В лихорадочном безумии запахов крови, гнили, звериного пота; в какофонии рева, воя и стонов появились еще и визуальные эффекты. Вспыхивали, ослепляя всполохи яркого света, молнии яркого белого сияния разрезали гончих пополам и части тел падали к подножиям окаменевших вампов, жуткими горгульями рассеянными по всему полю. Огненные шары разрывали пелену свинцового дня, снег покрылся черными проталинами, воздух окутали клубы дыма, и запах паленой шерсти смешался с запахом гниющей плоти. Гарпии , до этого момента участвующие в битве исключительно нападая с неба: чтобы поднять в воздух и скинуть с высоты гончую или каменное изваяние вампа на его же сородичей, нанести удар с воздуха, уворачиваясь как от острых клыков, так и от ядовитых пастей, вставали на ноги и бросались в бой , обнажив клинки. Но монстры не переставали прибывать, словно Дорван прямо сейчас продолжал их создавать ежесекундно и наконец-то присоединились к битве « медсестрички».
Эти твари не были ядовиты как вампы или свирепы как гончие. Но они были на удивление ловкими. Ни одно крупное существо не могло их схватить или ранить. Даже легкие британское мечи гарпий, что уж говорить об оружии вулверов ,оказались тяжелее острых скальпелей, которыми каждая из них умудрялась за минуту наносить по сотне ударов ран кому угодно. Раненные истекая кровью от ран падали и снова стаи гончих нападали на них как падальщики. На помощь пришли малые фейри; те, что пытались выносить раненых с поля боя. Они сообразили раздобыть прочные цепи и незаметными успевали обегать " медсетсер", опутывая им ноги как стреноженным кобылицам. Но те даже лежа на земле продолжали размахивать зажатыми в руках скальпелями, напоминая куриц с отрубленными головами, которые продолжают дергать конечностями даже после смерти. А еще как ни странно на этих существ действовала магия Кер и слуа. Зловещие носительницы проклятий шли по полю как обезумевшие от горя вдовы, стеная и вопя, нагнетая атмосферу трагической безысходностью, больше для своих же собратьев по оружию. Но, и это благо, тем и ограничивалось. Вампы их обходили, ощущая ауру древнего зла ; гончие, подобно собакам пригибались к земле и складывали уши на виски ,скуля при их приближении. Но и только. А вот « медсестры» попадали под град мелких неудач: спотыкались, падали , роняли свои скальпели.,а то и наносили раны своим же. Налетавшие темными пятнами слуа довершали работу. Уж неясно какие кошмары могут видеть существа сотканные из кошмаров, но они либо замирали , переставая сопротивляться неминуемой смерти от удара или меча, либо были настолько дезориентированы , что передвигались по полю боя как ослепшие,забыв про свои скальпели. А потом попадали под копыта пегасам, разносивших их тела в труху.
А целители работали не покладая рук. Тут невозможно было отвлечься ни на минуту и покинуть шатер, в котором раненые пребывали снова и снова. Большинство рас в той или иной степени выносливы, часть из них способна к регенерации и потому к целителям попадали самые ослабленные воины, те на которых от ран, укусов и других повреждений уже и места живого не осталось. То,. что такое большое количество Бессмертных оказались ослаблены битвой настолько,лишний раз доказывало насколько опасны и кровожадны монстры Дорвана.. Им требовалось много целительных снадобий и живительной энергии. Целители с трудом удержиавали тех, кто почувствовав себя немного лучше снова рвались в битву. Ангелус руководил всем процессом и у него это хорошо получалось. Но при этом он и сам уже несколько раз уходил на поле, чтобы помогать боевым ведьмам вытаскивать из боя пострадавших. Это было намного больше того на что он был способен, но он так не считал, стараясь быть одновременно повсюду. Злясь при этом на самого себя за то.,что не может сейчас встать рядом с другими Мантикорами, он крушил черепа вампов и гончих железным прутом, да с такой жестокостью , которую за ним еще никто никогда не замечал. Гелиодора уже перешла в Шатер. покрытый черной траурной тканью. Туда попадали не успевшие добраться до целителей и истекшие кровью, почившие от заразы Бессмертные. Их было почти столько же, сколько и раненных. Некроманты и Целители объединили Силы, но воскресить удавалось не всех. Анелита осталась рядом с Мирахом. Отчасти ее магия и Сила сейчас работала как реанимация. Тем кто не справлялся, она не давала уйти.
