Главным атрибутом Бастет выступал систр – ударный музыкальный инструмент, символ веселья и счастья. Именно его Богиня, как правило, держит в руках. Сам систр нередко украшали изображениями кошек. У ног Богини часто рисовали четырех котят, которых связывали с плодородием, процветанием и покровительством детям.

Я увлеченно смотрела на экран, не обращая внимания на то, что Патрик расстегнул молнию на моих джинсах и сунул руку мне в трусики. Его пальцы ловко скользнули к бедру, и я застонала, чем вызвала всеобщий смех.

Каждый студент нашего потока отлично знал, что мы с Патриком не стеснялись выражать свои чувства на людях. Отец закатил глаза и покрутил головой. В аудитории зажёгся свет, и Патрик с довольной улыбкой откинулся на сидение.

Взяв в руки наши итоговые работы, отец назвал пять человек, которые, по его мнению, стали самыми достойными из всех претендентов на экскурсию в Каир и Гизу. Кроме меня ехал Патрик, парень по имени Роберт и две девушки. Далида и Ольга. Далида была моей подругой и сейчас радостно махала мне рукой. Ольга была тихой и скромной студенткой из России.

Оставалась всего неделя до нашего отъезда, а это означало, что на выходных нас ждёт очередная безумная вечеринка в доме Патрика.

После лекции отец позвал меня в свой кабинет.

– Поздравляю, Уаджет! Отличная работа! – отец обнял меня и осторожно похлопал по спине. – Твои познания поразительны. Но я знаю, что ты способна на большее, – отец скривил лицо и протёр очки. – Этот мальчишка дурно влияет на тебя, милая. Я не против проявления чувств на людях, но всё же. Постарайся быть хоть чуточку скромнее.

Я знала, что отец не злится на меня. Он никогда не ругал меня, даже когда я этого заслуживала. Они с мамой сдували с меня пылинки и оберегали, как драгоценный алмаз. Иногда их навязчивость пугала. Обняв отца я, вышла из кабинета и зашла в женский туалет.

Ополоснув лицо холодной водой, я взглянула на свой амулет и заметила под ним довольно большой ожог. Чуть ниже шеи. Ожог в форме Уаджета – Глаза Гора. Сняв амулет, я хотела рассмотреть странный символ и уставилась в зеркало. Мои глаза сверкали, как огромные куски жёлтого янтаря.

Я надела амулет, и глаза снова стали карими.

– Чертовщина какая-то… – тихо пробормотала и тряхнула волосами.

В голове снова прозвучал красивый мужской голос, который звал меня по имени.

Я во второй раз умыла лицо ледяной водой и вышла из туалета в коридор, где меня ждала Далида. Подруга странно посмотрела на меня.

– Джет, ты такая бледная. Может быть, ты подхватила грипп? Половина потока лежит дома с лихорадкой и наматывает сопли на кулак.

Я отмахнулась от подруги и, взяв её под руку, вывела из кампуса. Патрик уехал не попрощавшись. Иногда симпатичный светловолосый парень вёл себя как мудак. Мы шли в сторону отцовского грузовика мерзкого оранжевого цвета. Отец уже ждал нас, чтобы отвезти домой. Далида жила в том же районе, что и я, и мы подружились, ещё будучи совсем маленькими. В районе Уизеншо жили люди со средним достатком, но все друг друга знали, и отношения между соседями были тёплыми и дружескими. После слов Далиды о гриппе я задумалась.

За всю свою жизнь я ни разу не болела, и это показалось мне странным.

Высадив подругу у дома, мы проехали еще несколько метров и заехали в гараж во дворе нашего домика. Прямо на крыше гаража сидел огромный сокол с одним глазом. И отец, побледнев, схватил меня за руку. Но птица взлетела в небо и исчезла. Руки отца дрожали, и он поспешно завёл меня в дом.

Я слышала, как они с мамой говорят, заперев дверь в спальню. Неужели птица его так напугала? Забежав в свою комнату, я попятилась назад. На окне сидел тот самый сокол. Я осторожно подошла к нему и протянула руку.

Птица издала гортанный звук и потерлась головой о мою ладонь.

– Ты, наверное, голоден, – улыбнулась я, погладив пернатого гостя. – Погоди, у меня где-то были семечки.

