О том, как проходили поминки Брежнева, его зять, бывший первый заместитель министра внутренних дел СССР, генерал-полковник Юрий Чурбанов, арестованный в январе 1987 года и осужденный за экономические преступления на 12 лет лишения свободы (в 1993 году был помилован Президентом России. — С. А.), в книге, написанной в Нижнетагильской колонии усиленного режима, вспоминал:

«После похорон мы приехали на одну из небольших подмосковных дач, где были организованы поминки. Собрались родственники, по-моему, чуть больше 20 человек. От партии и государства присутствовал один Капитонов. Больше никого не было. Виктория Петровна не хотела, чтобы поминальный обед проходил шумно и помпезно с бесчисленными речами; мы с Галиной Леонидовной были за столом недолго, чуть больше часа, потом уехали и увезли с собой Викторию Петровну. Где-то через час разъехались и другие гости. Вот так похоронили Леонида Ильича Брежнева».

Печальный финал. Облитые позднее грязью Леонид Ильич, его зять Юрий Чурбанов и дочь Галина Леонидовна, внуки. Берущая за сердце картина трагедии человеческих личностей. Кто сломался, а кто, сохранив гордость и достоинство, не сдался. Вопреки слухам и сплетням. Впрочем, это история. О ней легко рассуждать сейчас. Тогда же разобраться во всем было более сложно и непросто.

Брежневские годы некоторые историки, экономисты считают застойными. Как раз наоборот, это были годы самого стремительного прогресса во всех основных сферах советского общества. В эти годы Советский Союз стал второй сверхдержавой планеты. Было построено огромное число новых предприятий. Укрепилось и усложнилось хозяйство, улучшился быт населения. Вырос образовательный уровень населения. Увеличилось количество ученых и деятелей культуры. Были достигнуты колоссальные успехи в науке и технике. Произошла общая либерализация социальных отношений. Был окончательно ликвидирован «железный занавес», необычно расширились контакты с Западом.

Миллионы крестьян переселялись в города, приобщались к образованию и культуре, получали более легкие условия труда. Миллионы простых людей из народа становились мастерами, инженерами, начальниками. Дети рабочих и крестьян в огромном числе получали среднее и высшее образование, становились инженерами, врачами, учителями, профессорами, офицерами, чиновниками, учеными, артистами и т. д. Но их дети уже не были детьми рабочих и крестьян. У них уже были другие критерии сравнения и другие потребности.

Общий жизненный уровень в Советском Союзе в брежневский период был сравнительно высокий, думаю, что самый высокий за всю историю России. А в некоторых районах он был выше, чем даже в западных странах.

В той «удушающей брежневской атмосфере», как любят говорить критики той эпохи, из всех форточек раздавались песни Владимира Высоцкого и других бардов, «расцветали» диссиденты, сходили с ума от «Битлов», родились многие знаменитые фильмы, в том числе «Белорусский вокзал» с песней Окуджавы о десантном батальоне и «Калина красная» Василия Шукшина. Да разве расскажешь обо всем хорошем, что родилось в «брежневском застое»?..

Прошел застой, началась «перестройка». Мудрые китайцы, проклиная своего недруга, говорят так: «Чтоб тебе пришлось жить в эпоху перемен».

Начался период гласности. Волны негативной информации, которые потом в народе назвали коротко «чернухой», захлестнули все. А потом грянул 1991 год. Танки на улицах Москвы сначала ужаснули, а потом стали привычным явлением. Но Виктория Брежнева до этих времен не дожила.

На ее смерть откликнулась программа «Время» коротким сюжетом. Говорили о ней и, конечно же, о нем, о его и нашей эпохе - эпохе «застоя». По телевизору говорили зло, критично. В народе же - чаще всего, наоборот, с теплом и ностальгией.

Многие до сих пор не понимают, что было в той эпохе плохого, когда восемнадцать лет у власти стоял Брежнев. На доме № 26 по Кутузовскому проспекту, в котором жил Леонид Брежнев, после его смерти установили мемориальную доску.

