– Максим! – позвала я и опять поёрзала.

В этот момент он словно опомнился, посмотрел на меня, удивился, наверное, сам себе, что меня прижимает и, убрав руки, отступил на шаг, затем ещё на шаг:

– Извини, – пробормотал он.

– Да ничего, – повторилась я. – Пойду, наверное?

Он кивнул, потом уже более осмысленно рассмотрел меня и засмеялся.

– Что? – не поняла я.

Максим покачал головой:

– Ничего, иди уж, пуританка, – всё ещё посмеиваясь, осмотрел меня.

А я… я, гордо задрав подбородок, направилась в свою комнату и уже там, пройдя в гардеробную, остановилась перед зеркалом.

Ничего выдающегося! Все выпуклости спрятаны под ночной рубашкой, весьма миленькой кстати – длинной, батистовой, белой в фиолетовый цветочек, под самое горло. Ткань не плотная и не тонкая, мягкая – спать очень удобно.

Осмотрев себя ещё раз, убедилась, что крестик спрятан за пазухой и заметить его он не мог. Пожала плечами: «Сам такой!» – пробурчала я и легла спать.

Утро следующего дня было наполнено звуками. Кто-то о чём-то переговаривался, слышался женский смех, потянувшись, посмотрела на часы – половина девятого. Резво вскочила – через полчаса завтрак, а я ещё в постели.

Без двух минут девятого входила в столовую. За столом сидел только Алекс.

– О, ну хоть ты уже пришла. Доброе утро! – он встал, отодвинул соседний стул.

Слегка опешив от его любезности, произнесла:

– Доброе.

Алекс взял чайник и решил меня морально добить – стал наливать чай в мою чашку.

– Валлия, я хотел извиниться, – хорошо, что я не успела взять чашку в руки, наверняка бы уронила, – Макс сказал, что ты осталась в доме одна, а я должен был ещё вчера приехать, но …

В этот момент в столовую зашёл Максим, окинул нас взглядом, поприветствовал:

– Доброе утро, – за ним вплыла (по другому и не скажешь), пропавшая на двое суток Виола, кивнула Алексу, по прежнему не замечая меня.

Я, наклонившись в сторону Алекса, тихо, чтобы услышал только он, сказала: – «Ничего страшного не случилось, я девочка взрослая, справилась». Алекс повернулся на мгновение, улыбнулся, подмигнул и потянулся за булочкой.

Я молча пила чай, впрочем, обсуждаемые темы меня не касались. После завтрака Максим позвал в кабинет. В этот раз я уже в волнении, но без страха, садилась в предложенное кресло.

– Валлия я хотел бы…

– Можно просто Лия, – произнесла я, – Извини, что перебила.

– Лия, я хотел бы попросить тебя рассказать подробно о себе. Это не из праздного любопытства, дело в том, что тебе придётся какое-то время пожить здесь. Сколько – сказать не могу, всё будет зависеть, как быстро найдём артефакт. А может тебе понравится в стае, и ты сама примешь решение остаться.

– С чего начать? Я имею ввиду – что ты хотел бы узнать?

– Начни с детства. Я должен признаться, что некоторую информацию о тебе мне предоставили, это было необходимо, но сама понимаешь – это всего лишь перечисление дат и твоих географических перемещений. Добавлю лишь, что всё сказанное тобой, останется здесь же.

Что ж, то, что на меня будет некое досье – ожидала. Было бы интересно взглянуть на него. И я начала своё повествование:

– Родилась в стае Серебряных, мне было чуть больше четырёх лет, когда я с мамой покинула стаю.

– Причина?

– Не знаю, – пожала плечами, – мама мне об этом не рассказывала. Мы с ней очень часто переезжали, потому что прятались от отца.

– Поясни, – голос его был сух и бесцветен.

Я отвернулась и посмотрела сквозь закрытую стеклянную дверь, на деревья за террасой:

– Он издевался над мамой, – взглянула на Максима, наблюдая за его реакцией на сказанные мною слова, но он лишь спокойно на меня смотрел.

Отвернувшись, продолжила:

– Каждый приезд отца для меня был кошмаром. В детстве мама закрывала меня в комнате или на кухне, став постарше я убегала на улицу. Не важно, было лето или зима, я бродила под дождём или снегом, грелась в подъездах, но часов пять домой не возвращалась. Когда приходила, отца уже не было, а мама, она… Я не хочу это рассказывать.

– Поэтому вы часто переезжали?

Поморщившись, кивнула:

– Да, мама в срочном порядке собирала документы, вещи, и мы уезжали. Правда он всё равно находил нас, и всё повторялось сначала. Окончив школу, год прожила с мамой, работала продавцом. Потом мама сказала, что нам опять надо уезжать и оставаться опасно. Только в этот раз мы разделились. Она настояла на этом. Я уехала в Петрозаводск, мама не сказала куда. Она периодически звонила мне с разных номеров и один раз приехала на неделю. Больше я её не видела.

Сглотнула подступивший комок в горле и прикусила изнутри щёку, чтобы не расплакаться.

– Устроилась на работу в офис мебельной фирмы, но понимала, что надо учиться. Поступила в медицинский колледж сразу на два отделения: сестринское и лабораторного техника, перешла на заочное, осталась защита. Потом приехали Владислав и ещё какие-то оборотни, имён не помню и вот я здесь, – закончив, посмотрела на Максима – лицо сосредоточенное, ещё чуть-чуть и нахмурится.

– А почему не закончила училище?

Я отвела взгляд, уставилась в пол. Вот как ему сказать, что мама пересылала мне деньги, но небольшие суммы. Этих денег и моей мизерной зарплаты едва хватало на питание, одежду и учебу в заведении, где только, наверное, уборщица взяток не берёт. А уж на защиту я планировала, работая, собирать год. Пожав опять плечами, сказала как можно более нейтральным тоном:

– Собирала деньги. У нас же дипломы не только за знания дают.

– Лия, в прошлую нашу беседу, я просил вспомнить тебя хоть какие-нибудь детали о нахождении артефакта.

– Есть ли возможность взглянуть, как он выглядит? Может какая-нибудь фотография, рисунок?

Максим кивнул, встал и прошёл к одному из шкафов, достал с полки большой фотоальбом и, перелистав несколько страниц, передал мне. Со старинной фотографии на меня смотрела привлекательная женщина, и на груди у неё висел кулон на цепочке. Маленький камешек в оправе.

– Прости, но здесь плохо видно. Каких он размеров и что за камень?

– Камень – янтарь, с фалангу женского мизинца, в золотой оправе.

– А женщина, кто она?

– Твоя бабка. Если хочешь, можешь взять фотоальбом. Посмотришь, потом вернёшь.

– Нет уж, – я закрыла и протянула альбом обратно.

Максим медленно забрал его, потом пристально на меня посмотрел.

– Что? Осуждаешь? – не выдержала его взгляда.

– Нет, не осуждаю. Пытаюсь понять.

Отвернувшись, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Он поставил фотоальбом на место и вернулся в кресло.

– Я клянусь, что увидела артефакт Янтарных только сейчас. Поклясться, что никогда не слышала о нём, не могу, так как может что-то упустила или забыла. Но честно, если вспомню хоть что-то, обязательно скажу.

– Что ж, – вздохнул он, – мы хотя бы поняли друг друга.

– Максим, я хотела бы чем-нибудь быть полезной, пока, – намеренно акцентировала слово, – буду жить здесь. Я занималась делопроизводством, продавцом могу работать, опять-таки хоть и неоконченное, но медицинское образование.

– Ты хочешь работать здесь? – он удивлённо приподнял брови.

– Да, если конечно есть такая возможность, – а про себя подумала, что уже чувствую себя содержанкой и чувство это весьма противное.

Максим побарабанил пальцами по столешнице, задумчиво посмотрел на меня и сказал:

– У меня сейчас немного свободного времени, пройдёмся к Марте – это наш лекарь и она также чувствует энергетические потоки оборотней. Так что с вероятностью девяносто процентов поможет определиться с работой в стае.

– Она у вас здесь, что-то вроде предсказателя-психолога, врача и отдела кадров? Всё в одном флаконе?