Женщина, смотревшая на меня в упор, была настоящей ведьмой. По крайней мере, она так себя позиционировала.

Но я себя позиционировала намного, намного круче.

– Возвращаете моей клиентке всю сумму, которую она заплатила вам за ваши услуги, – сказала я, на слове «услуги» скривив губы и чуть повысив голос. Такие люди – а я неплохо успела изучить людей – реагируют на повышение тона. – Заметьте, я не требую с вас расписки, поскольку… – Улыбка моя стала шире, но не добрее. – …Расписка будет вам явно лишняя. Фактически признание того, что вы уклоняетесь от уплаты налогов и ваша деятельность, таким печальным образом, не вполне законна.

– Я окончила Белую академию магии, – низким грудным – но уже слегка дрогнувшим – и как бы чарующим голосом поведала ведьма и «сверкнула» глазами: выпучила их и тут же сузила, наивно полагая, что это сработает. На вид – обычная женщина сорока лет, на лице устаревший контуринг, на руках – результат трехчасового сидения в маникюрном салоне. В помещении воняло сомнительной жженой химией, на стенах красовалась оккультная чушь с китайского сайта, все красное, золотое, звенящее и раздражало невероятно. Но мне приходилось держать себя в руках.

– Только чек за услуги вы выдать забыли, – парировала я. – Какой у вас там код вида деятельности? Девяносто шесть – ноль девять?

Я немного сбрехнула. Этот код – деятельность экстрасенсов и медиумов. До ведьм наши законотворцы пока не дозрели, зато рядом с медиумами соседствовали услуги эскорта и брачные агентства – под видом «прочих социальных услуг». Индивидуальный предприниматель как-ее-там была зарегистрирована в установленном порядке, только водила за нос и клиентуру, и государство, и если государство в состоянии было само разобраться с налогонеплательщиками, то мне клиент уже заплатил.

Ведьма попробовала говорить со мной на моем языке.

– Услуга оказана в полном объеме, – она нахмурилась, наверное, это должно было меня устрашить. Брови и правда впечатляли, хотя одна уже порядком облезла и требовала вмешательства хоть какого-нибудь мастера.

– Не напомните? – я тоже приподняла бровь – натуральную. Если бы я за свои сорок пять следовала всем нелепым веяниям моды – страшно представить. Я долго репетировала этот жест. Полно, в нашей работе существуют только бумаги, никаких душераздирающих речей и прочей театральщины, но когда нужно надавить на оппонента, в ход идет любой арсенал. Например: бровь. – Что это была за услуга?..

– Снятие порчи.

Я картинно уперла локоть в столешницу и пристроила на руке подбородок. Взгляд мой стал задумчивым и томным. Если бы я не была юристом, стала бы актрисой, определенно. Но работа на сцене все же однообразнее.

– Сняли? – с неподдельным интересом спросила я. – За восемь тысяч рублей.

Это было дороже, чем оплата моей клиенткой этого разговора. Но мной двигала не профессиональная ревность – к кому ревновать, черт возьми? К ведьме? Ты вообще кто – аниматор, клоунесса, ну кто?

– Хотите, я сниму с вас бесплатно? – предложила вдруг ведьма, и я насторожилась. Разговор принял прелюбопытный оборот. Мне не один раз предлагали набить тату, подарить сертификат на ненужные мне услуги, отремонтировать квартиру, но это хотя бы было нечто логичное и осязаемое. – Порчу? Или приворот, отворот?

– От ворот поворот, – передразнила я. Непрофессионально, зато эффектно. – Вам проще возместить моей клиентке ущерб, чем получить очень много проблем с вашим арендодателем и налоговой инспекцией, кроме того, вы же занимаетесь предпринимательской деятельностью. Выплатите согласно решению суда помимо восьми тысяч еще и пятьдесят процентов сверху, еще и стоимость моих услуг. Оно вам надо?

Кислое лицо ведьмы говорило, что нет, не надо, и я предлагала ей оптимальнейший вариант, но она продолжала упрямиться, и это начинало меня серьезно бесить. Особенно учитывая звенящий красно-золотой антураж.

– Про матрицы судьбы и остальную чушь даже не начинайте, – предупредила я. – Визитки уже не в тренде, но мой адрес электронной почты у вас есть. Или можете перечислить деньги моей клиентке прямо по номеру телефона. Думаю, Кассандра, – о господи, фантазия у нее как у самки дятла, – Трепетовна, разберетесь. Всего доброго.

