— На ней были варежки, но на ткани нет волос или фрагментов колеи. Похоже, кто-то напал на нее неожиданно. Экперты изучают ее спортивный костюм, чтобы разобраться, что к чему.

— Другие свидетельства?

— Множество мусора, который мы исследуем. Обрывки газет, полдюжины пустых пачек сигарет, бутылка из-под вина. Назовите что угодно, и вы это найдете. Остров годами был местом всяческих сборищ. Наверное, нам придется просмотреть два поколения мусора.

Линли открыл папку.

— Вы определили место смерти между половиной шестого и семью часами, — отметил он и поднял глаза. — Смотритель колледжа говорит, что видел, как она покинула территорию в четверть седьмого.

— А тело было найдено вскоре после семи. Поэтому в вашем распоряжении остается меньше часа. Коротко и ясно, — заметил Шихан.

Линли просмотрел фотографии с места преступления.

— Кто ее нашел?

— Молодая женщина по имени Сара Гордон. Она приехала туда рисовать.

Линли резко поднял голову:

— В тумане?

— Я тоже об этом подумал. В десяти ярдах ничего не было видно. Не знаю, о чем она думала. Но у нее с собой был целый ящик снаряжения — пара мольбертов, коробка с красками и пастелями, поэтому очевидно, что рисовать она собиралась там долго. Однако время ее пребывания резко сократилось, когда, вместо того чтобы испытать вдохновение, она наткнулась на тело.

Линли рассматривал фотографии. Тело девушки было почти полностью прикрыто мокрыми листьями. Она лежала на правом боку, руки впереди, ноги согнуты в коленях и слегка подтянуты. Можно было подумать, что она спит, если бы ее лицо не было повернуто к земле, а волосы не разметались вокруг, обнажив шею. В кожу врезался шнурок, местами так глубоко, что все говорило о редкостной, жестокой и торжествующей силе, волне адреналина, прошедшей сквозь кровь убийцы. Линли изучал фотографии. В них было что-то странно знакомое, и он подумал, что, возможно, преступление было копией другого.

— Она не похожа на случайную жертву, — заметил он.

Шихан наклонился вперед и взглянул на фотографию.

— В такой ранний час случайных убийств не происходит. Убийца ждал в засаде.

— Похоже на то. Есть и свидетельства. — Шихан поведал суперинтенданту о предполагаемом звонке Елены в дом отца в ночь перед смертью.

— Итак, вы ищете кого-то, кто знал о ее передвижениях, о планах на утро и о том, что ее мачеха по своей воле не побежит вдоль реки в четверть седьмого. Думаю, кто-то близкий девушке. — Шихан взял фотографию, потом другую, разглядывая их с плохо скрытым сожалением на лице. — Всегда больно, когда умирает такая молодая девушка. И особенно таким образом. — Он швырнул фотографии на стол. — Мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам, принимая во внимание состояние дел в судебной лаборатории. Но если можно судить по телу, инспектор, вы ищете убийцу, который был преисполнен ненависти.

Сержант Хейверс вышла из столовой и спустилась по лестнице террасы через несколько минут после того, как Линли появился из прохода библиотеки, который связывал Миддл-корт с Норт-кортом. Сержант швырнула сигарету на клумбу с астрами и сунула руки в карманы пальто. Оно было бледно-зеленого цвета и распахнуто, а под ним виднелись синие брюки, уже провисшие на коленях, красный пуловер и два шарфа — коричневый и розовый.

— Ну и вид у вас, Хейверс, — сказал Линли, когда она подошла к нему. — Это что: эффект радуги? Ну вы даете. Тот же парниковый эффект, только более очевидный.

Барбара порылась в сумке в поисках пачки «Плейерз». Вытащила одну сигарету, закурила и задумчиво пустила дым в лицо Линли. Он постарался не вдыхать аромат. После десяти месяцев без курения он ощущал бешеное желание вырвать сигарету из руки сержанта и от души затянуться.

— Я подумала, что должна слиться с окружением, — ответила Хейверс. — Вам не нравится? Но почему? Разве я не похожа на ученую девицу?

— Ну, в каком-то смысле да. Если синие штаны сойдут за синие чулки.

— Чего ждать от парня, который провел свои юные годы в Итоне?[9] — спросила Хейверс, подняв глаза к небу. — Если бы я появилась в цилиндре, полосатых брюках и сюртуке, я бы вам больше понравилась?

