- Это он! Конец света! Тот о котором писали в человеческих книгах. – решил он, сдаваясь убивающей его Силе. А вокруг уже царила паника. Кто-то бросился бежать, надеясь спастись от надвигающегося поглощения, а кто-то завороженно смотрел на небо, ожидая того момента, когда Небесный океан поглотит целиком все, что есть во Второй Части Резервации. Над ним кто-то склонился. Касаясь лба, убирая мокрые слипшиеся волосы. Он с трудом разомкнул тяжелые веки:

- Анелита! Прости меня! Прости за все! Я не справился.

- Гуэрс! – позвала она. – Послушай! Ты должен закрыть телепорт. Кроме тебя, этого не сможет сделать никто.

Он застонал. Сил уже не было ни на что. Боль не стихала.

- Он не может – сказала она кому-то и голос ее был преисполнен сострадания.

Из-за плеча на Гуэрса воззрился большой кот, серый, с огромными крыльями и очень узкими зрачками в глазах.

- Он должен. Иначе Первопричина поглотит не только Вторую часть Резервации, но и все остальные ее Части , а потом пойдет дальше. Это все равно когда-нибудь случиться, но время еще не пришло. Надо остановить Хаос!

- Так вот почему дар создавать телепорты так редок, он порождает тесную связь с Хаосом, отсюда и медленное умопомешательство Чародея. Любой из таких магов может стать причиной такого события как поглощение, стоит лишь открыть нужный телепорт. - увлекся неожиданной мыслью Гуэрс. То что он еще был способен впасть в размышления вселяло надежду.

- Гуэрс! – голос Анелиты отрывал от мыслей, он мучил и требовал его внимания. А так было легко сейчас уйти в философствование и ничего не предпринимать. – Гуэрс соберись! Прошу тебя! Поищи точку света внутри себя!

Точку света! Легко сказать. Как можно найти точку света , если в сознании сплошное кровавое марево. Это какой-то кошмарный сон в красных тонах, и пахнет здесь соответственно: парным мясом, железом и паленой плотью, но все же сквозь этот запах пробивается аромат озона и наплывают на красное бирюзовые слои океана в небе. В этом самом океаническом пространстве свет сам нашел ег., Сначала это была точка, затем она разрослась до светящейся нити смотанной в клубок. Гуэрс мысленно подцепил край этой нити и пустил по траектории, заставляя обозначить контур прямоугольника.

- Дверь! – произнес он едва шевеля пересохшими губами. Собственный внутренний голос спросил его озадаченно:

- Какая дверь?

Дверь! – громче и упрямей повторил Гуэрс.

На фоне соединившихся в его голове кровавого холма с багровым слоем воздуха повсюду. в которые вторгались небо цвета океана , грозящее раздавить своей тяжестью появилась распахнутая настежь дверь.

- Запечатано! - Крикнул Гуэрс. Метафизическая дверь поддалась легко. Она захлопнулась, ощутимо содрогнувшись. Небо Хаоса и рыжий песок просочились в щели вокруг нее, плавно утекая туда, откуда появились. Дверь обтекала густо красной жижей, застывая в щелях как расплавленный сургуч, Боги знают, что это была за субстанция. Гуэрсу уже было все равно.Небо наконец разревелось холодными каплями. Его же сознание постепенно меркло как затухающий свет лампады. Он подумал о новой смерти и как бы это было бы кстати, но он знал наверняка, провалившись в тяжелое забытье он вынырнет из него вновь с той же тяжестью на сердце, что не отпустит его никогда. Ему не суждено так просто уйти от предназначения.

- Анелита! – он слышал ее голос словно издалека, он доносился откуда-то из глубины. Как из колодца. Он хотел ей все рассказать сейчас,пока темнота не завладела им полностью. Но она не дала ему сказать ни слова - Я здесь Гуэрс! Ты молодец. А теперь отдохни. Сейчас подоспеют целители.

Гуэрс забывал слова, темнота спасала оттерзаний и чувства виныо От всего пережитого и от того, что еще только придется пережить когда-то . он смирился с ней и позволил себе в этот раз уйти в покой и забвение.

