Девчонка осталась стоять, глупо хлопая глазами, кажется, совершенно очарованная этим идиотом.

Этот идиот – Тимур. Местный мажор. Любимец девушек.

Очарованная девчонка – Лика. Моя бывшая одноклассница.

Вообще-то она казалась мне нормальной. Но сейчас своей наивностью и вот этой своей кокетливо-смущенной реакцией на заигрывания Тимура, она умудрилась меня неприятно удивить.

Нет, ну, в принципе, ситуация понятная. Девчонке, столько лет подвергавшейся насмешкам, некогда невзрачной и неказистой серой мышке, наверняка польстило внимание мажорика Тимура.

Только вот она же вроде не была дурой. Ну по крайней мере тогда, в школе. Хорошо училась. Вела себя тихо, неприметно. Дружила только с одной девочкой из класса, а с остальными держалась отстраненно холодно. Ну и это понятно: когда она перевелась к нам в пятом классе, новоиспеченные одноклассники приняли ее не слишком тепло. Это сейчас она со своей необычной внешностью кажется экзотической птичкой, которую каждый был бы рад заполучить в свои сети, а тогда, в детстве все посчитали ее наружность, кажущуюся непривычной и странной в наших краях, непривлекательной и уродливой. Из-за чего она частенько подвергалась насмешкам и неприятным обзывательствам.

Нет, я не скажу, что над ней как-то уж очень издевались или троллили, все как всегда – тычки, обидные клички, издевки, – стандартный набор колкостей, позволяющий проверить новенького на твердость характера и вообще понять, чего он стоит. И надо отдать ей должное: на издевательства она не реагировала, так что в настоящую травлю забавы одноклассников не переросли. Но и в коллектив так и не влилась, не стала равноправным членом. Как-то не сложилось. Даже не знаю, почему.

Да, глупой она не была. Отличницей была, участвовала во всяких там олимпиадах. Школу закончила, кажется, даже с красным дипломом. И тихушницей в общем-то не была, помогала соседям по парте с контрольными. Даже мне пару раз дала списать.

В общем, она не была идиоткой, это точно. И я недоумевал, глядя на ее глупо-мечтательный взгляд, провожающий Тимурчика, почему сейчас ей не хватает мозгов сложить дважды два.

Вчера Леха возле нее крутился, как дурак, все зазывал на вечеринку, уговаривал, улыбками ее одаривал, рисовался перед ней. Еще одно убожество, блин, никогда не видел друга таким… Но она-то? Неужели не увидела странности в том, что этот дебил – звезда футбола местного разлива – на нее весь прошлый год внимания не обращал, а тут вдруг такой повышенный интерес проявил?

Неужели не напрягло? Слишком расслабилась, растворилась в своей популярности, потеряла бдительность. В школе-то ее непризнанная красота была лишь объектом насмешек, а здесь вознесла чуть ли не на пьедестал.

Понятное дело, стоит птичке вырваться из клетки, логично, что она попытается восполнить все, чего была лишена все эти годы. Вот она и наверстывала, судя по всему. Необычная внешность, зачетная фигура, глаза эти ее огромные с поволокой, и кажущаяся с первого взгляда хрупкость, и при этом какая-то едва уловимая неискушенность, что ли… все это притягивало. Так что недостатка внимания она теперь не испытывала, парней возле нее крутилось немало, всем была интересна экзотика, ну она и перебирала. То с одним, то с другим, Господи, прости…

Но в этот раз-то она же должна была что-то заподозрить. Два самых популярных парня универа, один за другим проявили к ней внезапный интерес. А завтра еще небось третий подкатит. Санек. Сын ректора. Им же ума не хватит как-то красиво все обыграть, прут, как танки, напролом, один за другим. Неужели и тогда, после Санька, ей не дойдет?

Пока я про себя размышлял, криво поглядывая в сторону девчонки, она вдруг отмерла, будто очнувшись от дремоты, и словно вспомнив о неотложных делах, сорвалась с места. И когда она бодро прошагивала мимо меня, мой рот внезапно открылся:

– Эй, Азия. – Зачем-то окликнул я ее.

Девушка на мгновение притормозила, затем замешкалась, словно хотела не реагировать на кличку и пойти дальше, но теперь, когда она уже остановилась, было бы глупо делать вид, будто она не поняла, что обращались именно к ней. Она медленно повернулась и, поджав губы, окинула меня недовольным взглядом.

– Чего тебе?