— Только в том случае, если бы вы появились под ручку с Джинджер Роджерс[10].

Хейверс рассмеялась:

— Идите к черту!

— Только после вас. — Линли подметил, что она стряхнула пепел на землю. — Вы устроили мать в Хоторн-Лодж?

Мимо прошли девушки, приглушенно беседуя и склонившись над листком бумаги. Линли заметил, что это тот же самый листок, который висел перед зданием полиции. Он перевел взгляд на Хейверс, которая провожала глазами девушек, пока они не исчезли за цветочным бордюром у входа в Нью-корт.

— Хейверс?

Она отмахнулась, затянувшись сигаретой:

— Я передумала. Ничего не вышло.

— Что вы с ней решили?

— Пока буду иметь дело с миссис Густафсон. Посмотрю, что получится. — Хейверс рассеянно провела рукой по голове, взъерошив короткие волосы. От холодного воздуха они заскрипели. — Итак, что у нас есть?

На мгновение Линли уступил желанию Барбары отвлечься и передал ей всю информацию, которую узнал от Шихана. Когда он закончил, она спросила:

— Орудие убийства?

— Насчет того, которым ее ударили, они пока не знают. На месте ничего не нашли, а ее тело продолжают исследовать в поисках возможных улик.

— Значит, у нас, как обычно, вездесущий неизвестный тупой предмет, — произнесла Хейверс. — А удушение?

— Шнурок от капюшона ее куртки.

— Убийца знал, что на ней будет надето?

— Возможно.

— Фотографии?

Линли передал ей папку. Она зажала сигарету губами, открыла папку и сквозь дым прищурилась на снимки, лежащие поверх отчета.

— Вы когда-нибудь бывали в Бромптонской молельне, Хейверс?

Она подняла глаза:

— Нет. А что? Вы заинтересовались старинной религией?

— Там есть скульптура. Святая Цецилия, мученица. Когда я впервые увидел снимки, то не мог разобраться, что они мне напоминают, но на обратном пути до меня дошло. Скульптуру святой Цецилии. — Через плечо Барбары Линли просмотрел снимки в поисках нужного. — Разлет волос, положение рук, даже шнурок на шее.

— Святая Цецилия была задушена? — спросила Хейверс. — Я думала, что принять мученичество — это быть растерзанным львами на глазах у торжествующей толпы римлян.

— В данном случае, если я правильно помню, ее голова была отрезана наполовину, и она умирала два дня. Но на статуе видна только рана, похожая на след от впившейся в плоть веревки.

— Господи. Не удивительно, что она попала в рай. — Хейверс бросила сигарету на землю и раздавила ее. — Итак, на что вы намекаете, инспектор? Неужели мы ищем убийцу, которому не терпится скопировать все скульптуры в Бромптонской молельне? Если это так, то, когда он дойдет до распятия, надеюсь, меня снимут с дела. Кстати, в молельне есть сцена распятия?

— Не помню. Но зато есть все апостолы.

— Одиннадцать из них мученики, — задумчиво ответила Хейверс. — Нам предстоит работенка. Если только убийца не охотится исключительно за женщинами.

— Не важно. Не думаю, чтобы кто-нибудь поверил в теорию о молельне, — сказал Линли и повел Барбару по направлению к Нью-корту. Пока они шли, он пересказывал ей сведения, полученные от Теренса Каффа, четы Уиверов и Миранды Уэбберли.

— Пенфордская кафедра, исчезнувшая любовь, хорошая доза ревности и жестокая мачеха, — перечислила Хейверс, когда Линли закончил. Она взглянула на часы. — И это только за шестнадцать часов самостоятельной работы. Вы уверены, что я вам нужна, инспектор?

— Не сомневаюсь. Вы лучше меня можете сойти за студентку. Думаю, дело в одежде. — Он открыл дверь, ведущую на лестницу в крыле здания. — Второй этаж, — сказал Линли и вытащил из кармана ключ.

Еще на первом этаже они услышали музыку. С каждой ступенькой она звучала все громче. Приглушенный стон саксофона, ответный звук кларнета. Джаз Миранды Уэбберли. В коридоре второго этажа детективы услышали звуки трубы: Миранда пыталась вторить великим музыкантам.