– Так, идите за мной.

И двинулся к удоду, который вскинул голову и посмотрел на меня. Я подошел к нему уже на несколько шагов и продолжал приближаться. В какой-то миг он взмахнул крыльями и перелетел чуть дальше по улице, усевшись на крышу дома, словно приглашая следовать за ним.

Вишенка изумленно произнесла, глядя на птицу:

– По-моему, она хочет, чтобы мы пошли за ней.

– Ну, раз хочет, то погнали, – проговорил я, решительно рубанув воздух ребром ладони. – Интересно ведь узнать, куда птичка нас приглашает. Вдруг там крутой квест?

Все дружно согласились со мной, и мы потопали за удодом, который повел нас точно по тому же маршруту, которым мы двигались в прошлый раз: наша банда так же встретила крыс, быстренько завалила их, а потом мы попали в тот же «коридор», где на нас напали мухи. Они и сейчас начали вылетать из окон, атакуя нас. Мы ввязались в бой, и пока группа сражалась, вытягивая саркофагидов из дома, удод примостился на той самой раме, которую уже когда-то выбивал Кот.

Бой закипел жаркий. Масса саркофагидов накапливалась, что было нам на руку, потому что действовать отряд решил, конечно же, по старой схеме. Мы выждали некоторое время, пока все мухи покинули дом, а затем ломанулись в окно. Когда группа оказалась внутри, то мы помчались к двери, ведущей на пятачок, где стояла статуя рыбака с гарпуном.

Через несколько десятков секунд я увидел спасительную дверь, перед которой склонился лидер «ухорезов». Он ковырялся в замке, практически открыв его отмычкой. Саркофагиды, грозно жужжа, приближались к нам. Мы обступили Кота и готовились выскочить из дома, но из-за удода все пошло не так. Он сперва примостился на ножке перевернутого стула, словно ждал, когда же, наконец, лишенное перьев существо, неспособное летать, откроет-таки своими неуклюжими граблями дверь, а потом вдруг резко вспорхнул, будто передумал, и полетел прямо в глухую стену, перпендикулярную двери. Я тут же засомневался в адекватности удода. Похоже, что я встретил птицу с явными наклонностями к самоубийству.

Вишенка тоже подумала нечто подобное, поэтому выдохнула, глядя на птицу:

– Дурная какая-то птаха.

Но мы оба ошибались. Удод оказался не суицидником. Он встретился со стеной и спокойненько пролетел сквозь нее. Я тут же понял, что произошло, и ликующе выкрикнул:

– Иллюзорная стена! Все за мной!

Я побежал ровно в то место, где исчез удод, и тоже без проблем проник сквозь бревна, из которых была сложена стена. «Ухорезы» последовали за мной. Мы оказались в заваленном рыбьими останками проулке, который с двух сторон теснили трехэтажные дома с заколоченными окнами и дверями.

Выждав несколько мгновений, я убедился, что саркофагиды не стали преследовать нас и принялся удивленно озираться вокруг, морща нос от той вони, которая витала в тяжелом воздухе. Смрад разложения буквально пропитал каждый сантиметр пространства. Кругом была зеленая слизь. Она, вперемешку с рыбьими костями, липла к подошвам сапог. Рядом с тем местом, где мы появились, валялась мертвая туша здоровенного осьминога. По ней ползали какие-то отвратительного вида белесые личинки, похожие на мокриц.

Помойный Кот, как только оказался в проулке, то сразу же согнулся пополам, будто хотел исторгнуть содержимое своего желудка прямо на раздавленную каракатицу, которая оказалась у него под ногами. Ему явно было почти так же худо, как и ей, но это не помешало ему страдальчески выдохнуть:

– Едрены щи. Вот это смрад.

– Нет, это не едрены щи, – откликнулся я. – Это срань драконья. Ну, в фигуральном смысле.

Вишенка зажала рукой нос и рот, и сквозь холеные пальцы выдавила:

– Я даже не знаю, радоваться тому, что мы сюда попали или нет.

– Согласен, – поддержал я девушку, а потом глянул на стену и добавил: – Вот ни за что бы не подумал, что тут иллюзия.

– На то и расчет, – буркнул Мистер ЖаБык, который, судя по его виду, совсем не испытывал никакого дискомфорта. – Я так мыслю, что мы теперь единственные, кто знает об этой уловке.

