Агент Траутманн громко смеялся, потешаясь над историей О’Салливана.
– По мере того, как я говорил, – продолжал ирландец, – физиономия придурка вытягивалась всё больше и больше. Он то шёл пунцовыми пятнами, то бледнел, а взгляд был как у маленького ребёнка, который вот-вот наложит в штаны. «Ты наверно гадаешь, – стращал я его, – почему я не хватаю тебя и не волоку в секретную правительственную тюрьму, чтобы промыть мозги и стереть память? А зачем? Куда ты без непроницаемой шапочки денешься? Ты и так уже у нас под колпаком, ты ничего не сможешь нам сделать, а вот мы запросто придём по твою душу, если понадобится. И кто тебе тогда поможет, кто тебя спасёт, кто тебе поверит? Оглянись, простые обыватели не носят шапочки из фольги, они давным-давно зомбированы правительством и действуют в его интересах. Любой из твоих соседей, любой прохожий на улице по нашей команде сделает с тобой что угодно, ты даже пикнуть не успеешь!» «Ты врёшь, ты всё врёшь!» – взвыл бедняга, просто, чтобы за ним осталось последнее слово, попятился и бросился наутёк. О’Мэлли стоял и молча мне аплодировал…
Мы с ним вообще были единодушны по части нетерпимости к подобным фрикам, которые только и знают, что орать и требовать правды. Если бы они штудировали не бредни об Атлантиде и лемурийцах с третьим глазом, а литературу о массовых психозах и их последствиях, то понимали бы, что иногда правда такова, что её лучше не знать. И тогда они, возможно, стали бы гораздо скромнее в своих притязаниях…
Агент Траутманн снова разложил на коленях фотографии.
– Знашит, фейри отпускают отну шертву и тут ше ищут слетущую? И кокта О’Холлоран хотил по польям…
– Верно, они его заприметили. Положили на него глаз. А когда sidhe готовы пригласить кого-то «в гости», они ослабляют режим стелс и позволяют увидеть себя, завлекают жертву. Возможно, воздействуют чем-то на сознание, потому что противиться их зову невозможно. Не было ещё ни одного человека, который одолел бы sidhe. Мы знаем, что инспектор внезапно сошёл с тропы, ведущей через поле, и пошёл напрямик. Именно в этот момент sidhe и начали его завлекать…
– Вы когда-нибудь играли в видеоигры? – внезапно спросил ирландец.
Траутманн отрицательно покачал головой.
– В большинстве игр, когда вы выполняете какой-нибудь квест или во время сражения, когда вы уничтожаете врагов, вам то и дело встречаются символы, прикасаясь к которым, вы берёте здоровье, боеприпасы, деньги или новые способности и навыки. Символы располагаются либо в воздухе на уровне груди и вам просто нужно сквозь них пройти, либо на земле и тогда вам нужно на них наступить. Мы считаем, что sidhe являют жертве какие-то аналогичные знаки, которые, как хлебные крошки, ведут жертву в ловушку. Как эти знаки выглядят и что на них начертано, мы не знаем. Знаем, что избранника тянет к этим знакам, он касается одного и перед ним тут же загорается следующий, указывая направление, куда нужно идти. Помните, Джиллиган и Гэллоуэй утверждали, что инспектор шёл как сомнамбула, уставившись в землю и высоко задирая ноги при каждом шаге? Шёл он так, потому что ступал по знакам-указателям, но видел их только он один. Также никто, кроме О’Холлорана, не видел обиталище sidhe, когда оно материализовалось посреди поля. И поскольку инспектор шёл как бы не по земле, а по знакам, собаки не смогли взять след. На земле следов не осталось.
Когда жертва подходит к обиталищу sidhe, знаки исчезают, а режим стелс ослабевает ещё больше. Человек видит перед собой целое селение sidhe, во всей его красе. Эти бестии путешествуют между мирами не пешком, не танцуя хороводы при свете Луны. Они переносятся сюда сразу со всем своим селением.
