Однако достаточно тесное полуторамесячное общение и совместные походы по ресторанам сделали свое дело - и в разговорах за рюмкой-другой все стали чаще проскакивать намеки на "большие деньги" и предстоящее "серьезное дело".
Балановский познакомил своего нового приятеля со студентом 2-го курса юрфака Владимиром Зеленковым. Как выяснит потом следствие, он принимал участие в нападении на таксиста Федорова и часового Родионова и именно он расстрелял из автомата таксиста Ловыгина.
Наконец, Балановский посвятил Гошу в свои планы нападения на инкассаторов на комбинате имени Кирова.Разговор начался с предложения съездить за оружием и гранатами на ракетный полигон под Калининградом.
- Я там служил, я все знаю, - убеждал Балановский. - Там караулка в 15 километрах от части, никто и не услышит, как мы часовых перестреляем.
- Как это перестреляем? Из чего?!
- Есть у меня автомат, - отвечал Балановский, - а остальное пока не твоего ума дело. В общем, давай, готовь тачку...
Трех убийств для двух расстрелов хватило.
Конец этой истории наступил в конце декабря 1974-го, когда Балановский с Гошей отправились за "стволом" в лес под Токсово. Третьим в их компании вместо струсившего Зеленкова был все тот же "источник".
Перед Чвановым стояла задача убедиться, что этот автомат - оружие убитого Родионова (если бы это было не так, то захват отменялся, операция была бы продолжена). Но оружие, принесенное Балановским из тайника, оказалось завернуто в полиэтилен и крепко перевязано шпагатом. "Как его развернуть, не вызвав подозрений?" - лихорадочно думал Чванов. Решение пришло внезапно: Николай предложил посмотреть, не заржавел ли автомат от долгого хранения в сыром лесу. И, получив согласие Балановского, не теряя времени, развернул оружие и судорожно принялся его осматривать. Но в темноте все никак не мог найти заветную маркировку "АТ № 2298".
- Меня даже пот холодный прошиб, - вспоминает теперь Николай Николаевич. Маркировка - та самая - обнаружилась, наконец, под слоем застывшей оружейной смазки. А дальше была короткая поездка по шоссе, условный сигнал в виде выброшенной из окна недокуренной сигареты, блокирование "Москвича" милицейскими машинами и захват, во время которого "агента под прикрытием" даже побили - получилось так, что брали их опера из других отделов, а Чванов так вжился в роль Гоши-фарцовщика, что неожиданно для себя самого бросился бежать, рискуя получить пулю вдогонку.
Следствию удалось доказать только три преступных эпизода - убийства таксистов Федорова и Ловыгина, а также часового Родионова. Зеленков в других преступлениях, видимо, не участвовал, а Балановский оказался крепким орешком: ни в чем не признавался. И даже выгораживал Гошу-фарцовщика - пока тот не предстал перед ним в своем истинном облике. Но и доказанного хватило с лихвой, чтобы приговорить обоих к расстрелу.
Николай же Чванов за блестяще проведенную операцию и проявленное при этом мужество был удостоен первой из своих наград - ордена Красной Звезды - и досрочного производства в лейтенанты.
– Но даже это не избавило меня от обязанности еще пару лет бегать за водкой старшим операм из "убойного", - завершает свой рассказ полковник Чванов.
КОЛДАЕВ
Из текста Ю. Запевалова «Записки горного инженера». Книга первая «Донос» // Издательство ООО «Написано пером». Электронная версия книги подготовлена компанией «ЛитРес»
http://detectivebooks.ru/book/30876831/?page=36
После судебного заседания адвокат не появлялся у меня неделю, пока я не возмутился и не попросил помощника следователя, женщину, пришедшую ко мне взять образцы подписи, передать адвокату, чтобы срочно появился у меня, в противном случае никаких образцов подписей я давать не буду.
Адвокат появился вместе с той же помощницей следователя и не стесняясь, прямо при ней начал мне выговаривать, за мое же возмущение.
При первом же свидании с дочерью я потребовал от нее разорвать договор с адвокатом.
– Папа, да другой будет не лучше. Мы уже нанимали в Москве, помнишь – Алексей Колдаев – он взял с нас полторы тысячи долларов за месяц, кроме того, я оплачивала ему поездки в Нижний, кормила его здесь и поила, а что он сделал? Составил черновик протеста, да так никуда его и не отправил. Не зря же мы его отстранили, этого Колдаева.
Потерпи, мы все делаем, чтобы тебя вызволить отсюда... А адвокатов часто будешь менять – возникнут новые подозрения, сделаешь себе еще хуже.
КРУВОЙ
Прокуратура Борисовского района
Кривого Виктора Ивановича,
прож. г. Минск, ул. Одинцова, д.111, кв.7,
мобильный телефон 8-029-5067565
Заявление
В ночь с 23-30 час 05.05. на 06.05.12 сотрудники милиции Борисовского УВД в количестве 7 (семи) человек совершили по отношению ко мне множество противоправных действий, в частности:
задержали на аллее справа от железнодорожного вокзала, когда я один на лавочке ел мороженое в ожидании поезда на Минск – к месту своего жительства, куда возвращался после похорон своей тещи Пархимчик Татьяны Филипповны;
без предъявления каких-либо обвинений с применением физической силы (неся на руках вчетвером) доставили в опорный пункт на вокзале;обыскали;
изъяли имевшиеся паспорт, компьютерную технику, мобильный телефон, деньги, личные вещи, другие ценности, а также билет на поезд Москва-Гродно с пунктом назначения Минск;
не дали возможности после задержания связаться с адвокатом или родственниками при наличии моего мобильного телефона;
провели медицинское освидетельствование на предмет нахождения в состоянии алкогольного опьянения под предлогом «процессуальной необходимости»;
поместили в изолятор временного содержания, где я находился почти двое суток;
не выдали ни одного документа при совершении вышеуказанных противоправных действий;
не предоставили возможности ознакомиться ни с одним из оформленных ими документов; довели меня до болезненного состояния (сердце и давление), подтвержденного двумя медицинскими освидетельствованиями после задержания (давление 90 на 150, кардиограмма сердца не делалась) и сразу после доставки в ИВС (давление сначала 100 на 190, а после приема таблеток 100 на 170 без проведения кардиограммы сердца);
вызвали «психиатрическую» бригаду после того, как я увещевал их не нарушать законодательство, а действовать в соответствии с ним;
грубо обращались со мной с использованием слова «гандон» и нецензурной брани – слова «б ..дь» и других;
в общем итоге попытались обвинить меня в совершении административного проступка в виде неповиновения законным требованиям сотрудников милиции (дело – в суде Борисовского района);
нанесли мне физические (ссадина на правом боку) и моральные страдания.
При этом им изначально было известно, что перед ними находится доктор юридических наук, что следовало из моих слов, визитных карточек, находившихся в обложке паспорта, а также моих книг «Краткий комментарий к Трудовому кодексу Республики Беларусь» (где на последней странице обложки дана моя биография), которые лежали в изъятом ими пакете с личными вещами (одну книгу прилагаю).
Во время медицинского освидетельствования на предмет алкогольного опьянения аппарат, в который мне пришлось «дуть», трижды давал сбои и не выдавал окончательного результата, а все три незаконченные промежуточные пробы были различными. Забора мочи и крови мне не предлагалось.
