Агент дожевал очередной кусок, сделал большой глоток кофе и продолжил:

– Полиция, поскольку пропал один из них, развернула, помнится, кипучую деятельность, в которую мы не лезли, потому что знали, что копы всё равно ничего не найдут. Они выпустили в поле целую свору служебных собак, но те смогли проследить путь инспектора лишь до того места, где он сошёл с тропы и потопал напрямик через целину. Это было примерно там, где инспектора заметили Джиллиган и Гэллоуэй. Сколько ищейкам ни совали под нос вещи О’Холлорана, собаки бестолково топтались на месте, скулили и косились на людей виноватыми глазами.

– Кто ше они, эти фейри? – задал Траутманн, быть может, самый главный за день вопрос. – И зачем им hinraffen[25] лютей?

– Предположений, – задумчиво ответил О’Салливан, – на этот счёт не меньше, чем у вашего отдела насчёт хроноклазмов. Кое-какая картина, разумеется, у нас сложилась, однако в ней всё ещё слишком много неясного. Обычно принято полагать, что sidhe – это элемент фольклора, сказка, вымысел, как великаны из истории про Джека и бобовый стебель. Вот только наша сказка обернулась вдруг явью и явь эта никому не сулит ничего хорошего. Мир sidhe (или миры – мы точно не знаем, может их несколько), судя по всему, сосуществует параллельно с нашим. Мы не можем в него даже заглянуть, не то что войти (потому что не знаем, как, где и куда входить и чем заглядывать), а вот sidhe спокойно сюда приходят. Заявляются в любое время, когда пожелают, и могут по своему усмотрению появиться в любом месте. Словно оба мира разделены некой односторонне прозрачной завесой, как стекло в допросной комнате – с одной стороны можно смотреть и видеть всё, а с другой нет. Только эта завеса ещё и односторонне проницаемая – sidhe из своего мира в наш проходят, а мы из нашего в их не можем.

– Кто ше устанофил эту сафесу – спросил Траутманн. – Фейри?

О’Салливан так не думал.

– Вряд ли. Это ведь я так говорю – завеса. В действительности это обычный барьер между мирами. Все миры в мультивселенной отделены друг от друга подобными барьерами. Вы же знакомы с концепциями отдела «Каппа»? Sidhe отнюдь не боги, чтобы творить глобальные космологические структуры. Они скорее маленькие, зловредные и ловкие паразиты, но уж ни в коем случае не боги.

Чтобы кто-то из нас прошёл сквозь завесу в мир sidhe, они должны завлечь его «в гости». Только так человек может покинуть наш мир. Здесь не работает теория «Каппы» о точках сопряжения между мирами и возможности проходить через них. Мы полагаем, что наши с sidhe миры друг с другом не сопряжены и никаких постоянно действующих переходов между ними не существует. Отдел «Каппа» помогал нам в нашей работе; его агенты нашли сотни точек сопряжения на территории Ирландии и при этом ни одна не ведёт в мир sidhe. А вот там, где появляются круги на полях, то есть в местах реального пребывания sidhe, ни одной точки сопряжения не обнаружено. Отсюда делаем вывод: sidhe способны путешествовать между мирами по-своему, им для этого не требуются точки сопряжения!

Похищенные ими люди так до самого конца и не догадываются, что на самом деле они никакие не гости, а всего лишь жертвы. Это всегда взрослые и более-менее здоровые мужчины. Неизвестны случаи, когда бы sidhe забирали детей, малолетних подростков, женщин, стариков или калек. Впрочем, смотря какая у калеки травма, а то и калеку взять могут…

Траутманн смотрел на О’Салливана, широко раскрытыми глазами.

– А шудесная спосопность фейри – это наука или макия?

Ирландец скривился в ответ.

– Я же вам уже говорил, что думаю о волшебстве и сверхъестественных чудесах. Чтобы не повторяться, сошлюсь на мнение сэра Артура Кларка, который утверждал, что любая высокоразвитая технология неотличима от магии. Вот в этом ключе лично я и рассматриваю возможности sidhe. Для папуаса в джунглях какая-нибудь зажигалка – это уже чудо. Кое в чём sidhe нас опередили, как и мы раньше папуасов изобрели зажигалки, самолёты и компьютеры. Sidhe ушли ещё дальше. Их визиты к нам всегда проходят в усиленном режиме стелс и не регистрируются никакими приборами или устройствами.

