В те дни конца 1970-х и начала 1980-х Временная ИРА превратилась в очень опытную машину для убийства. Их способность наносить тяжелые потери силам безопасности и их абсолютное пренебрежение к человеческой жизни подтверждались поистине ужасными свидетельствами. Мы провожали слишком много гробов храбрых людей из КПО, которые были убиты трусливыми нападавшими из ВИРА. Проблема заключалась не только в растущем числе ВИРА: это была технология, которую они постоянно разрабатывали и совершенствовали, которая позволила им размещать и взрывать взрывчатые вещества со смертельным эффектом в самых невинных местах. Они закладывали бомбы в стены и за ними, в мусорные баки на колесиках или в водосточные трубы зданий. Мусорные баки и различные другие контейнеры взрывались, когда силы безопасности проходили мимо. Или снайперы ВИРА случайным образом просто «снимали» любых солдат или полицейских, которые могли бы попасть в их «кадр».

Мы учились на ходу и получили советы о том, как добраться из одного полицейского участка в другой, не став следующей жертвой, следующей статистикой на доске объявлений в штаб-квартире или следующей смертью полицейского, о которой сообщат на пятой или шестой странице местных газет. Печальный факт заключался в том, что в то время убийство людей из КПО, казалось, больше не заслуживало заголовка на первой полосе: публике просто надоело слушать о том, что казалось бесконечной чередой смертей и разрушений.

Некоторые советы, данные мне в первые месяцы моей службы в Андерсонстауне, впоследствии сыграли важную роль в спасении моей жизни. Меня учили никогда не останавливаться на красный свет во время движения по участку, если не было опасности вызвать аварии. Один из наших главных инспекторов был убит выстрелами в голову и тело, когда он остановился на красный сигнал светофора на Спрингфилд-роуд, менее чем в 100 ярдах от ворот участка. В другом случае молодой солдат был застрелен в своей машине на Монах-роуд недалеко от своей военной базы, потому что он остановился на пешеходном переходе, чтобы пропустить людей. «Пешеходы», ради которых он остановился, на самом деле были частью ловушки. Временная ИРА поняла, что «Мини-купер», в котором он путешествовал, на самом деле был армейской машиной под прикрытием. Он уже много раз ходил одним и тем же маршрутом. Рутина может быть фатальной: это стало совершенно очевидным.

Мне сказали никогда не сообщать о своем намерении повернуть налево или направо в участок. Снайпер ИРА, засевший в окне дома, захваченного «временными», был бы рад этим дополнительным нескольким секундам, чтобы взять вас на прицел. Вместо этого, вам следует медленно подъезжать к участку в ряд с обычным движением, а затем внезапно свернуть в ворота. Это уменьшало шансы снайпера на точный выстрел, а также гарантировало, что ни у кого, симпатизирующего ВИРА, не будет шанса заметить ваш регистрационный номер. Я отчетливо помню, как один старший сержант-детектив, мужчина лет сорока с небольшим, строго сказал мне:

— Это не Ньютаунабби и не Бангор, сынок. Здесь у вас есть самое большее от пяти до восьми минут у дверей любого дома, в который вы можете позвонить по вызову. У вас есть столько времени, чтобы провести расследование и убраться к черту из этих районов, потому что пять-восемь минут — это все время, которое требуется «временным», чтобы вытащить на «поверхность» оружие и найти добровольца, который будет только рад убить вас, прежде чем вы проведете свое расследование и уйдете.

Он продолжил:

— Если вам когда-нибудь «посчастливится» попасть в руки группы вооруженных «временных», не пытайтесь разговаривать. Они не заинтересованы: история говорит нам, что они попытаются похитить и допросить вас, прежде чем убить. Используйте свой служебный револьвер, чтобы выпутаться из такой ситуации. Когда будете стрелять, считайте выстрелы. Стреляйте только в пятерых. У вас не будет возможности перезарядиться. Прибереги последнюю пулю для себя. Приставь пистолет к своему виску и нажми на чертов спусковой крючок! Все это закончится в одно мгновение. Поверь мне, сынок, это гораздо более быстрый способ умереть, чем любой из тех, что тебе предложат эти парни. Насколько они уверены, вы являетесь Особым отделом. Вы в штатском. Они ненавидят Особый отдел, сынок. Ты их заклятый враг, — сказал он.

