Разнимать их явились минут через пять. Этот "инцидент" позволил им выяснить, время реакции охраны. Еще две проверки подтвердили время реакции около трех минут. Для себя Приимков сделал вывод, что наблюдение за ними ведется практически сплошное, но охранники расположились довольно далеко. И, если верить Татьяне (а не верить поводов не было!), вполне возможно, что в одном помещении с их вещами. Почему бы не предположить такой вариант.

Итак, "четвертый". Тот самый "нервный". Именно он, по подсчетам Долгорукой, наблюдавшей за графиком и перемещениями охраны, насколько это возможно, должен принести им ужин завтра вечером. До этого светлого мига осталось около двадцати двух часов, так как кормили их не так давно... Значит, ночку можно и не поспать.

Впрочем, не первую. И прошлую и позапрошлую ночь парень поднимался, чтобы добавить еще чего-нибудь к своему художеству.

— Не спится, Малевич?! — Посмеялся над ним с утра охранник ("второй", грузный мужчина, легкий прибалтийский акцент, около сорока).

Приимков тогда только плечами пожал.

"Зато выяснили, что ночью нас пасут так же плотно, как и днем, да еще и темнота наблюдателям не помеха".

— Ну, рисуй, рисуй! — Негромко предложил тогда охранник и оставил завтрак.

Алексей и продолжил. Получалось даже где-то красиво. Во всяком случае, не хуже, чем "росписи" в галерее современного искусства, которое местные корифеи ласково называли "совриск". Та еще муть, по его мнению. От приступа тошноты и блевотного привкуса на языке не спасало даже вполне приличное вино, которое ему выдали как и всякому посетителю. Под такое зрелище, как он полагал, куда лучше подошла бы водка. Совсем идеально — спирт. Для дезинфекции и протирки оптических осей с обратной стороны. Вывод парень про современные художества тогда сделал для себя однозначный: "Глаза бы мои этого больше не видели!".

А вот теперь, поди ж ты, и сам сподобился. Вот жаль, правда, что признания широкой публики ему не сыскать. А если бы и была такая возможность, то он бы от нее совершенно точно отказался. Подобное малевание (речь ни в коем случае не о нормальных художниках!) занятием почиталось недостойным дворянина. Во всяком случае, того, кто не хотел слышать в свою сторону шепотки, рассуждающие об ужасном вкусе.

— И долго ты так развлекаться собираешься? — Поинтересовалась девушка, размыкая крепкие объятия.

— Пока не удовлетворит! — Ответил Приимков под демонстративно-ироничный хмык Артема.

Однако в слух он высказываться о художественных способностях своего "сокамерника" больше не решился. Последний раз, когда он попытался поиграться с ролью строгого критикана, окончился дракой. Тут-то и выяснилось, что куда более подготовленному Алексею ему без Сил противопоставить нечего. Разве что могучий интеллект. Однако тот, зараза, отказывался работать на полную мощь после первого же прилета в голову.

Урок был понят и запомнен.

— А я гадать умею. — Неожиданно призналась Долгорукая. — Хочешь, и тебе погадаю?

Алексей фыркнул, неожиданно представив себе Татьяну в пышном наряде цыганки. Мысленно он расстегнул несколько пуговок на цветастой рубахе представшего перед ним образа. Стало намного интереснее.

Впрочем, девушка обращалась явно не к нему.

Артем тоже фыркнул. Только куда более язвительно. И в тоне его явно читался посыл... Да просто посыл в том единственном направлении, в котором он рад был бы видеть запертую вместе с ним парочку. Да и чего далеко ходить за объяснениями? Вон оно на стене неоднократно и в разных вариациях прописано самим же Алексеем.

— Боишься?! — Насмешливо поддела девушка.

Такого признания Ростов себе позволить не мог. Во всяком случае, в присутствии своего старого соперника.

— Да на! — Пихнул ей руку за ради такого случая даже поднявшийся Алексей.

