Широким фронтом шла русификация театров, национальной культуры, всех сфер общественной жизни. В одном из своих последних выступлений Машеров «бросит» сакраментальную фразу: «Белорусский народ живет полнокровной жизнью». Во время Всесоюзной переписи населения в 1979 году каждый четвертый белорус назвал своим родным языком русский…
Тем не менее однажды председателю Гостелерадио Геннадию Буравкину в разговоре о судьбе родного языка в телевизионных и радиопрограммах сказал:
- Делай все, что надо, чтобы наш язык, певучий, прекрасный, звучал чистым, не искалеченным неграмотными людьми, - таким, какой он есть в народе! Я тебя решительно поддержу.
Сегодня белорусский язык тоже с трудом пробивает себе дорогу. Эта тенденция объясняется «прожорливостью» рынка, дороговизной бумаги и бог весть еще чем.
***
Певцы Белорусского государственного ансамбля «Песняры» обязаны Машерову тем, что их заслуги в пропаганде белорусской песни были высоко оценены: им присвоили звание заслуженных артистов БССР. Но это радостное событие произошло только в 1979 году, когда они уже праздновали свой десятилетний юбилей. Документы на присвоение званий были поданы значительно раньше, но по каким-то причинам они залежались, их никто не подписывал.
Ольга Корбут, четырехкратная чемпионка Олимпийских игр, заслуженный мастер спорта СССР, как-то поинтересовалась у мужа, солиста ансамбля «Песняры» Леонида Борткевича, почему им так долго не присуждают звание заслуженных артистов.
- Пригласите Машерова на концерт - пусть руководитель ансамбля Мулявин позвонит ему, - посоветовала она мужу после его невразумительных объяснений.
Ольга часто бывала на концертах ансамбля, их репетициях, хорошо знала творческие возможности «Песняров», слава о которых вышла за пределы нашей республики. Музыкальные произведения «Вераніка», «Kaciў Ясь канюшыну», «Конь незацугляны», «Завушніцы» открыли коллективу путь на сцены всего мира. Неслучайно Ольга вспомнила Машерова, который решал судьбу многих творческих людей, по достоинству оценивая их талант. Впрочем, она и сама с ним встречалась.
Она обратилась к Машерову по личному вопросу: просила помочь получить квартиру в Минске.
— А почему ты переезжаешь из Гродно в столицу? — спросил он, когда девушка изложила свою просьбу.
— Замуж выхожу, — ответила она смущенно.
— Как — такая маленькая — и замуж? За кого?
— Да за парня из «Песняров». Наверное, помните — он исполняет «Александрину?»
— Ну, если за «Александрину», тогда можно, — шутливо ответил Машеров и пообещал помочь с жильем.
Слово он сдержит, и молодые поселятся в добротной трехкомнатной квартире .
… В редакции газеты «Звязда», в моем рабочем кабинете, Корбут рассказывала о том, как они с Леонидом Борткевичем решили сыграть свадьбу.
Машеров поручил второму секретарю ЦК заняться этим семейным «мероприятием». Он обожал Ольгу и «Песняров», солиста ансамбля Леонида Борткевича.
Свадьбу предложили сыграть или в резиденции первого секретаря в «Дроздах», или в ресторане «Верас», где был только что открыт новый банкетный зал. Чтобы свадьба не была похожа на официальный прием и все себя чувствовали удобно, решили праздновать в «Верасе». На торжественные мероприятия пригласили десятки корреспондентов, и вскоре в газетах, даже зарубежных, замелькали свадебные фотографии.
Ольга была неповторима в своем знаменитом свадебном платье, которое она купила в Америке. Танцевальную программу подготовила тогда еще молодая группа «Верасы»…
…Так вот, никто из «Песняров» не осмелился позвонить Машерову и пригласить его на юбилейный концерт. Тогда Ольга Корбут набрала номер приемной первого секретаря. Ее тут же соединили с Машеровым. Тот по-отечески поинтересовался:
— Что случилось, Оля?
— Во Дворце спорта должен проходить юбилейный концерт «Песняров», они сейчас сидят вокруг меня, у них репетиция… Хотели бы вас там видеть…
— А почему они сами меня не пригласят? — спросил он.
— Видимо, стесняются, вот сейчас и приглашают, — уклончиво ответила она.
Вечером у входа во Дворец спорта уже стояла охрана.
Машеров опаздывал. Как только он приехал, начался концерт. Несколько раз за кулисы заходил министр культуры А. Михневич.
