– Я помогу вам! – чистосердечно пообещал Ясин. – Только давайте не сегодня? Сегодня не могу, занят. Но я приеду к вам в другой день. И помогу увезти ее к доктору. Что скажете?

Расима кивнула головой.

– Дайте мне свой номер, – доставая телефон, попросил Ясин.

***

Диана с ненавистью посмотрела на входящего в дом Семена. Ее передернуло от отвращения к нему. Вчера он явился к ней на девичник и устроил скандал, испортив отдых.

Ссадина на губе и синяк на лбу у будущего пасынка, напомнили ей о его позорном падении с лестницы.

– Алкоголик, – прошипела она, когда Семен уселся в кресло напротив и уставился ей в глаза.

– Шлюха, – привычно отчеканил он ей в ответ, и Диана взорвалась.

– Какого хрена ты испортил мне вчера праздник?! – вскрикнула она, вскочив с дивана и сжав кулачки.

– Эту попойку со своими дрянными подружками ты праздником сочла? – ухмыльнулся Семен, разваливаясь в кресле. – Бедняжка, с какой помойки тебя подобрал мой отец? Ты, наверное, слаще морковки в жизни ничего не едала?

– Я скоро стану твоей мамочкой, – собрав в себе силы, произнесла с улыбкой Диана.

Слова ее Семена вывели из себя.

– Ты в подметки моей матери не годишься, – вскочив со своего места и схватив Диану за волосы, вспылил он.

– Сема!? – во весь голос закричала Анна, вошедшая в комнату. Девушка кинулась к брату, хватая его за руки:

– Что ты делаешь? Она же папина… Папина невеста! Что папа скажет, если узнает, что вы как кошка с собакой?

– А он узнает, – со злостью закричала Диана, – И я добьюсь, чтобы ты носа своего не смел здесь показывать!

***

– Братик? – ныла рядом Анна, гладя его плечи, – ну что тебе стоит сделать вид, что вы с ней ладите? Папа в отношении Дианы настроен очень решительно! Тебе надо быть хитрее: если она станет его женой, то сам знаешь, как все может обернуться. Будет крутить им и вертеть! В уши ему о тебе надует гадостей, и папа оставит тебя без гроша. Было ведь такое, не раз!

Семен уставился вдаль бесцельным взглядом.

…Отец выгнал их с матерью, когда Семе было лет восемь. Или семь. Анька тогда только в садик пошла. Мать приехала с ними в деревню, к бабушке. Жить. И Семе пришлось сменить школу, друзей. Он лишился своей огромной комнаты и игрушек, лишился на несколько лет родного отца.

Как он позже понял своим детским мозгом: отец нашел себе другую бабу, привел ее в дом, выгнав жену и детей. Мать ничего от него не потребовала, даже от алиментов отказалась. Гордая была.

Говорила, что вытянет их сама, без чьей-либо помощи. И тянула, торгуя на рынке то рыбой, то овощами.

А когда она слегла с менингитом, застудившись зимой, оттого что ходила с дедом на рыбалку, после которой подолгу простаивала на этом гребанном рынке, торгуя уловом в надежде выручить какие-нибудь гроши и слегла в больницу…

Тогда отец приехал за ним и Анькой на своей дорогой машине. Со своей новой бабой, остро пахнущей духами, и ржущей как кобыла. Из-за которой отец выставил маму.

Сема помнил, как стоял за печкой и ревел, глотая слезы. Ревел, потому что услышал бабушкины слова.

– Врачи сказали, не выкарабкается, – плача, тянула тоненьким голоском бабушка, – Нам с дедом детей не вытянуть, боюсь, помрем. Забери ты их, Сереженька, они ведь не чужие тебе, родные…

Он, Семка, плакал тогда о матери, больше смерти боясь того, что мама, их добрая тихая мама, умрет…

– Не могу я, Ань. Этот отец… Сколько их у него было, этих баб? Рыжие, черные, белые, – тихо промолвил Семен, уткнувшись в волосы сестры. – Он никогда не нагуляется. Он старый уже, на него страшно смотреть. И все-равно он в очередной раз женится.

Аня обняла его, погладила по голове как маленького. Она маму помнила тоже. Но не так отчетливо, как Семен. Она так и не поняла, что отец вышвырнул их, своих детей, на произвол судьбы, а забрал только потом. И то, забрал потому, что другие бабы ему так и не смогли больше родить наследников.