Татьяна подошла к делу со всей серьезностью, на какую только была способна. Нажимала какие-то точки, водила пальцем по линиям и чего-то там еще. Ростов терпеливо ждал. Несколько раз он пробормотал себе под нос нечто вроде "Не понимаю...".

— И что все это значит? — Хмуро спросил он, едва девушка отпустила его ладонь и глубоко задумалась.

Долгорукая подняла на него тяжелый взгляд, вдохнула горько и резюмировала:

— Тяжела судьба твоя, Артем Игоревич... — С грустью сообщила она. — Особенно если нарываться не прекратишь. Звездюли на ней встречаются тяжкие, а пиковая дама, что за углом тебя поджидает, вломит так, что мало не покажется. Понял меня?!

Алексей негромко рассмеялся, отвернувшись в сторону. Он не слишком-то уж жаждал накалять обстановку еще больше. И уж тем более не стремился вмешиваться в "воспитательный процесс". Девушка и сама замечательно справлялась.

"А все-таки с коммуникацией у нас реальные проблемы"!, — вздохнул про себя он. Судя по всему, его и Татьяну на классическую боевку натаскивали куда лучше, чем Артема. А ведь это целый пласт знаний. И он не ограничивается словами "вломить" и "жахнуть". Очень важной частью военного дела является связь. В том числе и "боевой язык", который мог передать мысль собеседнику как жестами, так и перестуками. Не зря же аквалангисты изучают в том числе и "перестук". А в экипировку ряда военных специалистов входят кастаньеты, чьи удары слышны под водой довольно далеко. Его относительно знали все трое. Так что на простейшем уровне связь, которую не уловит бездушный глазок камеры и даже самый чувствительный микрофон, была налажена. Достаточно всего лишь коснуться собеседника и легкими надавливаниями сообщить ему нужную мысль.

Вот и причина внезапной любви Долгорукой к обнимашкам. Однако таким образом можно передать только довольно простую мысль. Стандартную. А как быть, если нужно обмозговать нечто куда более сложное. Например, скоординировать план побега? На помощь приходит простая и древняя морзянка. Ее тот же Приимков еще лет в десять выучил. Его инструктора смогли убедить гиперактивного шалопая, что если такой штуке обучить его приятелей, то может получиться отличная игра! Так что Приимков не только освоил не самую сложную науку, но еще и обучил ей с десяток шпанят. С тех пор и не только запомнилось, а аж в подкорку врезалось. Ну а работа с ключом и все такое прочее началась куда позже. У Татьяны тоже с учителями все было в порядке. И с памятью. А вот Артем... У него с этим все было куда хуже. Программа боевой подготовки для него была сильно сокращена в пользу других наук. И винить тут было не кого. Готовили их всех "по задачам". И глава Ростовых решил, что Теме гораздо больше пригодится искусство управление, умение разбираться в финансах и десятки других направлений, о которых Алексей, увы, ничего не знал.

"Ну вот пусть и сидит теперь один. Не о чем Танюшке с ним обниматься!", — заключил мысленно он.

В коридоре послышались тяжелы шаги.

— Вдруг... Как... В сказке... — Начал напивать Приимков, притоптывая в такт.

Скрипнул замок в двери.

— Обед. — Коротко ответил появившийся на пороге мужчина, поставив перед ребятами один котелок на всех и пакет.

Тот же камуфляж. Те же берцы и маска. Но каждый из пленников прекрасно узнал "третьего". Был он чуть ниже остальных и чуть шире в плечах, а толщиной запястий, так и вовсе поражал. Двигался он с неторопливой грацией медведя, который то ли мимо пройдет, то ли легко, словно играясь, смахнет твою буйную головушку. Отчего-то тот же Алексей подозревал, что уши у него должны быть переломаны. Есть подозрения, что "третий" очень серьезно увлекался борьбой.

Его "страхующий" с автоматом в руках остался в коридоре. И тому же Алексею не удалось разглядеть, кто на этот раз притащился к ним.

Больше он не сказал ничего, поставив еду примерно на половине пути между пленниками и дверью. Задерживаться он не стал, а потому уже через секунду ключ снова повернулся в замке.