— Ах, как Петр Миронович доволен… очень доволен …
В конце концерта министр вновь прибежал за кулисы и сказал:
— Он попросил спеть в финале на «бис» «Александрину».
Песня ему очень понравилась, волновал нежный, мелодичный голос солиста.
Прослушав заключительную песню, Машеров прослезился, обратился к министру культуры, сказал:
- Наши «Песняры» - необычное для нас явление. Слушаешь их и не можешь наслушаться. Они хорошо популяризируют народную песню, купаловскую и колосовскую поэзию, помогают возродить родное белорусское слово… Надо по заслугам оценить этот небольшой, но очень популярный коллектив. Всем, кто стоит на сцене, стоит присвоить звание заслуженных артистов. На бюро ЦК буду поддерживать свое мнение…
Вскоре Владимиру Мулявину, Леониду Борткевичу, Владиславу Мисевичу, Анатолию Кашепарову, Леониду Тышко, Александру Демешко присвоили звание заслуженных артистов республики.
Чуть позже, еще при жизни Машерова, художественный руководитель «Песняров» Владимир Мулявин стал народным артистом БССР
Машеров выносил на суд ответственных работников свое решение только тогда, когда лично убеждался в высоких достоинствах творческого таланта артистов. Может быть, поэтому в репертуаре «Песняров» появилась песня «Есть такая речка», посвященная ему. Долго она не получалась, и все-таки однажды, на комсомольском съезде, зазвучала. Чувствовалось, она выстрадана и поэтом Е. Шевелевой, и композитором А. Журбиным, и музыкантами ансамбля, и его солистом Леонидом Борткевичем.
Есть такая речка
С именем Россонка,
Вроде человечка,
Или же лосенка…
«Ты моя Россонка, ты моя сестренка», — повторял вслед за певцом Машеров, слушая впервые строки песни, напоминавшей ему родные места.
***
И все же, несмотря на ошибки, Машеров внес огромный вклад в развитие белорусской культуры. Скажем, отстоял Василя Быкова (писателя преследовали после опубликования книг «Мертвым не больно» и «Круглянский мост»). Вскоре критический огонь угас, и через некоторое время на него посыпались награды.
Кстати, от кого же защищал Машеров творческих людей? Сейчас много говорят, что творчеству мешала партия, власти. Художник Алексей Кузьмич как-то признался: «Меня лично всегда удушали мои коллеги. Так всегда было. Как только появляется человек, который неординарно мыслит, другой человек, который так мыслить не умеет, предпринимает все силы, чтобы его опорочить, дискредитировать, все что угодно. Притом происходит такое не только в живописи, а во всех видах искусства».
Нельзя не согласиться с художником. В творчестве почему-то часто получается так, что тот, кто умеет писать, - пишет, а кто не умеет, - руководит и учит, как надо писать. Скажем, тот, кто имеет власть в министерстве, издательстве, газете, формирует мнение о творческих людях и у представителей власти. За мнением о том или ином корреспонденте секретарь, заведующий отделом ЦК партии всегда обращался к его руководству. Словом, замкнутый круг.
При всей своей занятости Машеров находил время, чтобы в экстремальных ситуациях, которые складывались вокруг людей интеллектуального труда, вмешаться в их судьбу лично…
В середине шестидесятых годов над известным белорусским писателем Алексеем Карпюком все чаще начали нависать черные тучи. По натуре он был демократом. Гродненский обком исключил его из партии. Нашли «черное» пятно в военной биографии: находясь в немецком концлагере Штутгоф, он имел сберегательную книжку, две сотни марок. Как? За что платили ему фашисты? Кстати пришелся и анонимный донос, что в его кабинете висит портрет Солженицына.
Алексей Карпюк родился в Свислочском районе, на хуторе. До освобождения Западной Белоруссии закончил два класса польской гимназии в Вильно, учился в Новогрудском педагогическом училище. В годы немецко-фашистской оккупации входил в состав подпольной диверсионной группы. Во время выполнения диверсии на железной дороге попал в плен, находился в Белостокской тюрьме и концлагере Штутгоф. После побега из лагеря участвовал в партизанской борьбе, был командиром отряда имени К. Калиновского на Гродненщине. Служил рядовым в Советской Армии, участвовал в боях на территории Польши и Германии. Был дважды ранен. Награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны ІІ степени, медалями, польским золотым крестом ордена «Виртути Милитари». В последнее время был секретарем областного отделения Союза писателей БССР. Он — автор знаменитой повести «Пущанская одиссея», романа-были «Вершалинский рай» и других книг.
