– Нет! Я не куплю, – тут же противлюсь, отталкивая деньги от себя. – Ты иди и покупай. Ты съел – ты покупаешь!

– Я тебе денег дал, – пихает купюры обратно. – Иди возьми. Магазин в пяти минутах ходьбы.

– Нет! Не пойду я. Матвей, ты должен идти, – противлюсь, потому что помню про своё предсказание на сегодня. Неприятность какая-то случится.

– Я сейчас уезжаю помогать дяде Кариму, – говорит он, закатив глаза. – Он уже едет за мной. И приеду я только послезавтра.

– Пап? – молю родителя.

– Зайка, я на работу, – говорит он, откусывая от куриной ножки. – Могу после работы заскочить в магазин. Сойдёт?

– А когда ты приедешь? – подстраиваюсь и, повернувшись к нему, ангельским голосочком обращаюсь: – Пораньше сегодня?

– Как обычно. Ближе к ночи, – огорчает меня.

– Блин!

– Ну, сходи сама. – Явно смерти своей желает мой старший братец. – В чём проблема?

– Проблема в том, что мне карты Таро предсказали неприятности сегодня, – ворчу на Матвея.

– Зайка, прекрати в это верить. Это всё неправда, – говорит папа, и я даже начинаю сомневаться, что этот человек – мой родитель.

Может, нас с Машкой перепутали? Потому что её отец, дядя Карим, верит во всё это и частенько его судьбу просит предсказать. Может, и в шутку, но меня он поддерживает.

– А вот и правда! – восклицаю. – А ещё они мне предсказали скорую встречу с властным темноволосым мужчиной, – дразню папу.

Он ненавидит слышать то, что у меня может быть парень, мужчина. И вообще, что я когда-нибудь замуж выйду.

Для него идеал моей жизни – если я всегда буду сидеть дома и буду избегать всех мужчин.

– Никаких властных и темноволосых, Кристина! – ожидаемо шипит отец. – Иначе он станет лысым, побитым и жалким.

– Крис, пропажа сырков – вот неприятность, – Матвей подходит ко мне и вновь предлагает мне деньги. – Твоя проблема решена? Решена! Иди в магазин сама. Я даже добавлю денег, как моральную компенсацию. – Достаёт кошелёк. – Вдвое больше сырков.

– Ладно, – сдаюсь, потому что восемьдесят сырков – звучит заманчиво. – Пап, а можно мне в комнату личный холодильник? И замок на него?

– Нет, – мотает головой родитель, и я расстроенно иду в свою комнату переодеваться.

Но если бы я знала и если бы карты мне подсказали, то ни за что не пошла. Ведь там, в чёртовом магазине, я встретила его! Свою главную неприятность, о которой меня и предупреждали карты.

Чёрт Сабуров! Властный и темноволосый напыщенный индюк!

Богдан

– Точно всё хорошо? – заботливо интересуется Ада, с жалостью глядя на меня.

– Всё хорошо. Прекрати делать из меня больного, – прошу её, сдерживая себя и пытаясь сохранить спокойное и беззаботное выражение лица.

– Ты свалился со второго этажа, Дан! – возмущается она, нервно поглядывая на водителя. – И упал на повреждённую ногу. Это не шутки. Давай всё же в больницу?

– Нет, – мотаю головой. – Сейчас заедем в аптеку, и я куплю себе обезболивающее и воду. Всё в порядке!

– Дан! – зло выпаливает, когда я отказываюсь от её заботы.

Ада всегда такой была и, наверное, останется. Всегда за всех переживает, всем сочувствует и всех жалеет.

В силу своего характера я мог бы её возненавидеть, оттолкнуть от себя подругу сестры, но не могу. Ада до жути напоминает мне мою маму. А затем я привязался к этой девушке, можно сказать, влюбился. Только вот… это совсем иная любовь. Словно брата к сестре.

Когда-то я даже подумывал пойти ва-банк и взять Аду в жены. Но, к моему счастью, обстоятельства сложились против. А затем Ада и вовсе встретила того, кого заслуживает. Мужчину, за которого, я надеюсь, она выйдет замуж и будет счастливой.

И всё же, даже её мужчина не может заставить меня или саму Аду разорвать наше общение. Да я и не позволю. Надо будет, уберу Эльдара, но Аду я терять не намерен.

– Если не прекратишь – высажу и пойдёшь домой пешком, – угрожающее ей бросаю.

