А чего стоил безымянный мостик, перегороженный бревном, чтобы удобнее было местному барону собирать за проезд плату. Дэниел-маршал, увидав такое безобразие, отхлестал бы разномастных оборванцев, нацепивших двухцветные значки, ножнами, да еще и самому барону бы визит нанес, притом разговор бы пошел вовсе не о борзых собаках и трясся бы жадный феодал, как осиновый листок на ветру. А вот Дэн-наемник, наемником быть пока что не привыкший, от подобной наглости просто растерялся. Зато Рейвен не растерялся. Он мигом объяснил оборванцам, кто они такие и какого роду-племени, кольнул самого наглого длинным клинком пониже спины, и забегали самозваные сборщики дорожных пошлин, как тараканы, бревно оттаскивали, просто сопя от усердия. Вот что умел Рейвен хорошо, так это сыграть такого благородного хама, что аж противно становилось. И Дэниел впервые убедился, насколько хорошо это иногда действует.

А идея лезть в Волчьи болота, которая сократила их путь на два дня! Дэниел злился и доказывал:

- Ну на кой ляд тебе соваться в трясину, если есть нормальная дорога! Да это и не в ту сторону. Вылезем куда-нибудь западнее Аррехта, а там не проселки, а пес его знает что, хлябь одна. Я же карту хорошо помню.

Рейвен тыкал пальцем в какой-то заплесневелый кусок пергамента и горячился:

- Нормальная дорога, говоришь? Змея это пьяная, а не дорога. Сначала на восток, потом на запад, потом опять на восток, а потом еще и на север. А тут мы сейчас свернем налево у каменного столба... Есть здесь столб, знаток-путешественник?

- Есть, - отвечал удивленный Дэниел, силясь понять, откуда Рейвен это знает.

- Вот, смотри, здесь у столба отмечен поворот. Полдня до топи, а здесь ее старая дорожка пересекает в самом узком месте и выходит из Волчьих болот на гать, ровненько по ближнему берегу озера. А там до прямой дороги от Кариссы на Аррехт рукой подать.

И настоял-таки на своем, провидец хренов. А старая карта оказалась точнее многих новых. Но и заплатили они за короткую и прямую дорогу недешево. Комары, подлые твари, кусались так, что прошивали насквозь кольчугу и кожаный дублет. Бронебойные попались комары, с жалами, как арбалетные стрелы. Вот и сейчас почесывается спина, хоть железо задирай.

Правда, все это мелочи, ерунда. Все. Не ерунда - влажный и тяжелый, такой знакомый воздух Каринтии и то, что до такой родной серой цитадели остались всего сутки пути.

Но тут размышления прервал резкий голос Рейвена:

- Что размечтался, маршал? Ты лучше подумай, где мы ночевать сегодня будем.

Потом добавил по-детски плачущим голосом:

- Сударь, неужели вы хотите сказать, что мы проведем еще одну ночь с этими ужасными пискучими тварями? Избавьте меня от этого, ради всех богов! - и расхохотался, после чего продолжил:

- И вообще, я хочу крышу над головой, мягкий матрас, холодное пиво, свежевыпеченный хлеб и крутобедрую крестьянку. Сенешаль, вы не знаете в окрестностях никакой крутобедрой крестьянки?

Естественно, Дэниел не удержался от смеха:

- Ладно, кончай трепаться. Сейчас с этой гривы съедем, там будет речушка коню по колено, а за ней - хутор. Будет тебе там и крыша и пиво.

- А крестьянка? - обиженно спросил Рейвен. - Неужели я не могу понравиться крестьянке? - И гордо расправил плечи, которые прикрывал когда-то дорогой, а ныне покрывшийся непонятными бурыми потеками плащ.

Ответа не последовало. Рейвен подождал и добавил, уже серьезно:

- Ночевать надо, иначе наши коняги лягут и не встанут. А без коней мы с тобой как без рук. Может, лучше не полезем на этот хутор? Дров здесь навалом, топорик у меня в сумке.

- А как же крестьянка? - улыбнулся Дэниел. - Да и вообще, не нравится мне это: мокнуть под открытым небом в трех шагах от дома.

