Сразу предупредил, что тянуть с этими службами не нужно, и вначале они будут чисто убыточными. Лет через пять от них появится полезная отдача, а через десять лет наше графство будет богаче всех соседей.

– Милан на вас ведь уже было покушение? Давайте вы в отдалённые баронства будете ездить только с охраной. Для начала будете брать из моей дружины шесть человек. А когда поедете проверять баронство Мардел, возьмёте двенадцать бойцов из числа ветеранов. И это не обсуждается. Почему я так встревожен, спросите у Павла, он был там вместе со мной.

Параллельно со всеми делами продолжаются мои тренировки. И лазанье по стене или по верёвкам, и забеги вокруг крепости. Я уже поднимаюсь по пятиметровой верёвке десять раз подряд. А бегаю вокруг крепости по двум вариантам. Или в лёгком темпе десять кругов, или пять кругов, но быстро.

Командир дружины набрал молодых парней из деревень и пытается сделать из них воинов. На экипировку деньги я ему выдал, но ещё поставил задачу найти хорошего кузнеца, который согласится переехать поближе к замку. В самом замке я кузницу размещать не буду. Мне матушка весь мозг исклюёт, мол, шумно, а у неё мигрень. А кузнец нужен молодой с перспективой, если я стану магом, то мы с ним будем производить эксклюзивное оружие для воинской элиты. Не для богатеньких бездельников, для них важно, чтобы на мече или шпаге было много драгоценных камней. А для воина главное, это качество клинка. Но это всё далеко впереди.

Так прошёл год. Дела в графстве улучшаются, доходы растут. То дальнее баронство проверили. Оказалось, что старый барон ту Мардел умер два года назад. Мужики посовещались, и решили никому об этом не говорить. Налог управляющему графством отвозили в город, а сюда он ехать не рвался.

Управляющий привёз ко мне старосту деревни в кандалах. Мы с Миланом подумали, и я объявил старосте наказание в пять плетей. Сказал, что будут ещё нарушать законы графства – повешу, на том и отпустили. А у покойного барона нашлись наследники. Как они будут делить наследство, мне всё равно. Главное, чтобы деревни не разоряли и налоги платили.

Найти незаконные доходы типа работорговли, наркотиков, чеканки фальшивых денег, мне так и не удалось. А общая величина собранных налогов приблизился к тысяче золотых. Пятую часть платили в казну королевства, как налог с графства. Я сказал управляющему, пусть сумму налога всегда округляет в большую сторону. Много не нужно, но чуть больше чем точная сумма, это будет радовать глаз проверяющих.

Четыреста пятьдесят золотых мне приносят те паи в производствах, что перешли мне от Гофмана. Налоги с этой суммы платить не надо, так как это доля из прибыли. Я деньги не накапливаю. Заказал ремонт городского дома, укрепление стены замка, чистку замкового рва, а то он давно стоит без воды. В замке тоже делаем ремонт крыши, дверей, окон, покупку новой мебели и так далее. В ноль, конечно, не трачусь, но на счёте в банке всего двести золотых.

Вдруг приглашение от матушки.

– Томаш зайди ко мне.

– Что-то случилось матушка?

– Я не знаю, кто ты, но ты не мой сын. Я теперь поняла, что неправильно воспитывала своего сына. Но ты делаешь такие вещи, которые ни я, ни мой сын никогда бы не сделали. Я хочу знать, где мой сын?

Называется – приплыли!

И что делать, говорить правду, или нет? Конечно, нет! Кому другому может и сказал бы, но не этой женщине. Она же и мне, и себе может столько вреда принести!

– Скажите мне матушка наш прежний управляющий он хороший человек?

– Я знаю, что ты скажешь. Скажешь, что он воровал, но он был очень галантный и обходительный.

– Ты считаешь, что это важнее, чем правильное ведение дел в графстве? Ты помнишь, что мы жили в нищете? У нас было шесть солдат, и жалование для них ты выпрашивала у Гофмана. Ты графиня, а твои дети были одеты, как дети ремесленников. Обувь нам покупали тогда, когда управляющий соизволял выдать на это деньги. У тебя было много платьев, но все они были куплены ещё при живом муже.

– Ладно, оставим управляющего. Скажи, ты всё ещё считаешь своего племянника хорошим мальчиком?