Я высыпала содержимое сумки на кровать в поисках семечек, и мой взгляд задержался на фигурке Анубиса. Обернулась и увидела, что птица исчезла.

Наступил вечер. Ливень усилился и теперь сопровождался резкими порывами ветра. В комнату вошёл отец.

– Уаджет, – заглянул отец в комнату. – Ты забыла зарядить свой телефон? Снова? Звонил Патрик. Просил передать, что жара за стадионом отменяется. Не знаю, что это означает, но на улице действительно холодно, – обеспокоенно озираясь по сторонам, добавил папа. – Объявлено штормовое предупреждение! Одевайся потеплее и спускайся вниз. Мама приготовила воистину королевский ужин.

Я с трудом сдержала смех. Жара за стадионом означала жесткий секс на заднем сидении голубого Bugatti. Патрик в своём репертуаре! Однажды отец не выдержит и выстрелит в него из охотничьего ружья, что висело на стене в гостиной. Я открыла шкаф, достала теплый розовый свитер, который связала мама, и не менее теплые серые штаны. Одевшись, я сунула босые ноги в теплые тапочки и уже собиралась выйти из комнаты, когда услышала слабый писк и тихий стук в окно.

На подоконнике сидел тот самый сокол.

Птица жалобно смотрела на меня единственным глазом. Она дрожала от холода, а ее перья полностью намокли от дождя. Я распахнула окно и впустила беднягу в тёплую комнату.

– Давай, запрыгивай. Смотри, совсем замёрз. Я пойду вниз, а ты жди меня в комнате. И чтобы не звука. Понял? Отец будет не в восторге от твоего присутствия, – подмигнула пернатому. – Поэтому будь хорошим мальчиком.

Сокол уткнулся в мое плечо, издавая странный гортанный звук. Я заглянула в его глаз и увидела, как из него скатилась крупная слезинка. Казалось, он понимает каждое мое слово. Стянув с кровати плед, я соорудила из него нечто, напоминающее огромное гнездо. Сокол послушно улегся в приготовленное для него место.

Мама действительно перестаралась. Стол ломился от различных блюд. Взгляд упал на тарелку с финиками. И когда отец начал увлеченно рассказывать о предстоящей поездке, я незаметно высыпала финики в пустую тарелку и задвинула под стол. Я понятия не имела, чем мне кормить огромного сокола. Туда же полетел кусок жареного мяса, ветка помидоров черри и варёный картофель.

Я так увлеклась перекладыванием еды под стол, что не сразу услышала голос отца.

– Уаджет! Ты хорошо себя чувствуешь? Грипп в этом году свирепствует. Одевайся потеплее, когда выходишь из дома. Да и дома не стоит ходить в этих легкомысленных пижамах, которые ты носишь.

Я хихикнула. Мать улыбнулась, заливаясь краской. Ужин подходил к концу.

Отец помог матери убрать со стола. И, поймав нужный момент, я схватила тарелку с пола и понеслась по лестнице на второй этаж.

Птица лежала, укутавшись пледом, и как только я вошла, встрепенулась и посмотрела мне в глаза. Я села рядом и поставила тарелку возле пернатого друга.

– Ты уж прости, приятель, – пожала плечами, перебирая мягкие перья пальцами. – Но я не знаю, чем ты питаешься. Потому притащила всего понемногу.

Сокол осторожно поднялся на ноги и, помогая себе лапой, принялся есть. Под ним что-то сверкнуло, и я увидела маленький кусочек янтаря в форме слезинки.

Спрятав находку в шкатулку, я подошла к окну и распахнула его. Сокол тут же вылетел на улицу, громко крикнув.

Ливень не прекратился, скорее даже усилился. Но птица взмыла высоко в небо и исчезла.

Взяв в руки книгу с легендами о Египетских Богах, я улеглась в постель и включила ночник. Открыв первую страницу, я ахнула, вглядываясь в изображение огромного сокола, который был воплощением самого Бога Гора.

Я отлично знала, что меня назвали этим именем не просто так. Отец долгие годы изучал Гора.

Бог Гор был сыном Осириса и Исиды. Той самой, что так привлекала Патрика.

Получается, Анубис был братом крылатого Божества по отцу. Существовала легенда, что Гор был рожден двадцать пятого декабря от Девы Исиды и Духа Бога Осириса в результате непорочного зачатия. Он был Богом Света, Солнца и Поднебесья.