Потом она вдруг исчезла. Сорвали ее по поручению нового «перестройщика» М. Горбачева, которого он вырастил, перетянув на Старую площадь в Москву из Ставрополья.

Некоторые говорят, что ее сдали в пункт приема цветных металлов за ящик водки, которая в горбачевские антиалкогольные времена ценилась на вес золота. А может, она хранится у кого-то дома, на память о тех временах, когда наша жизнь была «застойная», но была добрее, увереннее, счастливее и спокойнее.

В этом спокойствии была и слабость человека, не осознавшего рокового перелома в своей жизни, в которой он был разным, и искренне верил, что ему все удастся. Это был спокойный политик и спокойный человек. В этом спокойствии крылась его сила как государственного деятеля, сумевшего сдержать угрозу третьей мировой войны, хотя за период правления Брежнева Советский Союз участвовал в двадцати вооруженных конфликтах, один из них - Афганистан.

Главное же то, что советский народ около двадцати лет жил мирно и в целом неплохо.

Я заметил, что у всех людей, достигших вершины, есть искра в глазах. Они сияют.

Энди Уорхол

Михаил Иванович Делец за тридцать лет партийной работы немало встречался с Машеровым. Но день, который с ним провел в Барановичском районе, где работал первым секретарем райкома партии, запомнил на всю жизнь.

Было это в марте 1965 года, вскоре после избрания Петра Машерова руководителем республиканской партийной организации. Утром он собрался ехать в колхоз «Новый путь». Вдруг зазвонил телефон.

- Товарищ Делец?

- Да, - ответил собеседнику.

- Крюков говорит, заведующий общим отделом ЦК. (Райкомовские работники называли его «первым» помощником первого секретаря - С.А.)

- У вас какие планы на сегодня?

- Собрался ехать в колхоз.

- Да!? - вопросительно произнес Крюков. - Придется пока поездку в колхоз отложить.

- Почему? - спросил Делец.

- К вам скоро выедет Петр Миронович. Будет около двенадцати часов. Он просил передать, чтобы вы никуда не отлучались из райкома.

- А по какому вопросу он едет?

В трубке сначала послышался смех Виктора Яковлевича, а потом тот сказал:

- Это Петр Миронович вам сообщит. Я же хочу вот о чем сказать. У него плохо с желудком, так предупредите ваше общественное питание, чтобы ему на обед приготовили диетические блюда: птицу и что-нибудь молочное. Вот и все.

Барановичский райком партии помещался в одном здании с горкомом. И чтобы Машеров не блуждал по этажам, он решил встретить его у входа. Где-то без четверти двенадцать машина подъехала к зданию горкома партии, без сопровождения и без охраны. В машине кроме него и шофера никого не было. Встречающие спустились с крыльца, подошли к машине. Машеров тут же вышел из нее и, улыбаясь, протягивая руку, спросил:

— Это меня вы здесь караулите?

— Петр Миронович, не караулим, — его улыбка как-то сразу рассеяла настороженность, сняла напряжение. — Мы вышли, чтобы кратчайшим путем проводить вас в кабинет.

— Чтобы горкомовцы не перехватили, — шутя добавил Делец.

— Ну, если кратчайшим путем, — продолжал улыбаться Машеров, — и чтоб горкомовцы не перехватили, — тогда понятно.

Он бросил взгляд на массивное горкомовское здание (в нем до упразднения Барановичской области размещался обком партии) и неожиданно сказал:

— А может, в кабинет и кратчайшим путем не пойдем?

— Но надо же определить программу вашего пребывания, — заметил Делец.

— Программу сейчас определим. Вы помните, несколько лет тому назад, когда еще работал в Бресте, я вам поручал отвезти молодого парня в Барановичский район для избрания председателем колхоза?

— Конечно же, хорошо помню.

А дело было так. В 1955 году Михаил Делец работал председателем исполкома Барановичского горсовета. По каким-то делам был в облисполкоме. В плановом управлении его нашел помощник председателя: