Освободившись от бинтов, Валериан на Этне стал рассказывать про отличия растяжения от разрыва. После небольшого рассказа он, подобно сестре, но немного быстрее, наложил тугую повязку на ее голень, заслужив несколько комментариев, которые указывали на имеющиеся ошибки.
Этне, которая завершала эту проверку, достался Амос и перелом ноги. Некрасиво-серые глаза все время смотрели на девушку, тая насмешку, пока та демонстрировала свои знания в этой области, а после помогала юноше сесть на стул и приступая к «лечению». Комментируя каждое свое действие, ученица целительницы наложила деревянную шину, плотно и туго фиксируя ее к ноге, проговаривая, в течении какого времени будет происходить сращивание кости и какие меры нужно соблюдать самому Амосу. Получив наставления от старших целителей, Этна уже хотела было помочь юноше избавиться от шины, но тот весьма резко оттолкнул ее руку от себя, подарив очень дружелюбную улыбку, больше походившую на оскал дикого зверя.
Такое поведение было замечено всеми присутствующими, однако никто не сделал юноше замечания в открытую. Сама Этна и вовсе предпочла сделать вид, что ничего не заметила.
***
Прервавшись лишь на обеденный перерыв, после него ученики с новой силой взялись за теоретический экзамен, хотя, по правде говоря, у всех пятерых уже гудели головы от вспомнившихся знаний и названий трав. Если наставники тоже устали от проверки знаний, то хорошо это скрывали за непроницаемыми лицами, продолжая мучить своих подопечных, указывая на их ошибки и проговаривая верные ответы.
Только тогда, когда три солнца стали медленно стекать к горизонту, будто ручей в море, пятеро учеников были отпущены на свободу. Получив наставление хорошо выспаться и отдохнуть перед завтрашним днем, старшие целители удалились к себе. Как предполагали все остальные – чтобы провести подготовку перед завтрашним испытанием.
Близнецы, о чем-то негромко переговариваясь, вышли из Дома, чтобы направиться в свой. Будут ли они блаженно валяться в кроватях или засядут в маленькой читальне еще не было решено. Надменная парочка расположилась на крыльце ученического дома, слившись в змеиных объятиях друг друга. Этна же прошла мимо них, направляясь к деревянной арке, за которой ее ждал мрачнеющий лес. Пятно на штанах, которое удалось оттереть водой, пропало с ткани, так что нужды в их смене не было. А посему сирота отправилась прямиком в объятия высоких деревьев. Только там она сможет передохнуть и освежить голову, которая успела разболеться от усердного последнего урока.
Только подумать. Сегодня и правда был ее последний урок в роли ученицы. Завтра, как только серьезное испытание останется за ее спиной, Этна станет полноправной целительницей. Сможет спать вместе с другими целителями в Доме, сидеть с ними за одним столом и вести одни и те же беседы. А спустя пятнадцать дней, когда ей исполнится заветные девятнадцать лет, она сможет покинуть Север, чтобы взглянуть на другие стороны и других людей. На морское побережье Запада с его лагуной, из которой, по преданиям, и ступили на землю Жизнь и Смерть. На холодные горы Востока, куда пришла Гёдзема, подарившая своему народу священное искусство боя и ковки металла. На никогда не спящий Юг, олицетворяющий единение и людей, которые вольны выбирать свое ремесло самостоятельно, по призыву сердца, а не по природе рождения. Белая Волчица, как же ей хотелось увидеть своими глазами все эти стороны…
Знакомые тропы вывели юную целительницу к ручью, который размеренно журчал, перекликаясь с цокотом насекомых и слабого пения птиц. Вдали уже не слышалась музыка шаманов, подсказывая, что те уже тоже, вероятно, закончили свою подготовку. Верхушки высоких деревьев по очереди касались угасающие солнца, золотя их кроны и откидывая на землю длинные тени. Усевшись прямо на траву, Этна вытянула ноги, касаясь руками травы, прежде чем снять перчатки и напрямую прикоснуться пальцами к зелени, чувствуя, как та слабо колется. Вереница бледных и слабо выпуклых шрамов тянулась от кончиков пальцев к ее кистям, запястьям и исчезала под одеждой, переплетаясь, будто паутина.
Где-то вдалеке послышался приглушенный волчий вой, которому вторил другой. Она даже не вздрогнула, лишь обратила взор в сторону, откуда послышались звуки. Бояться волков не было никакого смысла, учитывая, кем была их Покровительница.
