. Этот Зарьян, он все испортил. Она заигрывала, но неизменно отказывала под предлогом верности Мираху. Но Дорван знал, что нужен просто подходящий момент. Когда Зарьян уснул, опоенный горсткой сонных трав, он попытался уговорить Ясмин бежать вместе с ним, пожениться и искать приюта в других Кланах Ведьм. Ясмин, конечно же, ломалась. Она ответила, что он еще встретит свою судьбу, что будет счастлив и без нее, а когда это случиться она будет рада за него. Тогда Дорван понял, что Ясмин хочет, чтобы ее взяли силой. Когда она кричала и отбивалась он еще подумал, что, возможно, перестарался , что нужно это прекратить и что Ясмин никогда не простит его, но когда она попыталась его порезать, он только убедился в том, что она подначивает его, заставляя продолжать. Да! Он давно понял, что эта девчонка не так проста и Мираху с его щепетильностью, его манерностью никогда не укротить ее извращенную натуру. По сути ,Дорван делал ему одолжение подчиняя себе эту шлюшку, ведь иначе ходил бы Чародей с внушительными рогами. И все бы получилось, но Дорван не учел одно: на этих зверей, Мантикор сонные травы действуют иначе. Никогда прежде он не испытывал такого ужаса. Зарьян оставался в человеческой форме, и только гигантская львиная лапа уродливым несоответствием торчала из левой руки, а со стальных лезвий капала кровь, кровь Дорвана. После удара . которым его наградил Мантикора ,спину жгло так будто с каждым лезвием в него вошла добрая пинта яда. Но страшнее всего было лицо Зарьяна, человеческое лицо напоминало зловещую, бесчувственную гримасу дикой ярости. Дорван бежал. Ни мощный удар в челюсть , ни подлый пинок девчонки не могли унизить и напугать его больше, чем вид этого чудовища.
Позже , глядя в налитые кровью глаза Химеры( прм 5), во всех ее жутких образах , на каждом лице: змеином, козлином и львином, он понимал насколько Мантикоры опасны. Львиная морда химеры напоминала ему лицо человека -Мантикоры. Вот во что может превратиться любой из них, в машину для убийства.
Химера атаковала на поражение и Дорван не успел опомниться ,как массивная львиная челюсть клацнула возле самого лица, а змеиный хвост ударил по ногам, словно кнут. Кожа на икрах тут же лопнула и порезы зудели и . кровоточили нестерпимо. Дорван упал, но поспешно вскочил потому, что если у козлиной головы выражение было не соображающее, то телу Химеры задавали задачу другие ее головы и оно ловко перенастроило мышцы для прыжка. Дорван ,наконец-то ,побежал. Кровь стучала в ушах, пульс зашкалило. Он понимал. Мозг еще был в состоянии работать логически, что его попытки убежать только усиливают в чудовище охотничий инстинкт, но отчаянный визг паники и страха затопил океаном остальные участки сознания. Он бежал, вкладывая всю силу своего тела в работу ног, очень надеясь на то, что химера его не догонит. Но монстр догнал его в три прыжка. Острые львиные зубы впились в плечо, разрывая сухожилия. Дорван был готов уже попрощаться с рукой, но его снова сбил с ног холодный чешуйчатый хлыст змеиного хвоста. Падая на землю Дорван подумал о том,, что меньше всего на свете он хотел бы умереть такой бесславной смертью.
О том, что видит чародей сразу после того как «перешел завесу» рассказывали разное. Кто-то видел тоннель из которого наружу манил запах озона и зелени, кого-то звал за собой яркий свет и идя на этот свет , почти ослепленный им волшебник, находил Богов. Дорван как-то сразу понял, что умер. Разбитое и разодранное тело должно было болеть , но не болело. Значит, его просто нет, хотя присутствует привычное осознание его контуров. Его окружала темнота. Такая густая , такая вязкая, словно он залип в чаше с черной замазкой , которой укрепляли стены домов в поселении. Однако шевелиться было несложно, наверно, потому, ощущение рук и ног было ложным. Глаза еще не привыкли к темноте, а она уже начала таять, буквально стекала вниз и уходила куда -то словно всасывалась приходящей ей на смену пустоте. Не было здесь яркого Божественного света, чистого и животворящего, это была голая белая пустота. В голову приходило лишь одно слово – «ничего». Но в этом «ничего» он ощущал присутствие Силы такой могущественной и Древней, что становилось жутко от осознания своей ничтожности перед ней.Дорван был песчинкой пред Вселенной.Он не видел прекрасную женщину с тысячью чудесных черт и мужчину с рогами оленя, но он их чувствовал и трепетал перед ними. Сейчас их внимание было приковано к нему одному и ему одновременно хотелось сбежать и заплакать. Он не слышал их голосов , но узнал сразу , как-то понял это: Боги решили вернуть его обратно, в то изувеченное тело, потому , что его жизнь была «ничем» и ему дается еще один шанс.