– Не ведись на эту хрень. – Сказал я, махнув рукой в сторону лестницы, на которой недавно скрылся Тимур. Я сказал, и даже не успел задаться вопросом, зачем. Зачем лезу не в свое дело. С каких это пор меня волнует хоть что-то, что не затрагивает мои интересы? Зачем вообще в это вмешиваться? Пусть бы ребята веселились. Да и она вон, выглядит вполне счастливой, купаясь во внимании. Но диалог уже был запущен…

– Ты о чем? – Приподняв бровь, с недоверием спросила девушка.

– Они поспорили на тебя. На то, кто первый тебя трахнет. Трое. Тимур, Леха и Саня. – Без предисловий, в лоб выдал я. И я даже не успел самому себе удивиться, как девчонка тут же переспросила.

– Какой Саня?

Я чуть не прыснул. Уставился на нее, как на пришельца и только отвернувшись, прочистил горло, пряча смешок. Я сказал ей, что на нее поспорили, а ей интересно лишь, кто третий участник спора?

– Саша Бортников. Сын Виталия Григориевича Бортникова. Ректора данного учебного заведения. – Терпеливо пояснил я.

Я все еще ждал более правильных, подходящих вопросов. Но она лишь прищурившись смотрела на меня с нескрываемым подозрением. Она что, решила, что я над ней прикалываюсь?

Я постоял немного, выдерживая ее взгляд, все еще ожидая каких-нибудь слов, вопросов, да пусть даже возмущений и истерик. На нее поспорили! Алле. Спор! Кто первый трахнет. Ее что, это совсем не колышет? А может… может ее вообще это устраивает?

– Гм… – Наконец отмерла девушка, переставая в упор испепелять меня глазами. – И почему это вдруг? Ну, то есть… почему именно я? – Она нахмурилась и отвела глаза в сторону. Ее нога стала нервно постукивать по полу. Было видно, что ей неприятно говорить со мной, и неприятна тема разговора.

– Ну может быть, потому что ты… подходишь. – Скептически сморщившись, ответил я.

– Подхожу? Это по каким же параметрам? – Выплюнула девушка, снова взглянув на меня, но теперь ее глаза выдавали такую враждебность, будто это я был участником спора или его идейным вдохновителем.

– Эм, дай подумаю. – Притворно задумался я, язвительно скривившись. – Ну наверное ты ведешь себя таким образом… знаешь, слишком легкомысленно, ветрено. М-м. Неразборчиво. Вот. Очевидно, они решили, что ты будешь легкой добычей и захотели посоревноваться, помериться пиписьками, как говорится, – усмехнулся я, – проверить кому из них первому даст красотка-азиатка… тогда что уж говорить о местных, они так и подавно…

– Какая мерзость! – Перебив меня, выплюнула девчонка. Ее и без того большие миндалевидные глаза чуть ли не выкатились из орбит от возмущения. – Вы… да вы… – от злости ее грудная клетка под тонкой блузкой буквально ходила ходуном, и она заикалась, похоже, не в силах подобрать слова. Она смотрела на меня с ненавистью, и казалось, вот-вот начнет изрыгать огонь. – Вы – конченные расисты! – Наконец выдала более-менее связно. И ткнув в меня пальцем, добавила. – И сексисты! И вообще… придурки. Ясно? Пошли вы…

Последний раз, одарив меня испепеляющим взглядом, девушка резко развернулась, так что грива ее густых черных волос чуть не хлестнула меня по лицу, и быстрым шагом отправилась в сторону аудиторий.

И я даже ничего не успел сказать ей вслед. Крикнуть, что это не я придумал, да и вообще, так-то я ей помочь хотел, предупредить. Хотя это было глупо. Глупо было вмешиваться. Все-таки Леха мой друг… А до девчонки мне и дела нет.

Зачем влез, я так и не понял. И не стал раздумывать над этим, в заключении решив, что она просто жалкая, и я решил помочь ей из сочувствия.

Ах, да, и в благодарность за то, что она когда-то пару раз дала мне списать контрольные.

Лика.

Саша Бортников показался мне весьма неприятным типом. И я размышляла, восприняла бы я его иначе, если бы не знала о споре. Вообще-то он был очень симпатичным парнем, и его манера общения, немного дерзкая, самоуверенная, будто он хозяин всего мира, очень подкупала. Но при этом все его слова и улыбки казались слишком наигранными, фальшивыми и неестественными. Одежда – слишком броской. Слова – слишком высокопарными и выверенными, будто он готовил их заранее и очень тщательно.