Давид давал вводную информацию по лесам, сопровождая каждое высказывание мерами, которые необходимо предпринять, чтобы сгладить негативные последствия. Например, учитывая постоянно холодную атмосферу, военный настаивал на использовании термобелья при каждой вылазке, даже короткой по времени.

Многие рекомендации и советы действительно были продуманны и полезны. Но были примеры совсем очевидных мер безопасности. Так, Давид подчеркнул необходимость вести себя в лесах тихо и аккуратно, не кричать, ступать мягко и медленно. Ашера это позабавило – Роб заметил искривлённую улыбку на его лице.

Когда военный отошёл за термобельём, Ашер открыто насмехнулся над памятками по безопасности:

– Не знаю, как ты, но я думаю, этим военным не стоит лезть в наши профессиональные дела. Ты же заметил, что написано в этой памятке? Даже не так, как, – он акцентировался на последнем слове, – написано там. Бред. В Министерстве над таким посмеялись бы. И карта – будто в школе нарисована…

Роб почувствовал, как кровь прильнула к ушам. И ещё он почувствовал въедающийся взгляд Ашера, ищущий поддержки его словам.

– Знаешь, Ашер, я думаю, ты забываешь о целеполагании этой памятки и наших тренировок, – Роб повернул голову в сторону заместителя и посмотрел насколько мог сурово глаза в глаза. – Задача Давида – сделать так, чтобы ты и я выжили. А не объяснить учёным, как устроен объект их изучения.

Роб продолжал смотреть в глаза Ашера не моргая. В итоге заместитель опустил взгляд. И как раз вернулся Давид с термобельём и дополнительным обмундированием – сумками для выживания, как он их назвал.

Ашер ринулся перебирать содержимое сумки. Кажется, там было всё: от наручных механических часов, спичек, двух ножей, складного и швейцарского армейского, до аптечки со жгутом и бинтами и лески с крючком. Ашер с какой-то хаотичной яростью брал каждый предмет в руки и начинал закидывать Давида вопросами «Зачем?», «Почему?» и «Кто это придумал?». Но ни один из них не смутил и не поколебал военного – он с лёгкостью ответил на все, достаточно рационально, чтобы усмирить Ашера.

Правда, тот не хотел сдавать позицию. В один момент он выпалил:

– Давид, знаешь, я не понимаю, зачем вам, военным, склад боеприпасов на нашей территории? Лаборатория построена, чтобы заниматься исследованиями, а не активной обороной от Евразийского союза. Разве нет?

Давид напрягся, не от вопроса – он начинал уставать от назойливости Ашера.

– Господин Канерус, насколько мне известно, вы осведомлены, что на складе хранится по большей части реагент X–X. В специальных для того услови…

– Да, но я ни разу не был на складе, чтобы быть уверенным в этой информации, – Ашер нагло перебил Давида.

– …в специальных, как того требуют инструкции, условиях, – всё же закончил фразу военный, – на случай внезапного расширения лесов Цибиллы и обеспечения вашей безопасности.

Ашеру не понравилась непоколебимость оппонента. Он яростно впился в него глазами, всей позой говоря: «Не верю, что-то тут нечисто, и я найду правду».

Давид поймал сигнал, но вместо того, чтобы завязать словесную перепалку, он завершил всё одной фразой:

– Я не распоряжаюсь доступом к складу, но вы можете обратиться к моему руководству с вашей инициативой. В моих силах лишь уверить вас, что вся наша работа осуществляется исключительно в целях обеспечения вашей безопасности на этой территории.

Было видно, как Ашер, не произнося ни звука, будто выпрыгивал из тела, пытаясь как-то вывернуть ситуацию обратно в конфликтное русло. И стало очевидно, когда он ничего не придумал спустя несколько секунд, что разговор окончен.

Ашер сдался:

– Хорошо, – сдержанно ответил он.

А потом внезапно, вернувшись к сумке для выживания, начал нахваливать Давида и его предусмотрительность.

Такая перемена показалась Робу лицемерной. С тех пор он и старался лишний раз не контактировать со своим начальником.

Сегодня он снова отказался от обеда с Ашером и Танией, сославшись на ждавшее его дома заранее приготовленное блюдо.

