Наконец Сашка отрывается от меня. Приподнимается и крепко целует в губы. Во рту разливается вкус собственной смазки. Его пальцы так и ходят во мне, заставляется бедра непроизвольно выгибаться. Цепляюсь за его плечи, когда он отстраняется и пытается встать с кровати.

– Да я за резинкой, – хмыкает Сашка хрипло.

Моментально вся покрываюсь мурашками. Кожу холодит, стоит ему отойти, выделившаяся влага между ног ощущается, как что-то совсем пошлое. Сердце подступает к горлу и яростно колотится там, не желая занимать отведенное анатомией место. Саша роется в джинсах, валяющихся на полу и, выпрямившись, спокойно снимает приспущенные боксеры, даже не думая меня как-то стесняться и отворачиваться.

В комнате темно, но глаза уже привыкли, и я прекрасно различаю его стоящий член, будто чуть подрагивающий под моим впившимся в него взглядом. Я хочу хотя бы моргнуть и не могу. То, как самодовольно раскатывает по стволу резинку, наверно самое завораживающее в мире зрелище. От нервного перевозбуждения хочется хоть чуть-чуть разрядить обстановку и попытаться пошутить. Но у меня так пересыхает в горле, что, кажется, вместо слов, я просто каркну.

Закончив, Сашка снова нависает сверху, целует меня, глубоко в рот толкая язык и находя мой. Коленом расталкивает мои бедра, пока я царапаю ногтями его живот и бока. Подхватывает меня под колени, чуть прижимая их к животу и разводя шире, толчок бедрами раз, два…Я всхлипываю, чувствуя, как головка трется о клитор, надавливая. Вцепляюсь в Сашкины волосы на затылке и, кажется, перестаю дышать, когда член соскальзывает ниже и входит в меня. Между ног моментально жжет, будто перцем намазали. Я шиплю, сквозь зубы, разрывая поцелуй и откидываясь на подушку. Сашка толкается глубже.

– Ты чего так сжимаешь? Пусти, – неразборчиво бормочет, обхватывая одной рукой мою голову, а второй крепко удерживая за бедро, – Вот та-ак…

Плавно и размашисто толкается до конца, а у меня аж слезы выступают. Между ног горит. Он снова двигается, и еще раз, глубоко сразу, хоть и медленно. Меня будто растягивают под себя, и это какое-то непередаваемое ощущение. Не больно, нет. Но дико странно, и дико жжет. Он такой горячий внутри, двигается…

Я делаю первый судорожный вдох только через полминуты. По всей нижней половине гуляет крупная дрожь. Сашка немного ускоряется, по комнате кроме нашего сбивчивого дыхания начинают все сильнее разноситься влажные шлепки. Сашка беспорядочно целует мое запрокинутое лицо, касается влажных от пролившихся слезинок висков губами.

– Лиз…Все хорошо? – хмурится, чуть тормозя.

– Да, хорошо. Хорошо… – шепчу и нахожу его губы, сама целуя.

Мне и правда уже хорошо. Странно, но хорошо…

Ощущение жжения и неестественной растянутости никуда не делось, но оно так невыносимо сладко сплетается с этим жарким требовательным зудом во мне. И его член…Меня будто изнутри разжигают. Тела становятся влажными, скользят друг по другу, слипаясь. Беспорядочные слепые поцелуи приоткрытыми губами. И ритм все резче, отчего низ живота, напрягаясь, начинает дрожать.

Сашка немного меняет позу, упираясь коленями в матрас и поднимая вверх к себе мои бедра, из-за чего приходится крепко обхватить ногами его поясницу и раскрыться сильней. Рваные толчки становятся глубже, чуть больно опять, но сейчас от этой боли по нервным окончаниям ток бежит и дыхание срывается в горле. Обнимает мою голову, целует куда-то за ухо, двигается все резче. Так, что кровать глухо стукается о стену, непроизвольно впивается пальцами в мое бедро, насаживая на себя, а потом с хриплым выдохом замирает.

И я ощущаю, как дергается во мне член, кончая. Широко распахиваю глаза, устремляя невидящий взгляд в потолок. Меня мелко колотит. От пережитых ощущений, от не выплеснутого до конца возбуждения, от смущения в конце концов…Сашка находит мои губы, мягко целует, лениво двигая языком, и скатывается с меня. Садится на кровати, отточенным движением стягивает презерватив и кидает его маленькую урну за прикроватной тумбочкой. Наблюдаю за ним, кусая щеку. От Сашки парит ощущением, что ему все в кайф, ему хорошо.

А я… я растеряна.

Мне понравилось, но именно сейчас где-то в душе зреет смутная обида, что это все точно несерьезно. Что я, без вариантов уже, запомню эту ночь на всю жизнь, а он возможно забудет, как меня зовут, через неделю. И от того, что кроме себя, винить мне в этом некого, только еще хуже! Да, это нелогично, но логика меня покинула еще с утра.

Сашка тем временем перекатывается на бок, подкладывает руку мне под голову, притягивая к себе, и фырчит ежиком в ухо. Отвлекаюсь тут же, захохотав. Пальчики неуверенно проходятся по его безволосой широкой груди, прижимаю ладонь к колотящемуся сердцу, трогаю напрягающийся от касаний плоский, твердый живот. Саша находит мои губы, и мы снова целуемся. Мягко, никуда не торопясь. Сначала…Потому что постепенно Саша становится требовательней, а мне в живот начинает упираться твердеющий член. Горячая ладонь с моей талии перемещается на бедро, а потом и вовсе ныряет между сведенных ног.

– Дай еще потрогаю тебя…– бормочет мне в губы.

– Только потрогаешь? – хихикаю нервно, уворачиваясь, – Нет, я лучше в душ…

Промежность до сих пор немного жжет, кожу между ног стягивает от засыхающей влаги, а еще я переживаю, нет ли следов того, что это мой первый раз. Признаться в этом «после» по мне еще ужаснее, чем «до»! Потому пытаюсь отползти от него, выпутываясь из объятий, но Сашка не дает, с наигранным рыком перехватывает за талию, переворачивает на живот, вжимая в матрас, и смачно шлепает по ягодице.

– А-а-а, убивают! – смеюсь, за что получаю по второй половинке.

– И это называется «только потрогаю» ?! – возмущаюсь, поворачивая голову назад и пытаясь привстать с живота.

– Я же не сказал, чем «потрогаю», – мурлычет мне в ухо, наваливаясь сверху, – Давай еще, а потом в душ.

Стандартная мелодия чужого телефона настойчиво прорывается сквозь крепкий сон. Я хмурюсь и сильнее вжимаюсь носом в Сашкину грудь, неосознанно пытаясь уйти от раздражающего звука.

– Да бл..ть, – хриплое бормотание у меня над головой. Тело под моей щекой двигается, Сашка дотягивается до звенящего на полу телефона, – Ну что ему еще…

Меня аккуратно кладут на подушки. Матрас прогибается, когда Саша встает. Отворачиваюсь, зарываюсь с головой в одеяло. Не знаю, который час, но, судя по серости вокруг, утро только начинается. Практически сразу проваливаюсь обратно в вязкую, сладкую дрему. Будто с другой планеты доносится шорох одеваемых Сашкой джинсов, его раздраженное "да" в трубку.

– Я загородом…Нет, не могу!…Потому бл…!!! – тихо ругается с кем-то.

Хлопает дверью балкона – теперь слов совсем не разобрать. Все-таки чуть приподнимаю одеяло, чтобы попытаться его разглядеть. Сашкин силуэт угадывается за белым тюлем в проеме чуть отодвинутой портьеры. Он слушает кого-то в трубке, раздраженно растирая переносицу, сжимает ее, откидывая голову назад, отчего на шее четко прорисовывается кадык, а затем отходит вглубь балкона и исчезает из моего поля зрения. Теперь только приглушенный тембр его голоса доносится до меня отрывистыми неразборчивыми словами.

Прикусив губу, снова ныряю под одеяло. Улыбка так и расползается по лицу. Перед глазами мелькает обрывками вчерашняя ночь, и я, не выдержав, беззвучно кричу, засучив ногами. Это было…Что-то!!! Я теперь женщина, да? Женщина-женщина-женщина…А-а-а-а!!!

Я до конца не верю, что это все со мной было! Еще вчера утром ничего не предвещало, так сказать…Но как тут не поверить, когда я лежу абсолютно голая, между ног до сих пор странно поднывает, а по балкону расхаживает наполовину обнаженный мужчина. И он наверно сейчас вернется ко мне, и опять… Лицо жарко вспыхивает, прикрываю глаза, непроизвольно провожу рукой по своей груди, задевая мягкие соски, глажу живот, трогаю себя ниже. Дыхание сбивается от того, что я слишком хорошо помню, как это же делал он, и насколько по-другому это воспринимается. Переворачиваюсь на живот, не убирая руку, ерзаю по простыни, крепче закрывая глаза. Внутри все сжимается от предчувствия, что Сашка сейчас зайдет и отбросит одеяло, и увидит меня такой…И возьмет, как тогда, во второй раз. Низ живота стремительно наливается тяжестью, складки влажнеют, раскрываясь, под моими пальцами. Мне очень понравилось во второй…