По легенде нынешняя Мать леса когда-то была обычной девушкой, жившей на Юге еще тогда, когда Смерть не разозлись на людей. Во время эпидемии ужасной болезни вся ее семья погибла, ведь ей некому было помочь, искусство врачевания в то время было развито весьма слабо. Тогда храбрая девушка приняла решение отправиться в непреступные леса, находившиеся на Севере, чтобы просить помощи у волков, которые были в этом деле более сведущи, нежели люди, чтобы ничья более семья не пострадала. Волчья стая не хотела принимать чужачку, так еще и в обличье человека. Чтобы заслужить доверие хищников чужеземке пришлось отказаться от своих одежд, променяв их на шкуры животных, которых она убивала голыми руками и чье сырое мясо поглощала, чтобы поддерживать в себе силы. Восхищенные чужим упорством, серые хищники приняли чужачку в свою стаю, поделившись знаниями исцеления. К тому моменту она уже не помнила, как ходить на двух ногах, а ее тело покрывал длинный плащ из шкур убитых зверей, связанных между собой. А когда вожак стаи покинул мир из-за старости, то выбрал девушку в свои преемницы. Та, обезглавив старого вожака, приделала его голову к своему плащу, делаясь еще больше похожей на хищницу, чем раньше. Обращаясь в зверя при помощи шкур, подпитываемых силой земли леса, ее шерсть белела, а от черт лица не оставалось ничего человеческого, даже глаза приобретали оттенок луны и светились, будто зажженные свечи.
Прознав про то, что на Севере появилась та, кто могла иметь облик и человека, и хищницы, залечивая любые раны и избавляя от любых болезней, люди стали приходить к ней за помощью и ново принятая Волчица, прозванная Матерью леса, никому не отказывала. Так молва о ней распространилась по всему Форланду.
У этой легенды мог бы быть хороший конец, если бы однажды к Белой Волчице не пришел юноша, который влюбился в дикую целительницу. Та, проникшись к искренним речам и нежным прикосновениям, воспылала ответными чувствами. К тому же, он был единственным, кто не пугался ее обращений в хищницу. Юноша остался жить рядом с Матерью, учась у нее искусству врачевания и помогая всем, кто бы не пришел на территорию леса. И все было бы хорошо, если бы Волчица не узнала, что ее возлюбленный замышлял о предательстве, плененный силой ее обращения. Желая забрать ее, он вознамерился убить целительницу, но та была начеку.
В наказание за это Волчица гнала человека до самого лесного озера, возле которого рос исполинский дуб. Там, у воды, она сидела на берегу, скаля клыки и не позволяя юноше выйти из воды, которая под его ногами чернела и тухла, пока спустя несколько лун не обратила все озеро в болото. Ноги человека разбухли, приклеившись к илистому дну и тот уже не мог покинуть своей темницы, так и оставшись там. С тех самых пор Белая Волчица не доверяла никому из пришедших, но в помощи не отказывала.
А болотник так и остался узником своей темницы и лишь в день Летнего Лунностояния, скопив силы, он находил силы выползти из болота и отправиться на охоту, ведомый своей неутолимой жаждой мести. В этот день северяне предпочитают сидеть дома, вешая над входом волчьи ягоды как оберег. Никто не знает, жива ли Белая Волчица до сих пор, но в том, что кто-то или что-то охраняет земли леса по сей день сомнений не было.
Поэтому Этна и не боялась волков, живущих здесь, но не мешающих людям, ровно, как и те не мешали хищникам. Кто знает, вдруг среди этого воя был клич самой Матери.
К тому моменту, как будущая целительница ступила на территорию Дома Белой Волчицы три луны уже висели на темном полотне, усыпанном россыпью звезд. Где-то вдалеке небо окрасилось в лиловый цвет, больше похожий на синяк, если честно. Верхушки деревьев были облачены во мрак, их тени лежали на земле словно покрывало, укрывая траву и маленьких зверьков, прячущихся от острых взглядов ночных хищников. К слову, хоть Покровительница Севера и была девушкой кровожадной, ее последователи придерживались иного взгляда на этот мир, считая зверей братьями своими меньшими и не употребляя их в пищу. Они могли помочь им, вылечить в меру возможностей или, чтобы существо не мучилось, проводить на другой свет, но в пищу не употребляли. И только в случае естественной смерти (госпожа Смерть не обозлилась на ни в чем не повинных зверьков) забирали их мех и шкуры, используя в своем быту.