Конечно же, я этого не сделаю, но меня с детства раздражает, когда из меня пытаются сделать мученика. В частности, это делала именно мама. И сейчас, когда так поступает Ада, она ещё больше напоминает мне ту, по которой я скучаю.

– Я тебе не верю, – ворчит она, сложив руки в замок. – Ты специально так говоришь, чтобы я не переживала. Но только хуже делаешь.

– Андрей, останови около вон того магазина, – прошу водителя, и тот кивает. – Я в аптеку и за водой. Тебе что-то взять?

– Я сама сбегаю и возьму, – тут же отзывается. – Тем более мне ещё курица нужна на супчик.

– Ада, я сам. Я лучше знаю, что мне нужно, – говорю ей и вручаю телефон. – Ты пока позвони Ивану Анатольевичу и попроси, чтобы он сейчас же поехал и занялся ремонтом лестницы в том детском доме.

– Ладно, – нехотя сдаётся, столкнувшись с моим взглядом, перед которым всегда робеет.

Дожидаюсь, пока машина припаркуется, и лишь затем выхожу. Иду в магазин максимально спокойный и нормальным шагом, зная, что Ада за мной наблюдает и переживает. Стоит мне хоть раз дать промах, и она выбежит, чтобы перехватить инициативу.

И лишь зайдя в помещение, позволяю себе расслабиться и даже застонать от боли.

Ненавижу то, как государство заботится о детских домах.

А если бы не я в тот момент проходил по лестнице, а ребёнок? Твою мать! Одна злость!

Дохожу до аптеки и прошу мне дать сильное и быстрое обезболивающее, но за водой приходится всё же ковылять в продуктовый. В запасах этой аптеки осталась лишь противная солёная, которую я с детства не переношу.

Одну таблетку принимаю на сухую, но дальше решаю всё же с водой пить пилюли. Сухо.

С небольшой тележкой иду в сторону полок с минеральной водой, когда, проходя мимо холодильников, вспоминаю слова Ады о том, что ей нужна курица. Решаю взять. Всё равно ведь в магазине.

Поворачиваю в сторону нужных холодильников. Открываю нужную дверцу, когда мне в ногу влетает чья-то большая тележка. И весь удар приходится на многострадальную ногу.

Можно было бы подумать, что она сама откатилась, но скорость у машинки для этого была большой.

– Ай! – не сдерживаю шипения. – Смотри, куда несёшься! – Поднимаю взгляд на водителя тележки и сталкиваюсь со взглядом рыжеволосой девушки.

– Я… Я не неслась! Я сырки выбирала. – Очаровывает своими огромными глазами. Испуганными. – Спокойно себе шла, и я…

– Так спокойно, что влетела в меня? – Оглядываю её с ног до головы.

Школьница какая-то. Лет шестнадцати на вид. Джинсы потёртые, толстовка на несколько размеров больше. Крупные черты лица. Детские щёчки ещё не ушли. Волосы огромной копной в пучке объёмном. Рост как раз для девятиклассницы или десятиклассницы.

Будь постарше, я бы даже пригляделся. Хотя нынешние девушки совсем не соответствуют своему возрасту. Этой может и двенадцать быть или даже двадцать с хвостиком.

– Нормально я шла, – бросает она. – Это ты в мою тележку врезался, а сейчас орёшь, как больной?! Что, жена не даёт?! – Кидает быстрый взгляд на мою руку, и кольца там не замечает. Даже губы расстроенно поджимает, что ошиблась.

– Иди давай, конфеты покупай, – намекаю на содержимое её тележки, где сплошь детские сырки. Моя племянница такие любит.

Махнув рукой, беру курицу и ухожу прочь. Прямиком к рядам с нужной мне водой.

– Ой, ой, ты посмотри на него! – доносится мне вслед голос рыжей сумасшедшей девчонки. – Хромает, бедненький. Его тележка сбила. Актёр погорелого театра! Тележка даже не в ту ногу врезалась! Чего строишь из себя, а?!

– Малая, иди давай. – Оборачиваюсь к ней с насмешливой улыбкой. – Тебя папа на кассе уже ждёт. Покупки твои оплатить хочет. Спеши, иначе без сладкого на ужин останешься. – Наслаждаюсь лёгкой перепалкой с рыжулей.

Отвык я от того, что девушки грубить мне могут. Обычно они либо вешаются мне на шею, либо бояться лишнее слово сказать.

– Вот хамло!

– Вот же голос громкий! – говорю в тон ей. – Его бы, да в правильное русло. Да и фигурка ничего такая…