« Никто. – решила она для себя. – не должен больше « уходить за завесу», никто не должен искушать себя покоем и мнимым блаженством за порогами.. только не сейчас»
Своей силой она держала их за метафизические нити, связывающие их с этим миром пока бессмертные не выплывали из сумрака смерти опутывающего их души обещанием решения всех проблем. Да! Бессмертные живут очень долго. Многие устали. Смерть давала благодать умиротворения, наконец, а надежда на благополучный исход, есть ли она?
- Есть надежда! – говорила Анелита смерти обтекающей раненого. – В каждом , кто борется ни за свободу от тирании Дорвана, а за право быть одним из тех, чей дом Резервация..
Она заглядывала в глаза угасающие и безжизненные и повторяла каждому. – Если Ты выживешь сейчас, выживут и другие., если мы победим смерть, победим и Чародея.
Это работало. «завеса» закрывалась , а целители спешили на помощь. Здесь никто не уходил «за порог». « Порог» висел над соседним шатром тяжким проклятием. Но такую судьбу определяли Боги и, приготовленное для этого случая место за шатром, в котором так надеялись необходимости не будет, медлленно заполнялось.
А потоки чудовищ не прекращали литься из телепорта.
- Боги! - прошептал Мирах – Да как он умудрился их столько сотворить. Удивительное озлобленное упрямство.
Анелита посмотрела на вершину холма.. Свинцовое небо о т верха до низа прорезал пылающий шрам, видимо ту часть Резервации из которой Дорван открыл портал он тоже решил спалить дотла.. Она смотрела долго и пристально, просто впав в оцепенение сейчас, ошеломленная самой картиной. И, вдруг, она ясно увидела это : - поток монстров начал редеть. Мирах услышал ее мысли. Он подошел к ней очень близко, на время забыв про раненых. Обняв за плечи он шепнул:
- Да! Я тоже это вижу. Скоро телепорт закроется. Это же к лучшему?
- Возможно – уклончиво ответила ему Анелита.. – Ты видишь же , что твориться на поле?
Вражье войско покрывало поле битвы кишащим ковром тьмы с белыми пятнами. В этом море зла, то здесь, то там взметались гривы мантикор, крылья пегасов, блеск мечей гарпий, белые платья кер а еще всполохи света, огня,.дыма и все равно, их было слишком много. Хватит ли Бессмертным духа, сил и терпения?! Хотелось бы верить! Как только телепорт закроется из леса придут на помощь союзники. Только тогда силы уравняются.
- Они справятся! – ответил Мирах на ее мысли. – Милая! Конечно, я понимаю, Ты считаешь, что на поле не хватает только Тебя, но поверь, другие Мантикоры тоже кое-что умеют! – интонация с которой он произнес эти слова была насмешливой. Анелита обернулась и хмуро взглянула в глаза своей Половины.: ну нашел время для шуток. Но , не смотря на то, что голосу Мирах пытался придать веселости и непринужденности, глаза его его были тревожными. Анелита слишком увлеклась собственными мыслями и не слушала его, но все равно большего, чем волшебные глаза, ей не могли сказать ни его слова, ни его мысли.
- Прости! – начала оправдываться она. – Если Ты скажешь мне не ходи, я не пойду!.
Он посмотрел поверх ее головы туда , дальше, на холм долгим, почти невидящим взглядом. Но Мирах все увидел: там на вершине холма уже закрылся телепорт и на пьедестале из собственных амбиций и злобы появился Дорван. Он смотрит сверху вниз на поле боя, как на сцену, где разворачивается кровавая драма. Мирах не мог его видеть , но образ Дорвана стоял перед мысленным взором. Мирах представил его таким же, как в ту последнюю с ним встречу. Тогда они с Ангелусом отправляли Гуэрса за Анелитой. Мирах хорошо помнил эту надменность, ненависть горящую в глазах и самоуверенность Чародея. А еще почему-то запомнился его плащ из шкуры Химеры, зловеще развевающийся в такт горловым раскатам смеха. Такой ни перед чем не остановиться. И, даже если сейчас он будет побежден, он затаиться и вновь отправиться в нулевую Часть Резервации, чтобы наделать как можно больше монстров. О чем он думает сейчас, глядя на дело рук своих. Поле усеяно трупами. Битва продолжается, вой и скрежет – музыка сопровождающая его. Хочется зажать руками уши. Жаль ли Дорвану своих подопечных, которые гибнут сейчас? Навряд ли. Кто-то должен его остановить. Но рисковать придется его женщине. А Мираху снова ставить на карту свои чувства. Снова отпускать любимую.Но Ясмин он хотя бы провожал в объятия счастливой любви , а не наверную смерть.