Рейвен пожал плечами так, что на спине его недовольно звякнул кольчужный капюшон, и хлопнул пятками коня по бокам.

Когда они переправились через речушку и поднялись на следующий холм, Рейвен присвистнул:

- Похоже, с пивом придется обождать.

Хутор выглядел так, будто его брали штурмом. Ограда в нескольких местах была пробита и поломана, ветер покачивал распахнутые настежь двери.

- Интересно, кто это его так. Надо посмотреть.

Не успели они подъехать к ограде, как со стороны озера показался человек, деловито тащивший двух толстых домашних уток со свернутыми шеями. На грязном и изодранном его плаще, надетом поверх кожаного доспеха, был изображен громадный, во всю спину, черный орел, уже успевший полинять от непогоды.

- О! - радостно сказал Рейвен. - Мародер! - И, не дожидаясь Дэниела, поскакал навстречу незнакомцу.

Тот, однако, не обратился в трусливое бегство, бросив добычу, как и полагалось бы классическому мародеру. То-есть, уток он, конечно, бросил, но только для того, чтобы извлечь из ножен тяжелый тесак лучника. Рейвен расхохотался в голос и выхватил свой не сказать чему подобный клинок. Ну еще бы: чуть не четырехфутовое узкое лезвие, гарда закручена какими-то королевскими вензелями, да еще и сбалансирован он почти что в рукоятку. Впрочем, Дэниел не тронулся с места. Он прекрасно понимал, что то, что произойдет в ближайшем будущем, даже боем-то не называется и потому стал осматривать округу на предмет других любителей утятины.

Боя, естественно, не получилось. Противник Рейвена зашел с левого бока лошади, держа меч в верхней позиции, чтобы закрыться от рубящего удара. Он совершенно не ожидал, что конный рыцарь начнет бой уколом в неудобную сторону, да еще каким уколом! Со стороны могло показаться, что Рейвен сейчас свалится с лошади. Но Дэниел прекрасно помнил, что сам научился отражать такие мгновенные удары только к концу первого года знакомства. И наглый мародер рухнул в грязь с проткнутым насквозь горлом. Был он только ранен или умер на месте - неважно, главное, что он больше не представлял никакой опасности. Зато опасность представляли его дружки. Похоже было, что, услышав стук копыт, они попрятались за домами, но внезапная смерть приятеля заставила их опрометчиво покинуть убежище. Выхваченным мечом Дэниел отбил летящий в него нож, и при этом даже успел оценить, что нож этот, судя по полету, для метания был совершенно не предназначен. Впрочем, бросив следующий взгляд на эту толпу, Дэниел мгновенно спешился, прикрываясь боком коня и краем глаза заметил, как Рейвен повторил его маневр. Среди нападающих были двое, вооруженные охотничьими самострелами, эффективными на близкой дистанции не менее, чем арбалеты. Своевременный прыжок спас ему жизнь: стрела свистнула ровно над шлемом. Рейвену повезло значительно меньше: лошадь его рухнула на бок, дико заржав. Ловкий от природы, Рейвен сумел избежать судорожно дергавшихся копыт, но зато оказался один против всей шайки. Дэниел прыгнул обратно в седло и поспешил на помощь другу, желая полностью продемонстрировать превосходство конного воина над пешими, но не успел это сделать. Кто-то особо умный и, потому, видать, запоздавший, ткнул в морду гнедого горящим факелом. Конечно, эта шутка стоила ему разрубленного молниеносным ударом плеча, но цели своей он добился - согласно всем законам природы, маршал полетел со скульптурно вздыбившегося коня стрелой, и был очень рад относительно мягкому приземлению. Когда Дэниел поднялся, картина несколько изменилась. К счастью, сказалось отсутствие у шайки толкового командира. Вместо того, чтобы спокойно расстрелять Рейвена, или, взяв в кольцо, оглушить, они налетели на него толпой человек в семь или восемь, толкаясь и мешая друг другу, видимо, надеялись задавить массой. Один уже выбыл из боя - тактическая ошибка стоила ему проткнутой насквозь руки.