Гляжу, как-то потише стало.
— Здравствуйте, — сказали в амфитеатре. — Мы, значит, не поймем. Он все поймет. Во всем разберется. Смышленый очень.
— Умница такая, — сказали за моей спиной, — а здесь, значит, одни дураки сидят. Идиоты собрались. Оригинально!
— Жалко, темно здесь, — сказали на балконе, — поглядеть бы на эдакого умника.
— Подождем — увидим, — сказали в первых рядах. — Где он сидит-то?
— А чего ждать? — возразили с балкона. — С голоса брать надо.
А один, возможно, беспокойный, вскочил, откидным местом хлопает…
— Проведите меня к нему, — кричит, — я хочу видеть этого человека!
Короче, энтузиасты нашлись. Откладывать не стали. Взяли меня и вывели и тихонечко около билетера положили. Я-то на них не обижаюсь. Кино такое: напряженное очень. Вот только жалко, неизвестно, чем там дело кончилось. Кого арестовали, кого, наоборот, выпустили. И со старушкой неопределенность. Второй раз, видно, придется пойти.
СМЕШНОЙ МОТЫЛЕК
Пьеса для девочки, транзистора, телевизора и магнитофона
В пьесе участвуют:
АЛЛА ПУГАЧЕВА
ЮРИЙ АНТОНОВ
ВАЛЕРИЙ ЛЕОНТЬЕВ
ДОЦЕНТ СИДОРОВ.
Действие происходит в обычной городской квартире. На сцену врывается шестиклассница Оля и радостно швыряет в угол сумку с учебниками. Часы бьют час дня. Секунду подумав, Оля включает одновременно транзистор, телевизор и магнитофон.
ТРАНЗИСТОР: «Начинаем передачу для родителей. У микрофона доцент Сидоров».
ТЕЛЕВИЗОР: «… чинаем концерт. Первой в нашей программе выступит…»
МАГНИТОФОН: «Он идет себе лениво, ускорять не любит шаг. Хочет жить легко, красиво, без усилий, просто так…»
Оля берет театральный бинокль и застывает у окна.
ТРАНЗИСТОР: «Очень важно, чтобы учащиеся интересно и содержательно проводили свое свободное время…»
Оля решительно снимает телефонную трубку.
ОЛЯ: Танька, что скажу! Вовке Степанову собаку подарили. А он нам ни слова. Ага. В окно увидела. А ты чего делаешь?
ТЕЛЕВИЗОР: «Делу время, делу время, да-да-да, а потехе час!»
ОЛЯ: А ты Ирку видела? Ой, да ты что! У нее такие потрясные сапоги! Класс!
ТРАНЗИСТОР: «Пустое времяпрепровождение отрицательно сказывается на личности ребенка…»
ОЛЯ: А чего делать будешь? Может, на балкон выйдешь, а я на тебя посмотрю в бинокль. Интересно, увижу или нет? Ой, вижу, вижу. А ты в чем? В маминой кофте? Ой, а я сейчас тебе куртку покажу. Ты тоже бинокль возьми.
Оля кладет трубку рядом с телефоном и надевает куртку.
МАГНИТОФОН: «Смешной мотылек вам, ребятки, урок… Чтобы жизнь не прожить мотыльком…»
ОЛЯ: Ну, видишь меня? Чего блестит? Это мамина цепочка блестит.
Часы бьют два.
ОЛЯ: А ты чего Петьке в записке написала? Я не вру, я видела. Да-а? А он чего ответил? Да-а? А ты ему чего ответила?
ТЕЛЕВИЗОР: «Жить! Гореть и не угасать, жить, а не существовать…» ОЛЯ: Я еще и губы накрасила, только жалко, тебе не видно.
ТРАНЗИСТОР: «Музеи, театры, концертные залы — все это служит нашим детям, развивает их эстетические вкусы и способности…»
ТЕЛЕВИЗОР: «Жизнь невозможно повернуть назад, и время ни на миг не остановишь…»
ОЛЯ: А я какую маечку видела… Класс! Впереди вся вышитая, сзади вся в квадратиках…
Часы бьют четыре, пять и шесть.
Алла ПУГАЧЕВА
Юрий АНТОНОВ
Валерий ЛЕОНТЬЕВ
Доцент СИДОРОВ — все вместе:
— Девочки, да занялись бы вы лучше каким-нибудь делом, а?