— Но я не в Специальном отделе, — сказал я.

— Это не имеет значения, сынок. Что касается их, то так оно и есть, — сказал он.

Я впитал все это в себя. Я собирался снять с полки черное руководство по Кодексу КПО, чтобы изучить финансовый вопрос, когда рука пожилого мужчины протянулась, чтобы остановить меня.

— Ты не найдешь в Кодексе ничего из того, что я тебе рассказал, сынок. Там, снаружи, настоящие джунгли. Здесь нет никаких правил. Допустите ошибку, попадетесь в ловушку ИРА или на контрольно-пропускном пункте, и вам конец. Ты меня понимаешь? Мертвый. Все. Конец. — сказал он.

Я усердно слушал и начинал задаваться вопросом, во что же я ввязался.

— Как долго Вы здесь находитесь? — спросил я.

— Слишком долго, — ответил он.

— Почему бы Вам не перевестись отсюда? — поинтересовался я.

— Я так и сделал, сынок. Я трижды подавал письменное заявление о переводе куда-нибудь поближе к дому, но они не могут заставить людей здесь служить. Это тупиковый участок, куда тебя отправляют только тогда, когда ты сделал что-то не так. Что ты сделал, чтобы заслужить отправку в эту богом забытую дыру? — спросил он.

— Я вызвался добровольцем. Я хотел бросить вызов, — честно ответил я.

Он посмотрел на меня с насмешливым выражением на лице:

— Правда? — спросил он.

— Честно, — ответил я. — Мне не понравился тип преступлений, которое я расследовал в Бангоре.

Старик в изумлении покачал головой.

— Ну, сынок, в Бангоре не было никаких «временных», не так ли? Здесь тебе придется быть осторожным, — сказал он.

Я довел до его сведения, что в Бангоре на самом деле были «временные» и что они вступили в сговор с целью убийства двух мужчин из КПО, которые там жили. Террористы нацелились на эту пару, когда они посещали местную часовню: они планировали убить их обоих в их месте поклонения! Я объяснил, как мы действовали против подразделения ВИРА в Бангоре. Двое из них недавно отправились в тюрьму на значительные сроки тюремного заключения, а суд над третьим еще не начался.

— Ну, это место — настоящий улей активности «временных». Недавно мы потеряли двух наших детективов. Оба были застрелены Временной ИРА еще до того, как они поняли, что возникла проблема, — добавил он.

В течение следующих нескольких месяцев я многому научился о самосохранении. Я также узнал, что существуют новые неписаные правила охраны порядка в этих «труднодоступных зеленых» зонах. Например, сотрудникам уголовного розыска разрешалось вербовать и руководить обычными преступниками только в качестве информаторов. Если кто-либо забредал в наши полицейские участки, чтобы добровольно предоставить информацию о террористах или террористических инцидентах, мы были обязаны немедленно связаться со Специальным отделом и организовать для них собеседование с такими лицами. Работа с информаторами республиканских террористов в Западном Белфасте была сочтена нашими органами уголовного розыска функцией, которую лучше оставить Специальному отделу. У меня не было намерения спорить с логикой этого правила. За время моего пребывания в Западном Белфасте, которое длилось почти девять лет, я ни разу ни при каких обстоятельствах не «сцепился рогами» и не оказался в ссоре со Специальным отделом.

Мы работали совершенно отдельно от этого отдела. Широкая общественность и террористы знали нас по именам. Мы не пользовались покровом анонимности Особого отдела, который так защищал их на протяжении многих лет. Как и многие другие сотрудники уголовного розыска, дислоцированные в Западном Белфасте, я оказался приписан к подразделению сотрудников уголовного розыска, в чьи обязанности входило допрашивать подозреваемых в терроризме в полицейском участке КПО в Каслри. Это был центр содержания всех террористов, арестованных в районе Белфаста и за его пределами. Все лица, арестованные в соответствии с чрезвычайным законодательством, доставлялись в Каслри для допроса. Если заключенный действительно признавался в своих преступлениях, а сотни людей решали поступить именно так, мы должны были явиться в Королевский суд на Крамлин-роуд, Белфаст, чтобы дать показания против него в открытом судебном заседании. У нас не было места для укрытия, не было способа уберечь нас от нападения тех членов Временной ИРА, которые оставались на свободе.