В горле у меня першило от вони, в глазах рябило, в голове пульсировала боль. Хотелось на воздух, кофе и чего-нибудь перекусить. Я встала, кивнула на прощание, и ведьма вдруг полыхнула на меня накрашенными очами.

– Никогда, – провещала она утробно, – не злите ведьму. Никогда.

Хороший тамада и конкурсы интересные. Я подыграла: натурально изобразила фейспалм, развернулась и вышла из кабинета.

– Ну как?

За мной захлопнулась дверь и плюнул в спину облезший колокольчик. Крашеная блондиночка, вцепившаяся в фотографию какого-то мужика, смотрела на меня с благоговением.

– Сходите лучше на эту десятку в цирк, – через плечо посоветовала я. – А мужика выкиньте, вон урна. Взрослая женщина, а развлечения выбирать не умеет.

Серьезно, я никогда не понимала людей. Хотя и знала, на что эти люди способны.

«Айфон» в интернете по цене пачки макарон. В итоге хорошо если пришлют том из собрания сочинений партийного деятеля середины семидесятых годов прошлого века, обычно – кусок деревяшки или обломок кирпича. Экстрасенсы. Кредиты на свадьбу. Квартиры, переписанные на непонятно кого в результате «внезапно возникшего чувства». Средства, нажитые непосильным трудом и пожертвованные на лечение скоропостижному знакомому из «Тиндера». Полиция шарахалась от гражданско-правовых дел – я на них зарабатывала, и это было намного честнее, чем привораживать ничего не подозревающих мужиков к совершенно незнакомым им женщинам. Мои услуги измерялись в понятных временных единицах, документах, поданных в суд, в количестве посещений заседаний… Наблюдать за людьми одно удовольствие, что не скажешь о бессмысленном сидении в офисе и замене в типовом договоре одного общества с ограниченной ответственностью с его генеральным директором на другое общество с другим директором.

Еще я очень любила свадьбы, потому что, как говорила моя подруга Наташка, владелица агентства по организации разных торжеств, свадьба – это маленький развод, и в эти слова она вкладывала двойной смысл. Наташка была дамой веселой и очень циничной, иначе я не могла объяснить, почему она – несмотря на то, что визитки и вправду уже отживали свой век – вручала всем заказчицам картонные карточки, на обороте которых было написано: «Постоянным клиентам скидка». Как ни странно – но я никогда не понимала людей! – часть клиентов действительно возвращалась за организацией новой свадьбы лет пять спустя. Юля, третья моя подруга, была врачом-косметологом, а когда в наш тесный женский кружок врывался ее муж, весельчак и балагур, мы хором орали – Дима, уйди с глаз долой, сейчас будет взрыв цинизма в одной отдельно взятой квартире.

Люди иных профессий кажутся миру лишними, например, ассенизатор, ритуальный агент или патологоанатом. О них не принято говорить, словно их не существует. Дима был всего лишь колопроктологом и со знанием дела нас уверял, что ему виднее суть всех человеческих поступков: люди часто делают все через то место, куда Диме приходится постоянно смотреть.

Мою последнюю клиентку я хотела бы отправить к нему. Что могло заставить серьезную женщину пятидесяти трех лет обратиться к «ведьме», сказать мог только Дима, изучив глубоко и предметно вопрос.

Паленая вонь преследовала меня и в коридоре. Я дождалась, пока лифт нежно тренькнет на моем этаже, зашла в металлическое зеркальное нутро, нажала на кнопку. Юрист – профессия справедливости. Объективная: есть закон. И еще это впечатления – ни в книгах, ни в фильмах ни один мастер сюжетов такое не даст. Перетянут, налепят шаблонов, переиграют. Почему я выбрала такую работу? Ах да, почему?

Может быть, из-за того, что отец работал на Петровке? Или мать давала судебно-медицинские заключения? Но когда я окончила вуз, в милицию идти не захотела. Стояли девяностые, было… зыбко, непонятно, бесправно как-то, осадок чувства бессилия у тех, кто должен был защищать людей, потому и отец сменил следственную работу на спокойную должность преподавателя в обычном вузе. Мне же хотелось вершить судьбы. Комплекс бога, как сказала одна психологиня. Синдром острого дефицита нормального медицинского образования в организме, встречно заключила я и больше никогда не ходила к этим специалистам. Везде, где нет фактов и документов, пахнет жареным.