Дорван блуждал во тьме и пустоте. Эта пустота отличалась от того мира, что пребывал « за завесой», где пустота была обманчива, где повсюду ощущалось незримое присутствие Богов. Ему довелось побывать во многих Частях Резервации,, но,конечно же, не во всех. Но это место отличалось и от самых необыкновенных ее мест окутанных магией различных рас, будь то сидхе или лесные нимфы. В этой темноте жили Жуткие твари. Они чем-то походили на драконов. Но только выглядели совсем иначе. У них были львиные, бычьи головы , паучьи тела, змееподобные волосы, а иногда все существо состояла из одного единственного глаза, смахивающего на глубокую красную пещеру с мохнатым веком вместо тела. Они ужасали. Но не своими отвратительными образами, а тем что исходило от них волнами, безумной силой эмоций. Его охватывали то злость, то похоть, то гнев, то униженное отчаяние, то все вместе. И, было во всем этом примесь первородного страха от которого волоски вставали на теле дыбом. Ощущения были таким реальными, хотя тела он не чувствовал вовсе. А потом его окутал поток тепла. Этот поток обволакивал, проникал сквозь поры, которых тоже не было и согревал каждую клеточку его существа. Тени отступали куда-то вглубь. Как будто падали на дно колодца. А тепло тянуло его наверх, подальше от них. Дорван словно оттолкнулся от самого дна и теперь стремительно поднимался к поверхности, поднимаемый невидимыми руками.

- Как же ужасает Твое безумие! – произнес кто-то , склоняясь над ним.

Дорван открыл глаза. В теле пульсировала тупая боль, но ощущение теплого кокона в котором было так комфортно, не давало ему поддаться паники или же разозлиться. В слабых по-весеннему ярких, но еще слишком холодных лучах солнца над ним покачивалось знакомое лицо: узкие скулы, бледные щеки забранные в хвост волосы и глубокие темно-карие печальные глаза за оправой очков из клюва грифона.

Дорван не видел его много лет. Бывший соперник, претендовавший на сердце Ясмин. Они в равной мере пострадали от коварства одной и той же женщины, но судьба повела их разными путями. Дорван уже давно не испытывал к нему ненависти, но сейчас выражение лица Мираха его раздражало.

- Я вернул его! – поставил он в известность кого-то. кого Дорван пока не увидел. Ему было все равно. Впервые за последние годы ему было просто хорошо и спокойно.

- Ты уверена? – снова спросил Мирах у кого-то.

- Да! Он сможет встать? – услышал чародей знакомый голос. Теперь уже сомнений не осталось. Как бы не было ужасно блуждать в замкнутом пространстве собственного разрушенного разума, встречаясь со своими демонами, реальность будет еще хуже. Мирах пожал плечами.

- Не знаю. Он не слаб, просто одурманен целительной Силой.

- Тогда поднимите его – снова раздался голос девчонки мантикоры совсем рядом. Она обращалась к кому-то еще. Его грубо схватили пушистые лапы. Два огромных кота, с гигантскими крыльями подняли его и поставили на ноги. Дорван им даже не удивился.Ноги держали не твердо, но коты не давали ему снова упасть.

- Где я? – спросил Дорван не узнавая пейзаж вокруг него.

Эндорфины начинали выветриваться и как это случается , когда эйфория от алкалоидов уходит, опьянение сменяется горьким осознанием, что жизнь – поганая штука. Оно приходит впечатлениями от всего, что окружает: солнце светит слишком ярко, звуки раздражают, а свежий воздух отдает несвежими примесями ароматов в нем. Дорван облизнул пересохшие губы, что не ускользнуло от взгляда мантикоры.

- Мы достаточно далеко от поселений и от лагеря тоже. Ты хочешь пить?

Дорван мог бы огрызнуться, гордо отказаться от ее милостей, но на гордость сил уже не осталось. Она поднесла к его губам серебряный кубок, совершенно непонятно откуда взявшийся. Вода в нем была удивительно чистой и освежала. Дорван пил жадно. Ему казалось вода вымывает из горла всю грязь , что накопилась в его душе и давно уже стояла комом в горле, который он все не мог проглотить. Именно сейчас он бы отказался от своей вендетты, поселился бы где-нибудь в глуши, совсем один, но уже слишком поздно. Он протянул до самого конца упустил шанс начать жить. Что-то подсказывало ему шансов больше не будет.