– Никому в голову не придет искать какие-то секреты, когда у тебя на хвосте такая туча мух, – сдавленно выдавил Кот, который выпрямился и кончиком пальца смахивал выступившие в уголках глаз капельки.

– Да уж, если бы не птица, то мы бы так и не узнали об этом месте, – проговорила Вишенка, не отнимая руку ото рта. – Откуда эта птаха вообще взялась?

Все почему-то посмотрели на меня, словно я мог дать ответ. Я же ухмыльнулся и грубовато сказал:

– Хрен его знает. Лучше пошли дальше. Время-то тик-тик. Кот, давай теперь ты первый.

Парень пожал плечами и двинулся вперед, накрывшись скрытом. Мы последовали за ним. А отряд возглавил удод, который до этого момента прыгал по брусчатке среди рыбьих кишок и что-то там, не побрезговав, клевал.

Чем дальше мы пробирались вслед за птицей по вонючему проулку, тем гуще становились сумерки, которые возникли едва отряд отдалился от иллюзорной стены. Они быстро налились тьмой, и создалось впечатление, что уже поздний вечер.

Мы продвинулись еще дальше вперед и откуда-то из домов стали доноситься едва слышимые всхлипы, приглушенные шаги и обрывки слов на непонятном языке. Они жутко нервировали каждого участника группы, за исключением Мистера ЖаБыка – его, кажется, ничто не могло пронять.

Внезапно Вишенка проблеяла, словно желая услышать нормальный человеческий голос, хотя бы свой:

– Может быть, здесь рыбаки какие-нибудь живут?

– Надеюсь, что «жили», а не «живут», – тихо откликнулся я, ощущая, как чужеродно звучит здесь банальная людская речь. – Но судя по звукам из домов, Вишенка, ты права – живут.

– Лишь бы не вышли подышать свежим воздухом, – тихонько хохотнул Мистер ЖаБык, тяжеловесно ступающий чуть впереди нас. Он прекрасно слышал наши слова, даже несмотря на то, что под его ногами громко хрустели рыбьи кости.

– Они не выйдут… Они заперты… – прошептал навык, решив поучаствовать в разговоре.

Его реплика меня отчасти успокоила. Я даже позволил себе незатейливую шуточку:

– Какая-то враждебная атмосфера, словно я вернулся на дачу к матушке моей бывшей девушки. Там все хотело моей смерти: непрополотые грядки, непокрашенный забор, притаившиеся в густой траве грабли.

На губах Вишенки появилась слабая улыбка, такая же неуловимая, как тень отца Гамлета.

Мистер ЖаБык отреагировал на мою шутку по-своему. Он весело произнес:

– Заметили, что окна домов забиты двумя досками, складывающимися в крест? Какой-то намек?

Я дернул уголком рта. Так себе шутейка. У меня было остроумнее. Вишенка посмотрела на меня с той же мыслью в глазах – за что я ей благодарно кивнул головой.

Мистера ЖаБыка ни капли не смутило наше молчание. Он тем же веселым голосом продолжил говорить:

– Не пойму, из-за чего Четвертый с таким упорством рвется сюда? Есть же много других интересных локаций.

– Кстати, почему Нах-Наха называют Четвертый? – спросила девушка, ни к кому конкретно не обращаясь.

Я расплылся в широкой улыбке и со смешком выдал, глядя на Вишенку:

– Ниф-Ниф, Нуф-Нуф, Наф-Наф… понимаешь, да?

Она сдавленно засмеялась, прикрывая рот ладошкой. Неожиданно в групповой чат пришло сообщение от Кота: «Возле колодца враги. Я благородно засел за телегой. Они меня не видят, так что насчет их агро не знаю: достает сюда или нет».

Мы переглянулись и прижались к той стороне проулка, где вдали едва виднелась телега с сеном, стоявшая возле двери одного из домов, а потом осторожно двинулись вперед, словно самые трусливые из чучундр.

Внезапно я ощутил каплю влаги, которая упала на мою кожу – за ней последовала еще одна и еще – это начал накрапывать холодный дождь, который заметно усиливался. Он успел промочить нас до нитки, пока мы дошли до нужного места.

Одежда стала неприятно липнуть к телу. Вишенка, которая была практически полуголой, начала стучать зубами от холода. Мистер ЖаБык молча протянул ей помятую серебряную фляжку, которую он достал из сумки. Девушка сделала из нее несколько глотков и блаженно выдохнула, обдав меня ароматом крепкого напитка.