Траутманн прищёлкнул пальцами:
– Мошно нацелить сюта несколько спутникоф и охватить ими фсю Gebiet[30] Ирлантии, а сатем отмотать сапись и посмотреть…
– Уже нацеливали, отматывали и смотрели, – перебил немца О’Салливан. – Вместо обиталища спутники видят нечёткое размытое пятно. Режим стелс у sidhe выше всяких похвал. Они его ослабляют только для жертвы, а для всех остальных он фурычит по полной программе. Ещё никто не сумел получить чётких изображений обиталища sidhe, как только ни ухищрялись.
– Токта пошему вы уверены, што это селение?
– Потому что кое-какие показания у нас всё-таки есть. Несколько человек, вернувшись из «гостей», сумели перед смертью описать то, что видели. Не знаю, обратили ли вы внимание на то, что в документах не упоминается ни одного случая, когда бы sidhe появились и забрали кого-нибудь в городе – будь то хоть средневековый город, хоть современный мегаполис. Всё их внимание обращено к малолюдной сельской глубинке. Ничего удивительного в этом нет, потому что обиталище sidhe само напоминает в некотором роде деревню, окружённую оградой – в точно таких же деревнях когда-то жили и наши предки. Вполне возможно, что тут справедлив принцип: «подобное тянется к подобному». Ограда у селений бывает разной – то частокол с воротами, то обыкновенный плетёный забор, то земляной тын с живой колючей изгородью поверху, то ещё что-нибудь. Вход в селение всего один; жертва туда заходит и селение тотчас же пропадает из нашего мира.
Некоторые аналитики полагают, что общество sidhe целиком деурбанизировано и вообще не знает крупных городов. «Маленький народец» живёт небольшими сельскими общинами, вероятно изолированными друг от друга, потому его и тянет к нам в малолюдную сельскую местность. Сам вид городов – любых городов – должен быть чужд и неприятен sidhe. Может из-за грязи, может из-за шума, может из-за многолюдности, может из-за обилия техники, если общество sidhe вдруг нетехногенно, может из-за всего сразу…
Каждая фигура на поле – это след, оставленный в нашем мире селением sidhe. Круги и перемычки повторяют очертания каждого конкретного селения подобно отпечатку. А поскольку фигур известно довольно много, можно заключить, что в охоту за людьми вовлечено множество селений с десятками и сотнями sidhe в каждом. Всего – несколько тысяч sidhe. Каждый их род или племя возводит себе обиталище сугубо индивидуальной формы. Возможно это служит каким-то аналогом личной эмблемы семьи или рода и позволяет sidhe узнавать и определять, кто есть кто. Когда селение материализуется в нашем мире, оно оставляет на поле круг или какую-либо иную отметину.
Есть также мнение, что очевидцы что-то путают и принимают за селение некую одиночную постройку, большие хоромы. Это мнение в отделе не очень популярно и сторонников у него немного…
– То есть круки на польях остафляет не пляска фейри? – разочарованно произнёс Траутманн. – Не их трушные хоровоты ф свете луны?
– Да какие, к дьяволу, хороводы! – дёрнул локтем О’Салливан, не отрывая ладоней от руля. – Когда жертва подходит к воротам в ограде, те открываются и впускают её внутрь. Сопротивляться жертва, как я уже сказал, не может, ноги сами несут её вперёд. Она заходит в обиталище и то уносится обратно в мир sidhe или куда-то ещё.
Мориц Траутманн задумчиво поскрёб подбородок, уткнувшись в снимки.
– Как по мне, расмерчик малофат тля селения. Фосмошно, это тейстфительно einzelnes Gebäude[31]. Храм или ещё какое-то сакральное место. Вы оп этом не тумали? Внутри неко сотершится кенератор портала или eine andere[32] сретстфо перемещения сквось сафесу. Токта, если это храм, то шелофек, попаф внутрь, tatsächlich станофится шертфой, в прямом смысле – той, которую вослакают на алтарь…
– Ну, это вы загнули, Мориц, – поморщился О’Салливан. – Ни в сказках, ни в свидетельских показаниях ничего подобного не отражено, никаких храмов, никаких алтарей. Люди всегда упоминаются как «гости» sidhe на неком празднике. Они пируют и веселятся, а не участвуют в каких-то ритуалах. Пока что нет оснований полагать, будто sidhe отягощены религиозными культами. Если хотите знать моё мнение, создания с такими возможностями вообще не нуждаются в богах и высших покровителях.
