- Стоп! - резко скомандовал он, когда машина проходила по лесу. - Сейчас круто налево и через триста метров - остановка.

Гоша беспрекословно повиновался. Согласно плану, составленному на Литейном, если ему удастся увидеть номер оружия и номер этот окажется 2298, то он снимет шапку и утрет ею лицо. Если номер другой, он вынет носовой платок. И, наконец, если не удастся увидеть номер, не подаст никаких знаков.

Машина остановилась на узкой дорожке. По ней никто еще не проезжал после первого снега. Два человека вышли из "Москвича", осмотрелись и осторожно направились в глубь чащи.

В машине Гоша берет автомат, вертит его в руках, одобрительно кивает на отпиленный приклад и хвалит:

- Молодец, что сделал короче, очень удобно.

А цепкий глаз уже заметил номер: 2298. Он! Можно снимать шапку. Гоша прячет оружие под сиденье, закуривает сигарету и разворачивает машину. При выезде на большую дорогу им встречается лыжница в голубом костюме. Она стоит на обочине, поправляет крепление. Равнодушный взгляд скользит по выбирающемуся из чащи "Москвичу". Гоша выбрасывает в боковое окно окурок. Это сигнал для группы захвата. На железнодорожном переезде у станции Ручьи остановилась грузовая машина. За ней вторая, третья. Образовался "хвост" - обычное явление в пригороде, когда ожидается поезд и шлагбаум перекрывает дорогу. "Москвич" попал в затор. Никуда не денешься.

- Протрем стекла, чтобы время не терять, - обратился Гоша к Балановскому. Они берут тряпки и выходят из машины. Гоша направляется к заднему стеклу, Балановский - к переднему. Оказывается, и эта "мелочь" была предусмотрена планом...

Когда Балановский увидел рядом незнакомых мужчин, он все понял. Это был конец. И поразило его не то, что этот конец последовал так неожиданно, а стоящая вокруг тишина. Тем временем другая группа задержала студента Зеленкова. Девять дней заседала судебная коллегия по уголовным делам Ленинградского городского суда под председательством Н. С. Исаковой.

- Мы планировали, - отвечал Балановский суду, - убрать шофера тихо. Но Зеленков не справился с этой задачей.

Преступники признали свою вину, пробовали раскаиваться в содеянном, просили снисхождения. Поздно!

21/IV-1975 г. суд приговорил Балановского и Зеленкова к высшей мере наказания - расстрелу. Приговор был приведен в исполнение.

Сдано а набор 12/ХII-1976 г. Подписано к печати 31/ХII-1976 г.

М-19329. Формат 84X108 1/32. Бумага тип. № 3. Усл. печ. л. 16.38.

Уч.-изд. л. 17,22. Тираж 10 000 экз. Заказ М 6S9. Цена 63 коп.

Лениздат, 151023. Ленинград, Фонтанка, 59. Ордена Трудового Красного Знамени типография имени Володарского Лениздата, 191023. Ленинград,

Фонтанка, 51.

версия 2 (оперативная)

Из текста Александра СЕЛИЦКОГО «Дело  "Автоматчиков"»

http://www.newagent.spb.ru/history/50-history/1263--qq

Сыщики терялись в догадках

Знаменитое "Дело Автоматчиков" началось с двух убийств, произошедших 30 октября 1973 года. Ровно в 3 часа ночи во время смены караула в воинской части в поселке Мурино был обнаружен труп охранявшего склад 19-летнего рядового Виктора Родионова. На теле - два десятка ножевых ранений (Родионов погиб уже после первых двух ударов заточкой). Табельное оружие часового исчезло. В тот же день около 14 часов в багажнике бесхозного такси, стоявшего во дворе дома № 10 по 1-й линии Васильевского острова, милиция обнаружила труп 38-летнего водителя Алексея Федорова, убитого выстрелом в голову.

Вскоре между этими двумя убийствами обнаружилась связь. Как показало следствие, поздним вечером 29 октября 1973 года двое молодых мужчин отправились на машине Федорова из Ленинграда в Мурино, где таксиста и убили. Засунув труп водителя в багажник, убийцы поехали на его "Волге" к военному складу, убили там часового и, завладев его оружием, отправились обратно в Ленинград. Но, проколов по дороге заднее колесо, вынуждены были бросить машину.

Два убийства в один день да еще с хищением автомата - дело по тем временам из ряда вон выходящее. Ход расследования сразу же был взят под контроль не только в обкоме партии и МВД СССР - к делу подключился и КГБ. В помощь прибыли лучшие опергруппы из Москвы, на ноги был поднят практически весь личный состав правоохранительных органов города. Попутно было раскрыто немало самых серьезных преступлений. Но вот что касается главного - "дела автоматчиков", - то тут похвастаться было нечем.

12 ноября 1973 года возле тяговой электроподстанции в Старом Петергофе неизвестные, оглушив несколькими ударами по голове 20-летнего часового Николая Ищука, похитили у него автомат Калашникова.

8 мая 1974 года автоматной очередью был убит 40-летний таксист Адольф Ловыгин. По маркировке на стреляных гильзах специалисты определят, что Ловыгин был застрелен из автомата убитого Родионова.

12 июня 1974 года, и опять в Старом Петергофе, новое нападение на часового 19-летнего Анатолия Швалева, у которого похитили автомат с двумя полными обоймами. Через 10 дней из этого автомата был убит 50-летний водитель такси Василий Поляков. Его брошенную машину и автомат Швалева обнаружат в лесу близ деревни Петровское.

Нападения на таксистов продолжались. Сыщики терялись в догадках: зачем преступникам все это нужно? Выручка? Но нападавшие деньги иногда даже не трогали. Машина? Но зачем тогда ее потом бросать?

Первая ниточка - на прядильно-ниточном комбинате

Надежда получить ответ на эти вопросы забрезжила, когда по агентурным каналам БХСС поступил сигнал от "источника", которого склонили к сотрудничеству, пообещав не возбуждать дела по совершенному им крупному хищению. Он рассказал о неком Балановском, своем знакомом по стройотряду, подыскивающем надежного человека с машиной для серьезного дела. При этом Балановский якобы намекал на большие деньги, которые можно взять у инкассаторов на прядильно-ниточном комбинате имени Кирова.

За бывшим студентом Лесотехнической академии, а ныне работником крематория Юрием Балановским установили наблюдение. И выяснили, что его девушка работает на том самом прядильном комбинате, а сам Балановский уже около месяца крутится возле предприятия, отслеживает действия инкассаторов, делает пометки в блокноте...

Даже по самым скромным подсчетам выходило, что Балановский нацелился на практически запредельную по тем временам сумму - около полумиллиона рублей! Было решено внедрить в окружение Балановского своего человека...

- Так получилось, что я, зеленый младший лейтенант, попал в "убойный" отдел, где опера были в звании не ниже капитана, - рассказывает ныне 59-летний ветеран угрозыска, полковник милиции Николай Николаевич Чванов.

Этого-то молодого способного опера и решено было внедрять в окружение Балановского - ведь его в кругах питерского криминалитета мало кто знал. Пока Москва утверждала его кандидатуру, Николаю разработали легенду, поменяли паспорт, одежду подобрали соответствующую (шапку ондатровую, дорогущий замшевый костюм), в жаргоне поднатаскали. И стал младший лейтенант милиции Чванов Гошей-фарцовщиком, обладателем отдельной благоустроенной квартиры и "Москвича-407". Познакомил Гошу с Балановским тот самый "источник", который и дал оперативникам первичную информацию. Тот поначалу отнесся к новому знакомому настороженно - проверял, присматривался...