----------------
(1) Featherstone М. (ed.) Global culture. Nationalism, globalization and modernity. London, 1990; Robertson R. Globalization: Social theory and global culture. London, 1992; Waters М. Globalization. London and N. Y., 1995.
(2) Robertson R. Op. cit. P. 8.
[73]
видов и локальных сообществ совокупное действие трех факторов оборачивается экспансией "общечеловеческих ценностей", распространением стандартных образов, эстетических и поведенческих образцов глобальными сетями СМИ (например, CNN) и ТНК (например, Coca-Cola).
Второй аспект в схеме Робертсона - локализация глобальности - призван отразить тенденцию осуществления глобального (системы международных отношений) через локальное, т. е. через превращение взаимодействия с представителями иных культур в рутинную практику, в часть повседневной жизни, через включение в повседневную культуру элементов инонациональных, "экзотических" локальных культур (примером может служить, проникновение в быт миллионов жителей западных мегаполисов китайской, японской, индийской гастрономии). Чтобы подчеркнуть двуаспектность глобализации, соотносительность и взаимопроникновение глобального и локального, Робертсон даже изобретает специальный термин: "глокализация".
Модель Робертсона, которую так или иначе воспроизводят остальные теоретики глобализации, может быть представлена в виде формулы "глобальная взаимозависимость + глобальное сознание". Эта модель предполагает в качестве критерия глобальности общества наличие транснационального капитализма рынка, образуемого ТНК и мультикультурными общностями потребителей, а также наличие транснациональной демократии - системы международных организаций, призванных отстаивать универсальные "общечеловеческие ценности".
Логическая структура теорий глобализации, основу которой образует дихотомическая типология социальной организации "локальная/глобальная", идеально "работает" на материале XX в., когда резкая смена параметров, характеризующих международные, межкультурные контакты (рис. 6, 7) позволяет трактовать общественные изменения как переход от социальной организации, замкнутой на локальном (региональном, национальном) уровне, к открытой, преодолевающей национальную ограниченность социальной организации. Но глобализационная модель общественных изменений плохо "срабатывает" на материале прежних эпох и обещает затруднения в уже недалеком будущем. Причина- концептуальная зависимость глобализационной парадигмы от тенденций, обусловленных контингентным сдвигом начала-середины XX в. Нетрудно заметить, что для теорий, увязывающих в единый процесс трансформации общества интернационализацию экономики, становление наднациональных политических организаций, формирование на локальном уровне мультикультуральных сообществ, образцом является комплекс драматичных событий середины XX в. Формирование нового и единого мирового порядка превратилось в интенсивный и всеохватывающий процесс лишь в период от первой мировой войны (1914-1918), создания Коминтерна и Лиги Наций в 1919 г. до второй мировой войны
[74]
(1939-1945), реализации плана Маршалла и создания СЭВ, НАТО, организации Варшавского договора в конце 1940-х-середине 1950-х гг. Однако в концепции Р. Робертсона тенденции глобализации зарождаются уже во времена Колумба, и вся эпоха Модерн (сер. XVIII- XX вв.) представляется как "глобализующая современность" (globalizing modernity)(1). Другой модный теоретик глобализации М. Уотерс идет еще дальше, предлагая концепцию "прерывистой" глобализации, возникшей на "заре истории"(2), а в эпоху Модерн ставшей комплексом непрерывных и интенсивных процессов. Здесь мы сталкиваемся с тем же дефицитом рефлексии, что и в случае теорий модернизации. Концептуальную зависимость теорий глобализации от контингентного сдвига начала-середины XX в. следует учитывать перед лицом новых возникающих на исходе столетия тенденций общественных изменений. Так же, как модернизационная парадигма, парадигма глобализации не дает возможности адекватно описывать новые изменения, и наряду с термином "постмодернизация", уже появился столь же симптоматичный термин "постглобализация"(3).
Виртуализация: новая парадигма общественных изменений
Возможность принципиально новой концептуализации общественных изменений открывает анализ событий и тенденций 1970-х-1990-х гг. В этот период наблюдаются: кризис индустриальной экономики массового производства/потребления (стагфляция на Западе и "застой" на Востоке); кризис централизованной политики всеобщего благоденствия (упадок системы welfare на Западе и распад социалистической системы на Востоке); катастрофически быстрое распространение новых технологий труда, образования и досуга (персональные компьютеры и Internet). В совокупности эти тенденции выглядят как новый контингентный сдвиг, который превратил процессы виртуализации общества в ключевые тенденции социальных изменений.
Экономические кризисы 1973, 1982, 1990 гг. явили собой небывалое сочетание стагнации и инфляции. Резкое падение темпов экономического роста (табл. 10, 11) и резкое увеличение темпов роста цен (рис. 8) происходят синхронно, тогда как, согласно классическим представлениям о цикличном развитии капиталистической экономики, подъем всегда сопровождается инфляцией, а кризис и депрессия -дефляцией, то есть снижением уровня цен.
----------------
(1) Robertson R. A minimal phase model of globalization // Featherstone М. (ed.) Global culture. Nationalism, globalization and modernity. London, 1990.
(2) Waters М. Globalization. London and N. Y" 1995.
(3) Ibid.
[75]
Таблица 10. Темпы экономического роста стран "большой семерки"
Период
Среднегодовые темпы роста подушевого ВВП, %
1870-1890
1.25
1890-1910
1.50
1910-1930
1.35
1930-1950
1.40
1950-1970
3.65
1970-1995
1.90
Составлено по: The Economist. 1996. September 28-October 4.
Таблица 11. Среднегодовой прирост производительности труда, %
Страна \ Период
1960-1973
1973-1979
1979-1994
США
2.3
0.0
1.0
Великобритания
4.0
1.6
2.1
ФРГ
4.8
3.2
1.1*
Япония
8.5
2.9
2.6
* Показатели после 1991 учитываются данные по новым землям (бывшая ГДР). Составлено по: The Economist. 1996. May 11-17.
Рис. 8. Инфляция в экономически развитых странах
Составлено по: The Economist. 1999. February 20-26; June 12-18.
[76]
На период 1970-х-1980-х гг. приходятся катастрофически быстрые структурные сдвиги в экономике: сокращение промышленного сектора и рост сектора услуг. Структурная перестройка в период стагфляции привела к тому, что впервые после середины 1940-х гг. население развитых стран столкнулось с серьезными экономическими проблемами - безработицей и снижением уровня жизни.
Этот кризис разрушил устоявшийся за предыдущее столетие уклад индустриальной экономики и по существу расчистил путь для быстрого развития периферийной до тех пор спекулятивной экономики образов. Революционный по своим темпам ее рост- тенденция, "рождение" которой следует за стагфляционным кризисом (рис. 9).
На протяжении 1970-х-1990-х гг. происходит катастрофически быстрый распад двухполюсной политической системы на глобальном уровне и одновременно деградация двухполюсной (двухпартийной) системы на локальном уровне вследствие неактуальности традиционных политических конфликтов и институциональных форм их разрешения. Число "жестких" сторонников политических партий в США и Великобритании по сравнению с 1960-ми гг. сократилось с 40% и 44%, соответственно, до 30% и 16%. Членство в политических партиях также сокращается. Например, в Великобритании с середины 1970-х гг. до начала 1990-х гг. доля избирателей - членов партий уменьшилась с 5% до менее, чем 2,5%; в Германии - с 4% до 3%(1). Падает также влияние профсоюзов (табл. 12).