Он и в правду любил готовить – однако с учётом его засиживаний на работе допоздна делал Роб это нечасто. Уж точно не заранее. Как бы то ни было, одному в квартире приятнее, пусть на обед и была яичница или жаренная соломкой картошка. Не любил он разговоры о политике, да и эту компанию.

После обеда его наконец ждал поход в хранилище. Ему не терпелось – он устал от букв на экране, хотел поскорее увидеть своими глазами. Листья, ветви, корни, почки, а может, там была коллекция насекомых? Или грызунов? А может, они уже поймали… грибуса?..

Больше всего он хотел поскорее попасть в лес, но до этого оставалось занятий пять. Пока стоило подготовиться: запомнить, как выглядят уже собранные образцы, выучить их свойства, функции… Тогда-то он, оказавшись в лесах, сразу поймёт, как они устроены, увидит пазлы, собирающиеся в великолепную систему жизни. Ох, поскорее бы!

И вот, он в хранилище. Темно. Он нащупал выключатель – свет ослепил его на мгновение и… Пусто.

«Как мало!» – Роб вздохнул с огорчением. Полки были почти не использованы. Он прошёлся вдоль рядов, пооткрывал шкафчики, заглянул в морозильный отсек. Пока больше места занимали расходные материалы и различное оборудование для подготовки образцов к хранению.

«Этих образцов хватит мне на два вечера», – рассудил парень и приступил к гербарию.

Вскоре Роб понял, что начинает путаться в названиях, которые так усердно запоминал из файла.

«А правда ли мне нужно всё это запоминать?» – спросил он себя.

Вскользь он обратил внимание на биение своего сердца – громкое, раскатистое, пульсирующее кровью вены левой руки, на которую он положил подбородок, сидя за столом и перелистывая книгу с сушёными травами.

«Думаю, стоит для начала узнать, что есть, а чего нет, подробнее, но без деталей. А детали я и позже запомню», – решил исследователь.

И так незаметно для себя Роб облазил все шкафы в хранилище, потеряв всякое представление о времени и реальности – он купался в знаниях, которые манили и очаровывали.

Когда он решил, что на сегодня хватит – его тошнит, будто от четырёх кружек выпитого за раз красного чая, – и пора остановиться, и поднялся обратно в кабинет, уже никого не было. Никого, кроме Хагана.

Роб вывел компьютер из спящего режима и обнаружил, что проторчал в хранилище до 19:56.

– Ого, – сказал он вслух.

– Так увлекли дохлые зверушки? – среагировал Хаган из-под своей лестницы.

Роб поднял глаза.

– Нет, сегодня изучал растения.

– Аа, – коротко протянул великан.

Повисла пауза, из которой Роб сделал вывод, что разговор окончен, поэтому снова уткнулся в монитор. Стоило завершить работу на сегодня.

– Я, конечно, не из этой сферы. Не биолог, в плане. Но ходить в леса и собирать странные листики мне нравится, – Хаган не поменял позы тела, только повысил голос, чтобы его было лучше слышно. – Ну, по крайней мере это интереснее, чем смотреть на странные попытки Тании угнаться за идеалами Стратегии.

Роб навострил уши:

– Что ты имеешь в виду?

Хаган расплылся в улыбке.

– Ну, смотри. У нас есть Стратегия по восстановлению и прочее, которая даёт нам самый главный дедлайн – 2035 год. И есть две лаборатории, которые рвут жопу, чтобы выполнить поручение руководства – хотя бы определить, как дальше действовать – уничтожать ли леса, культивировать культуры… И есть мы – только что открывшаяся лаборатория из пятерых раньше не работавших учёных. По идее, мы сейчас должны тоже вступить в ряды тех, кто жопу рвёт ради общей цели. Но мы же все прекрасно понимаем, и ты, и я, и Тания, и даже наше брюссельское руководство, что сроки-то нереальные.

Хаган сделал паузу, проверяя реакцию Роба: понял ли тот его, согласен ли. Роб подыграл:

– В общем-то да, когда я читал Стратегию, удивлялся насколько она отдалена от реальности…

– Вот, – великану нужно было только это подтверждение, и он сразу продолжил, – а значит, что? Что, Тания как руководитель должна бы была, например, собрать нас вместе и сказать: «Так, ребята, планы нереальные, но руководство требует, но, понимая ситуацию, я возьму удар на себя, а вы давайте, помогите мне, не напрягаясь, собрать достаточно сведений». И всё, зашибись. А она…