Дождавшись от меня согласного угуканья, Мерлин первый, нервно встав из-за стола, стал мерить шагами комнату, бубня себе под нос:

— Для начала нужны опытные дозорные. Меткие лучники, как можно больше…

— Ваше высочество, — смущенно перебил я сумбурный поток мыслей хозяина дворца. — А что насчет моего вопроса? Очень личная сделка? Много камней? Приватная аудиенция?

— Ах да… — рассеянно отозвался Мерлин. — Слушай, да что в этой сделке личного? Мне от Коррана насчет сделок никаких бумаг не приходило. Обозначь мне в двух словах, что конкретно тебя интересует?

— Эмм… Я не от имени батюшки, а от себя. Хотелось бы наедине все же обсудить… — увернулся я от прямого вопроса и добавил: — Слишком личный вопрос.

— Батюшка! — услышал я где-то сбоку звонкий девчачий голосок. — Да как ты не понимаешь?! Очень личная сделка! Много камней! Приватная аудиенция! Как ты не можешь понять очевидного?! Гном тебе уже пол часа намекает на это! Он свататься к кому-то из нас приехал! К нам скоро толпами повалят, а у нас даже платьев новых нет! Как ты можешь сейчас думать о каких-то пушках? Нужно срочно устраивать новый бал! И турнир! И все остальное! Немедленно!..

Девчачий щебет обрушился на мои уши с новой, казалось бы, утроенной силой. Голова болезненно загудела. Схватившись за виски, подумал: «Мне трындец… Всей Пангее трындец».

— Что есть этот дурацкий факел, что нет его… — рассеянно бурчал Нарин, поглядывая на Юлию, которая замерла с протянутой рукой у стены.

Даже сам себе Нарин боялся признаться, что, кажется, боится. Нет, не дракона и его гнева. К собственному удивлению эльфа именно этот страх уже успел слегка притупиться. Темнота. Как раз она нервировала Нарина. Вот в его руках уже догорает первый факел. В котелке валяется еще с пяток запасных. Они догорят, а дальше что? Темнота?

Нарин был эльфом, и для того, кто переносил сознание в тело птицы, чтобы парить под облаками, эта самая «долгая темнота» казалась проклятьем. Он нервничал, сильно нервничал и уже было готов был даже вернуться назад, но эта сумасшедшая женщина не останавливалась вообще.

Глянув исподлобья в свете догорающего факела на Юлию, Нарин в который раз про себя досадливо крякнул. Сила. Потенциал маны, которого он, наверное, вживую в жизни еще ни разу не видел. Ну вот зачем такая сила деревенской простушке? Нет, он, конечно, уважал Юлию, за эти дни даже немного сроднился с ней и готов был на что угодно поспорить, что после пережитого, если они выберутся отсюда, станут непременно хорошими друзьями, но… Сила… Какой же, она все-таки стала огромной! Даже ему, при его высоком потенциале маны нужно было хоть чуть-чуть отдыхать между сильными заклинаниями! Юлия же который час шла напролом без передышек! Так нельзя! Все учителя-маги, которые примечают у ребенка любой расы высокий потенциал маны, говорят об обязательном отдыхе. Чем сложнее магия, чем выше потенциал маны, тем осторожнее нужно обращаться с даром, тем больше нюансов просчитывать и держать в голове! Этому учатся чуть ли не в первую очередь…

Хм… Учатся… У эльфа мелькнула дурацкая мыслишка из разряда, если сказать Юлии о том, что то, что она сейчас делает, невозможно, у нее тут же перестанет получаться.

Нарин поморщился, вспоминая, сколько времени у него ушло на то, чтобы освоить первые шаги в магии с их домашним учителем. Теперь же… Когда перед первым совсем узким проходом, загородившим им путь, Юлия рассеянно спросила:

— Эм… Нарин, а что делать?