– Счастливая ты Анька, – прошептал он вслед сестренке, – Живешь и не знаешь о том, как мерзок этот мир. Мерзок наш «папочка». Жаль, я так не могу, как ты, жить в неведении и верить, что мы ему нужны.

***

Расима смотрела в комнате персонала маленький телевизор, когда к ней подбежала администратор, Ариана.

– Раечка! (Ариана никак не могла запомнить имя Расимы, поэтому называла ее на свой манер, Раей) – Ты только не нервничай, дорогая…

– Что такое? – вскочила с дивана Расима.

– Тут такое дело, – Ариана смотрела на нее оценивающе, оглядывая с головы до ног.

И заметалась, подбирая слова. Что странно, вроде бы администратор, с людьми общается.

– В-общем, клиент просит обслужить его лично. Он очень важный клиент.

Расима недовольно ответила:

– Ну так и пусть вызовут «девочек». Я тут причем?

Напрямую это не афишировалось, но все вокруг знали о том, что некоторые посетители на этой базе отдыха частенько просят найти им «девочек», согласных скрасить досуг: в сауне посидеть, в бассейне поплескаться. Номера телефонов таких «девочек» у кого-то из администраторов были, Расиме даже доводилось видеть этих красоток лично (правда, из окна и тайком). С виду – обычные девчонки, совсем не выглядящие вульгарно.

– Нет! Им нужно, чтобы пришла именно ты! – нахмурила брови Ариана. – Сама не пойму, высмотрели тебя где-то что ли? Словом, иди! И… Я дам тебе платье.

Расима разозлилась.

– Рехнулась? Я? К ним?! Да пошли вы все, я увольняюсь!

– Да погоди ты, глупая! – с яростью зашептала Ариана, схватив ее за локоть. —Чего ты, в самом деле? Тебя же не стриптиз танцевать позвали, и не в сауне париться. Ты должна будешь просто принести выпивку на подносе. Ну как официантка, понимаешь? Принеси-подай. Ты, только без обид, вообще-то, в качестве девушки, никому там неинтересна.

Перед Расимой появилась пачка денег. Тысячные купюры, целая стопка.

– Вот, – склонив голову, покраснела Ариана, – Я же говорю, там такой гость, что у него денег навалом. Я правда не вру. Тебе надо будет только выпивку принести и сделать вид, что ты официантка. А платье… Ну, – оно для того, чтобы ты не в этом ужасном свитере там расхаживала, – тихо произнесла Ариана, ткнув своим пальчикам на балахон Расимы в катышках.

Расима смотрела на деньги грустным взглядом. И хочется взять, и боязно.

– Тут твоя зарплата за целых три месяца, – добила ее фраза админши. – Я же знаю, что тебе очень деньги нужны. Бери. Не дури. Иди.

***

Расима поправила на себе легкое шуршащее платье. Оно оказалось совсем не вызывающим: свободного покроя, ниже колен. Надеть туфли наотрез отказалась, пошла в кедах.

В дрожащих от страха руках – поднос с бутылками, в душе – мерзкое ощущение того, что ей приходится переступать через свои принципы.

В домике отдыхала целая толпа парней и красивых, озорных девушек, отчего от сердца Расимы сразу-же отлегло. Она сразу стала как-то свободнее и раскованнее себя чувствовать и под всеобщий одобрительный возглас прошла к длинному столу, заставленному закусками. Расставила на нем выпивку.

Вторым заходом она принесла в домик одноразовые стаканчики и тарелки (попросили).

И осталась, чтобы стоять в сторонке и убирать со стола мусор и объедки. Это тоже было оговорено Арианой.

Семен играл с другом в бильярд, гоняя кием шары по столу. Вспомнив о «заказе», подошел к лестнице и посмотрел вниз.

Пришла. Стоит там, в дурацком платье, жмется, резко отличаясь от основной массы.

Семен бросил все и спустился по ступенькам вниз. Шлепнул по заднице проходившую мимо Алису-в-купальнике и направился к столу. Там сел, откинулся спиной на спинку стула и положил ноги прямо на стол. Сегодня вечеринка за его счет. Ленивым жестом щелкнул пальцами, поворачиваясь к Расиме.

О да, этот горящий взгляд черных глаз о многом ему сообщил. Она сразу его узнала. Это была та самая девка, которая не дала ему закончить разговор с Дианой. Она оттолкнула его тогда, нагло, нарушив личное пространство, нет, такую вольность он не намерен прощать.