Очнулся Дорван лежащим на земле. Все его тело было сплошной ноющей раной, а над ним нависали отвратительные головы Химеры. Чудовище с ним не закончило, но Дорван вернулся не для того, чтобы умереть здесь и сейчас с и не для того, чтобы его жизнь так и осталась ничем. В глубине сознания , этот миг жил всегда: появилась тонкая полоска света, но ослепила яркостью и он почувствовал как тело потянуло, словно струи воздуха понесли его и вот снова удар об твердую землю. Когда зрение прояснилось ,Дорван на миг подумал, что снова потерял сознание и теперь грезит, так необычно было все что он мог разглядеть. А в первую очередь это было небо. Лишенное какого либо света, солнечного или лунного, или света звезд, оно оставалось достаточно светлым, но очень ярким , зелено-синим, словно морские волны вдруг переместились вверх и затопили небосклон и в то же время это был и воздух слоями сфер уходящий ввысь.Оно казалось живым и мыслящим океаном, и в то же время воспринималась как опустошенное , лишенные существ, как правило населяющих его, воды, словно все , что в нем было вымерло или еще не появилось. Дорван приподнялся и посмотрел вокруг. Тело еще ныло после нескольких падений, а раны, полученные от озверевшей Химеры,саднило. Но он чувствовал себя намного лучше, хотя был неимоверно слаб, словно перенес лихорадку. Но теперь ему уже не грозят болезни. Волшебники перестают болеть после «перехода завесы».
- Странно – подумал он. – Я перешел завесу , но не чувствую в себе никаких изменений.
Окружающая местность, оказалась лишена каких - либо признаков жизни. Он лежал на рыхлой песчаной почве, медно - рыжей почти красной. Кое-где виднелись воронки, словно мелкие грызуны уходили через них с поверхности. Ни деревьев , ни кустов – ничего, кроме бескрайнего густо аквамаринового воздуха и бесконечной пустыни. Красной и безжизненной. Но все это перемежал странный разноцветный туман.Он клубился над поверхностью мутными беспросветными сгустками и , казалось все спектры и оттенки радуги вели внутри него борьбу.
- Какое непонятное место. Где же я? – думал Дорван.
Он попытался подняться и у него получилось. Ноги увязли в рыжем песке, но лишь слегка, не мешая передвигаться. Дорван не представлял себе куда ему теперь идти, поэтому решил ,для начала, поближе рассмотреть разноцветный туман. . Он подошел к одному из плотных сгустков. Сразу же зарябило в глазах, когда он попытался зафиксировать глазами переливы красок наплывающих друг на друга, сменяющихся как в калейдоскопе.. Туман ожил, толстая струйка, словно чья-то воля принуждала ее, потянулась к руке Дована. Ощущение не было неприятным, но беспокоило. Он ощутил горячую энергию проникающую в него через руку и стремительно заполняющую все тело. Когда неведомая сила добралась до мозга, это напомнило резкий скачок давления. У Дорвана загорелись щеки, заныли виски и затылок. Эта сила что-то искала в его голове, но не находила. Туман отпрянул внезапно. Дорвана ,словно вытащили из теплой ванны, и прохлада освежила пылающее лицо. Туман пошел рябью. Взорвался разноцветными искрами и на очищенном от него пространстве появились четыре жутких на вид, но неизвестных ему существа. Они сотворились из небольших струек дыма. Тощие, похожие на гигантские скелеты, опирающиеся на четыре лапы, непонятно как удерживающие это хрупкий костяк. Было в их облике, что-то из породы собачьих. Может способность стоять, приготовившись пуститься бегом, исполнять команду, а может это были огромные пасти с гнилыми зубами, из которых капала вязкая слюна на красный песок. Но в то же время они абсолютно не походили ни на одно животное , которое Дорван знал. Он испугался. Ох! Как же ему за последнее время надоели все эти чудовища. Но существа не шевелились, замершие ,словно статуи мифических Древнейших. Их мутные глаза были пусты , в них не было не единой мысли.