– Я не понимаю, к чему ты клонишь. Я тебя спросила, а ты уводишь разговор в сторону.

– Нет, матушка, не увожу. Я просто хочу тебя подвести к мысли, что всё, что с нами произошло, оно произошло из-за твоего отношения к жизни. Я не говорю слов, что ты виновата. Как можно винить женщину, которая горевала о погибшем муже? Но ты в своей горести ушла в себя, перестала обращать внимание на то, что вокруг тебя происходит. Этим тут же воспользовались нечестные и непорядочные люди. Я и в этом тебя не обвиняю. Любого могут обмануть мошенники. Твоя ошибка была в том, что ты уволила старого управляющего, который работал на нас, когда ещё был жив отец. Но и в этом я тебя обвинять не буду. А в чём я буду тебя обвинять матушка, как ты думаешь?

– Откуда я знаю? Я тебя вообще перестала понимать после твоей болезни! Я не вижу в тебе своего Томика!

– То, что это тело юноши, которого четырнадцать лет назад ты сама родила, ты отрицать не будешь?

– Я этого и не отрицаю.

– А после чего ты перестала меня понимать? С какого момента, тебе стало казаться, что я не твой Томик?

– Вот как ты встал после болезни, как пошёл с этим противным Фрицем заниматься не понятно чем, с этого всё и началось. Он над тобой издевается, а ты доволен. Мой Томик никогда бы этого не сделал.

– Матушка, для мужчины быть физически развитым, это то же самое, что для женщины следить за своей красотой. Ты понимаешь, что своей непомерной жалостью и заботой уродовала сына? Даже несмотря на твою чрезмерную опеку, мальчику хотелось быть сильным, смелым, ловким. Именно поэтому он тянулся к кузену, твоему племяннику. А этот «хороший мальчик» зачем-то хотел твоего сына или убить или покалечить. Я не знаю, что там было. Но он повёл меня в подвал, это видела сестра. Я боялся идти, тогда Адам поднял меня на смех, и мы туда спустились. Потом он выскочил оттуда и убежал. А сестра, маленькая девочка, которой ты никак не хочешь дарить материнскую любовь и заботу, она пошла в тёмный подвал, искать своего брата. И нашла, и прибежала к тебе за помощью. А ты ей даже слова ласкового не сказала. Твой любимый Томик потом лежал трупом две недели. Спросишь, зачем было твоему племяннику наносить твоему сыну такой урон? Скажи, а вот я бы так и лежал бревном, ты бы от горя заболела и умерла. Кто бы заполучил наше графство? Знаешь? Что, никогда не задумывалась об этом? А графство досталось бы твоим родственникам, родителям Адама. Удивительно, правда?

– Как ты можешь так гнусно думать о моих родственниках?

– Ты думаешь, они отказались бы от графства в пользу твоей дочери? Ты в это веришь?

– Порядочные люди так не делают!

– Матушка, я не знаю, кто порядочный, кто непорядочный, но ты, словно магнит, притягиваешь к себе всяких обманщиков и проходимцев. Но давай мы продолжим разговор о Томике. Это ведь ты пригласила мага магистра Зденека тот Дворжака. Как ты про него говорила? «Он же нам добра желает!» Я не знаю, чего он нам желал. Только он, друг семьи, мне, аристократу, залил в память только язык простолюдинов. Я спросил почему? Знаешь, что он сказал? «Потому молодой человек, что всё стоит денег. На большее у вашей матушки денег не нашлось». И ты веришь, что этот человек наш друг, что он нам добра желает? И вот так помощь нам оказывает? Но, Сеятель с ним, с языком. Я был как овощ, у меня не только память пропала, я ничего не соображал. Даже младенец что-то думает, куда-то тянется. А я не думал. Я не знаю, что этот маг сделал с моей головой, но что-то сделал. И я стал понимать, что вокруг меня не то, что должно быть вокруг графа или сына графини, если тебе так приятнее. Когда сестра рассказала, что кузен бросил меня в подвале, я перестал ему доверять. Когда я увидел, что мы живём почти в нищете, я перестал доверять нашему управляющему. Когда я понял, что ты не хочешь это всё видеть, закрылась в раковину и пустила всё на самотёк, я перестал доверять тебе.