Кашляя, Нарин нервно брякнул:

— Руку на камень. Да. Вот так. А теперь представь, что это маслице. Сливочное. Приказывай ему…

— О! Маслице сливочное! Эх, ща бы маслица навернуть плошечку с сахарком! Люблю… Я этого сливочного маслица знаешь сколько в свое время съела?.. Хотя по мне видно, мда…

Камень послушно, как мягкий пластилин, под руками малыша, расступался от маленьких женских ладошек. Нарин, с философским спокойствием глядя на эту картину, вспоминал огромный фолиант, который некогда попадался ему на глаза в библиотеке. Фолиант вроде назывался «Земляная магия высшего порядка или эй, булыжник, ты меня уважаешь?». Вроде, как смутно помнил заглянувший туда мимоходом эльф, книга рассказывала о сложности управления камнями. Мол, даже тролли — плоть от плоти камни — не всегда могут приказывать ему. Камень — самый капризный материал для мага Пангеи. Считается, что так издревле повелось с тех самых пор, как только Великий Омм вдохнул в гору валунов жизнь, создав троллей. Вызвать хорошее отношение даже у небольшого булыжника — задача сложная, а для неопытного земляного мага она граничит с невозможным. Но, как говорится, Юлия этого не знает… Знала бы, не получилось ничего. Ну а нутро огромной северной горы, кажись, проняла до глубины эта самая всепобеждающая женская любовь к сливочному маслицу. Наверное, булыжник чувствует доброе отношение и любовь к себе. Это, как говорится, на Пангее всему живому приятно.

— Юлия, может передохнем? — пробубнел Нарин, с досадой подметив дрожание в голосе. — Давай поговорим. Мне кажется, еще не поздно вернуться. Там впереди так темно… Вот куда мы сейчас вообще идем?

— Не знаю, как ты, но я иду на шум воды. Прислушайся… Там вдалеке как-будто река. Отступив в сторону, Юлия пригласила Нарина подойти ближе к узенькому проходу впереди. Кое-как протиснувшись вперед — места было катастрофически мало — Нарин прислонил ухо к щели.

— Какое-то гудение, да… — рассеяно пробормотал он и добавил: — Может, и правда, подземная река, а может и ветер в пещерах гуляет. Дай мне время.

Приметив в свете факела пробегающего мимо жучка, Нарин схватил его и, прислонившись к стене, попробовал захватить сознание букашки.

Выпрыгнув из обмякших рук эльфа, насекомыш бодро помчался в темноту впереди.

Минут через десять эльф открыл глаза и радостно сообщил:

— Да! Впереди что-то есть! Там теплее в разы, выше влажность и, как будто, больше свежего воздуха! Давай поднажмем, Юлия! Кажись, через пару часов будем на месте!

— Ну вот и хорошо, эльф. Вот и хорошо… — отметила женщина, возвращая Нарину уже почти догоревший факел. — Кажется, мы не плохая команда.

Развернувшись к узкому проходу, Юлия приложила руку к стене. Интересно, что их будет ждать на новом месте?

Окрыленный надеждой на спасение, Нарин не заметил, как стал сам себе напевать. Юлия опиралась одной рукой на посох, второй аккуратно расчищала путь. Казалось бы, вероятная близость подземного источника должна была также ее окрылить, но путь замедлился.

— Камень странный…. — буркнула женщина, будто прочитав мысли эльфа. — Слушается плохо…

Нарин фыркнул. Как раз этому учат даже зеленых новичков от стихийной магии.

— Вода близко, — с поучительным тоном начал остроухий. — Твоя магия управляет только камнем, а вода с земляной магией часто конфликтует. Мокрый камень дурно слышит земляного мага и хуже поддается изменению. Тебе, кстати, очень повезло, что рядом оказался опытный маг, который может все объяснить.

На секунду у Нарина мелькнула мысль, что последняя сказанная фраза была лишней, но только на секунду.

— Я вообще по жизни везучая… — отозвалась Юлия. — Дай руку…

Нарин рассеяно протянул руку, тут же на его ладонь упал булыжник. Сухой.

Рассеяно поморгав, он отвел взгляд от женщины, которая именно сейчас вполне могла позировать для картины «Ирония во плоти или чаво еще умного сказать хотел?».

Как только булыжник подсветился в руках эльфа светом факела, тот ойкнул.

— Что? — иронии Юлии и след простыл, в голосе появились нотки легкой тревоги.

— Никогда такого не видел. Тут странные прожилки голубые на камне. Знаешь, я далек от земляной магии, но все же в свое время получил хорошее образование. Так вот, такой горной породы я не помню вообще. Я не встречал ее описаний ни в одном из справочников. Кажется, мы сейчас приближаемся к месту, на которое еще не ступала нога ученого жителя Пангеи. Великий Омм только знает, что нас может там ждать. Юлия, нам точно нужно вперед?