ЗАНАВЕС
РОЗОВЫЙ ФЕЛЬЕТОН
Все! Буде! с нас! Пора и честь знать. Хочется передохнуть, сделать паузу, отложить в сторону перо фельетониста. И отвести воспаленные глаза от традиционных объектов сатиры. Пускай, как в стоп-кадре, застынет нетрезвый сантехник с грязным шлангом в руке. И раскроет рот в немом хамском выкрике продавец, а заветное слово так и не вылетит. И съежится книжный спекуль, увидев перед глазами некое удостоверение.
Вот так и оставим их всех. А мы с вами расслабимся, пойдем взглянем на хороших людей и быстро назад.
Гм… Однако нечасто фельетонисты пишут о том, как работают добросовестные люди. Мало нормальным труженикам от нас ласки перепадает. А ведь мы тоже люди. И нас тоже потрясти и смутить можно. Читаешь, например, такое письмо:
«Несколько лет наша семья и наши знакомые пользуемся услугами ателье № 14, производящего легкий ремонт одежды (Дмитровский п., 11), — пишет В. Зайцева. — И всегда общение и с мастерами, и с приемщицей доставляет радость. Работают они очень толково, творчески, без брака. И с чем ни обратишься — всегда сделают. К ним можно прийти и за пять минут до конца работы — все равно встретят приветливо. А тут зимой, вы не поверите, был случай. В ателье обед, на улице небольшая группа людей. Стоим, ждем. За 20 (за двадцать!) минут до конца обеденного перерыва подходит к дверям приемщица. Оглядела всех и сказала: «Ну, пошли! Приму вас всех, не мерзнуть же вам на улице!» Мы хоть и отказывались, но она настояла. И приняла. Вот какие хорошие люди работают в ателье!»
Многое мы повидали в своей жизни, но вот эпизод с обеденным перерывом нас нокаутировал. Другое письмо еще того чище.
«Позвонила в мастерскую № 88 по ремонту холодильников, что на Ленинском проспекте, д. 151. Вызываю мастера на дом. Заказ принимает Гурина Анастасия Николаевна. Расспросив, что с моим холодильником, пошла, узнала что-то у мастера, а потом велела холодильник выключить. До прихода специалиста. А то, дескать, сгорит мотор. Ее совет, данный просто из любезности, сэкономил мне 100 рублей. Спасибо ей!».
Тоже переборщила Анастасия Николаевна. Казалось бы, какое ей дело, у кого чего сгорит. Ей за инициативу не платят. И даже спасибо не говорят. Как выяснилось из того же письма тов. Кутеповой Л., растроганная читательница послала свою благодарность в Министерство бытового обслуживания. Но, скупое на доброе слово, промолчало министерство. Наверное, решило, что это ехидная жалоба.
«Дорогая редакция! Как дальше жить после этого? — восклицает И. Ломова в своем письме. — В магазине «Букинист» № 75, Щербаковская ул., 40/42, оставила я открытку на один словарь. Через некоторое время мне оттуда позвонили, что словарь поступил и нужно за ним прийти. Но тут меня срочно послали в командировку, и вернулась я через две недели. Решительно ни на что не надеясь, я позвонила в магазин и спросила: «Мой словарь, конечно же, продан?» А мне ответили: «Ну что вы! Он же вам нужен, как мы можем его продать? Он вас ждет…»
Вот ведь дела, а? Приходит в магазин обыкновенный покупатель, оставляет обыкновенную дешевую открытку с телефоном. И вместо того, чтоб эту открытку положить в какой-нибудь укромный ящик и навсегда о ней забыть, работники магазина сверяют свои поступления с нашими пожеланиями. А потом звонят. И ждут (см. письмо). Такое ведь делается не по инструкции. Отличная работа! И прекрасное к нам, покупателям, отношение!
Интересно, знаете ли, получается. Обычно стоит кому-то высказать недовольство сферой обслуживания, как немедленно появляются сто человек, которые обстоятельно объяснят, что: а) на эту зарплату хороших работников найти трудно; б) мастера нервные, потому что посетителей много; в) клиенты — народ бестолковый, свои просьбы объяснить не могут, поэтому много времени уходит зря; г) и вообще все, что вы предлагаете, сделать невозможно!