Возьмём для примера свидетелей-подростков, Джиллиган и Гэллоуэя. Когда они повстречали посреди поля приезжего инспектора, sidhe уже вели беднягу к себе, значит он в тот момент что-то видел, только он один, какие-то знаки, по которым и шёл, а Джиллиган с Гэллоуэем не видели ничего и сочли О’Холлорана чудиком…

О’Салливан покончил с едой и принялся ковырять в зубах зубочисткой.

– Mir ist aufgefallen[26], што Ф скасках про фейри все их гости сталкифались с асинхронностью времени, – сказал Траутманн. – Шелофек, топустим, гостит у фейри отну ночь, а кокта kommen zurük[27] опратно, у неко тома прошло уше мноко-мноко лет. То ше самое перешили О’Крэти с инспектором?

– Вы совершенно правы, Мориц! – кивнул О’Салливан, удивляясь сообразительности немца. (Хотя чему удивляться, если в отделы старались брать людей с высоким интеллектом…) – Как раз это с тобой и происходит, когда, на твою беду, sidhe выбирают тебя жертвой.

– Я читал о случаях, кокта прохотило столько лет, што люти нахотили ротных и плиских мёртвыми!

– Бывает и так, – подтвердил ирландец. – У sidhe нет какого-то единого стандарта. Кого сколько хотят, того столько в «гостях» и держат. Возьмите О’Холлорана. Если бы он протянул подольше и сумел добраться до дома, что бы он увидел? О’Коннеллы давно умерли, его любимая Шиван тоже, дети почти состарились, по дому бегают внуки и правнуки… Естественно, его никто не узнал бы и не пустил бы на порог.

– Verstehe[28]… – утомлённо проговорил Траутманн, потёр руками глаза и заказал ещё кофе. О’Салливан последовал его примеру.

– Я слышаль ещё отин миф. Люти, попывафшие у фейри, шифут тольше труких.

– Якобы дольше, – поправил немца О’Салливан. – Сегодня вы уже видели одного возвращенца – долго он, по-вашему, прожил? Он даже до дороги не дополз. Мне думается, что в старину, когда сочинялись эти истории, люди жили настолько хреново и настолько мало, что каждый необычный факт старались определённым образом «доработать», чтобы можно было хотя бы понарошку радоваться чему-то светлому, вроде как кто-то где-то прожил долго, а значит хоть кому-то в этой чёртовой жизни повезло. Ведь что из себя по сути представляла наша старина? Одну бескрайнюю возможность преждевременно расстаться с жизнью множеством способов. Ты мог подохнуть с голоду, или мог отравиться несвежей пищей (что в эпоху отсутствия холодильников происходило повсеместно), мог загнуться от оспы, или угореть возле потухшего очага. Тебя могли запороть насмерть за недоимки или сгноить на каторге за украденную буханку хлеба. Ты мог сверзиться с лошади и свернуть себе шею. Всего ради пары медяков тебя могли обобрать догола и убить… Да и наши тогдашние хозяева-бриташки с нами не церемонились. Их неуёмное воображение то и дело рожало безумные инициативы, направленные на скорейшее сокращение ирландского поголовья. Даже в ихнем парламенте могли на полном серьёзе обсуждать, стоит ли выкрасить всех ирландцев чёрной краской и продать в Бразилию под видом негров-рабов…

Когда человек попадает к sidhe, он никогда не проводит у них в «гостях» больше суток – по своему личному, субъективному представлению. Сегодня или завтра эксперты вскроют О’Холлорана и вы убедитесь, что в его животе ещё сохранилась последняя пища, съеденная у О’Коннеллов в день исчезновения. То есть, если бы инспектор сейчас был жив и полностью осознавал происходящее, его рассудку пришлось бы несладко. Он бы точно свихнулся. Да и его домочадцы чувствовали бы себя не лучше. А когда подобные воссоединения с семьёй происходили в старину, где рациональным и критическим мышлением владели считанные единицы (впрочем, как и сейчас), кто-то вполне мог сделать вывод о сверхдолгой жизни возвращенца. Ну а как ещё людям объяснить, почему он отсутствовал столько лет и ни капли не изменился?