— Тогда что же?
— А то, что наш новый заведующий Старкинским сельским клубом Татьев Андрей Сергеевич, по образованию недоучившийся сантехник, четырежды судимый за кражи личного и государственного имущества, за мошенничество и подделку документов, страдающий хроническим алкоголизмом II стадии с явлениями деградации личности, арестован за кражу клубного имущества и мы все вызываемся свидетелями в суд.
Произнесенные слова поражают, как громом, всех. Звук изумления единодушно излетает из уст; вся группа, вдруг переменивши положение, остается в окаменении.
НЕМАЯ СЦЕНА
ДЕБЮССИ СЛЕЗАМ НЕ ВЕРИТ
Сценарий бойкого, разноцветного, улыбчатого,
нарядного, выходного, славного, двухсерийного.
СЕРИЯ ПЕРВАЯ
Уютные покои фабричного общежития. В дверях консьержки, на окнах жардиньерки, на столах бонбоньерки. За столом три героини: Глаша, Маша и Даша.
ДАША (смазливая, разбитная, расстегивая кофточку, настойчиво):
— Жить надо лучше… жить надо веселее…
ГЛАША (честная и правдивая, стыдливо снимая чулок, испуганно):
— Тю…
Маша, не вмешиваясь в разговор, стирает.
Обычные праздничные, радостные, счастливые фабричные будни. Героини уверенной поступью шагают на смену. Внезапно у проходной их останавливает молодой неприятный хлыщ Серж с наглыми, распутными глазами. Серж из сомнительной семейки (папа профессор, мама архитектор), поэтому держится вызывающе. Происходит знакомство. При этом Глаша выдает себя за английскую королеву, а Даша за чайник. Серж называется сотрудником толстого литературного журнала и зазывает девушек в кино.
— Пошли! — соглашается легкомысленная Даша.
— Тю… — осуждающе качает головой Глаша.
А Маша, не вмешиваясь в разговор, отправляется стирать.
События стремительно развиваются. Выйдя из кинотеатра, Глаша сообщает Сержу, что ждет ребенка. Серж трусливо убегает на редколлегию.
А Глаша, срывая с себя что-то кружевное, рыдает.
Конец первой серии
СЕРИЯ ВТОРАЯ
Проходит двадцать лет. Вместе с героиней Глашей мы встречаем веселое теплое солнечное утро в ее стандартной заурядной московской квартире. Во всех девяти комнатах скромная мебель «Чиппендейл», бронза, стены незатейливо обиты парчой.
— Тю… — мягко говорит сама себе героиня, надев халат фирмы «Кристиан Диор», и выходит на кухню.
— Маменька проснулись! — радостно вбегает румяная дочь и отличница в джинсах фирмы «Вранглер». — Опять ты на этот уик-энд в свой Буэнос-Айрес поедешь? — капризно спрашивает она. — Хоть бы одно воскресенье дома побыла! В парк культуры бы сходили.
— Тю… — ласково проводит рукой по щеке дочери Глаша и убегает в свою фирму, где она пашет директором.
Она прошлась вдоль станков, которые элегантно вращаются по часовой стрелке, снялась для кинохроники — и вот она уже и управилась с делами! Героиня садится в скромный, опрятный кадиллак и едет к подруге Даше.
Даша, смазливая бабенка без ребенка, осталась у разбитого корыта. Она совсем опустилась, живет в двухкомнатной, носит венгерское, ездит в троллейбусе. Даша принимает душ и горько жалуется Глаше на свою жизнь. Слезы текут по ее мокрому лицу, плечам, груди, животу.
— Тю… — сочувственно отвечает ей Глаша и уходит. На улице она по рассеянности садится в переполненный троллейбус.
— Куда прешь с передней площадки, дура?! — весело прижимает ее к кабине водителя небритый гражданин в телогрейке. Даша вздрагивает и счастливо улыбается. Это судьба!
— Меня зовут Вася! — сообщает малый и радостно сплевывает в окно. — К тебе щас пойдем или как?
Потрясенная Глаша не может вымолвить ни слова. Они выходят из троллейбуса вместе. Крупно — Глашино мечтательно-восторженное лицо.
Внезапно рядом тормозит автомобиль. Из него выглядывает Софи Лорен.
— Васенька! — радостно окликает она его.
— А пошла ты к черту! — машет рукой Вася. — Надоела, зараза!
Софи Лорен плача отъезжает.
На другой день, как всегда, стоит хорошая, ласковая советская погода. И Вася, Глаша и дочка-егоза едут на пикник в Мытищи. Заурядный пейзаж мытищинского леса: меж сосен накрыты столы. На белоснежных скатертях нехитрая снедь: бекасы, фазаны, стерлядь, клюква. Проносятся половые, порхают колибри, гуляют павлины, плавают золотые рыбки. В кустах расположился ансамбль скрипачей Большого театра. Лиловый негр всем подает ситро. За столом в полном составе президиум Академии наук. Все пьют и поют величальную:
— Выпьем же за Васю зелена вина. Без него наука не стоит ни хрена.
— А чем вы занимаетесь на своей работе? — застенчиво спрашивает дочка-егоза.
— Так… лазеры варганим. Лазер — бутылка, — туманно объясняет Вася и сплевывает.
— А у тебя, Глань, надеюсь, образование тоже три класса, как у меня? — подозрительно спрашивает он. — А то мне эти академики-кандидаты, вся эта шушера на работе во как осточертела! Убью тогда, поняла? — И он бережно целует ей руку.
Глаша, глядя на него с ужасом и любовью, восторженно вздыхает:
— Тю…
И покатились дни безоблачного счастья. Вася пропивает свою получку. Глаша же, наоборот, всю свою директорскую зарплату приносит домой. Но вот однажды Вася из дому исчезает. Глаша рыдает, срывая с себя что-то воздушное и плиссированное. Верные подруги Даша и Маша стоят рядом.
— Знаю, где его искать! — хлопает себя по лбу дворник Пантелей и отправляется в консерваторию. Там в седьмом ряду партера он находит Васю, который слушает свои любимые сонаты Дебюсси. По щекам Васи текут слезы.
— Обманула, зараза! — жалуется он. — Сама сказала, что на Курском вокзале буфетчицей работает, а сама ди… ди… ректором… — И он страстно рыдает.
— Дебюсси слезам не верит… — назидательно говорит ему дворник Пантелей.
Тут камера возвращает нас в квартиру Глаши, где дружно рыдают все остальные героини. Крупно: стенает Глаша, воет Маша, всхлипывает Даша и шмыгает носом дочка-егоза. Внезапно раздается звонок в дверь, и дворник Пантелей приносит в рюкзаке Васю. Всеобщее оживление и счастливый смех.
Конец фильма
ФИЛЬМ — ЗРИТЕЛЮ!
Недавно на наших экранах с большим успехом демонстрировался кинофильм малоизвестного режиссера Дзагорелли Бертольди «Энрико»[1]. В центре картины история молодой актрисы, которой судьба сначала мешает попасть на сцену, а потом, наоборот, помогает. Недавно режиссер Дзагорелли побывал в нашей стране, и наш корреспондент с ним встретился. Вот что рассказал сеньор режиссер:
