Чайки поднялись, улетели. А лисичка упала в море. До последней шерстинки вымокла. Ладно ещё, что до берега доплыла.

Вылезла на берег, одёжку свою выжала, вылила воду из торбасов, на солнышке сушится. Только обсохла — мимо кайры плывут, на льдине качаются.

— Эй, лисичка, — зовут кайры, — иди к нам!

А лисичка распушила свой рыжий хвост попышнее, говорит:

— Нет! Нам, лисичкам, хорошо море с берегу. Не стану больше на льдине качаться!

Сказала так и в тундру убежала.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Давно это было. Очень давно. Ой, как давно!

Сидит возле своей яранги ворон, думает: «Куда идти за добычей: на морской берег или на реку?»

Думал, думал, решил:

— Пойду на реку.

Пришёл на речной берег. Ходил, ходил. Каждый камушек переворачивал, под каждый кустик заглядывал — нет добычи и нет. Ну совсем ничего не попадается!

«Дай, — думает, — на другом берегу поищу!»

А там мышата играют. Увидели они ворона, обрадовались:

— Дедушка пришёл! Дедушка пришёл!

Подбежали к ворону, в свою ярангу отвели. Усадили его на мягкие шкуры, чаем напоили, пёрышки разгладили.

Доволен ворон.

— Спасибо, — говорит, — меня, голодного, накормили, моим усталым ногам отдых дали.

Стал домой собираться, а мышата ему гостинец несут — немножко корешков. Уложили их на нарту, говорят:

— Иди, да доро́гой не оглядывайся!

Пошёл ворон, потащил нарту, а та, что ни шаг, тяжелее становится.

— Что такое? Нарта лёгкая, а тащить тяжело! — удивляется ворон. И ещё быстрее зашагал: домой к своим детям торопится.

Вот и яранга показалась. Навстречу дети выбежали, нарту дотащить помогли. Тут ворон оглянулся, глазам своим не поверил, подошёл — потрогал: корешки-то, что мышата дали, в рыбу и мясо превратились. Всё горкой на нарте сложено!

Мимо бежит лиса Нутэнэут.

— Где ты столько еды добыл? — спрашивает.

— У реки, — отвечает ворон. И рассказал, как мышата ему на дорогу корешков дали, а корешки рыбой и мясом обернулись.

— Ну и я туда сбегаю! — говорит лиса.

— Не надо. Не ходи, Нутэнэут! — просит ворон. — Я с тобой поделюсь.

Не послушала лиса, в ответ только фыркнула. Схватила свою нарту, какая побольше, скорей побежала на реку.

Идёт лиса по речному берегу, мышата её увидели, навстречу бегут, кричат:

— Бабушка пришла! Бабушка пришла!

А лиса:

— Какая я вам бабушка! — говорит. — Посмотрите на себя! Вы — некрасивые! Вы — пучеглазые! А хвосты?! Тьфу! У вас хвосты не пушистые!

Обиделись мышата, побежали домой, рассказали всё отцу с матерью.

А лиса следом идёт, торбаса не отряхнула, вошла, говорит:

— Э-э! Какая маленькая яранга! Какая плохая!

Потом расселась поудобнее, приказывает:

— Принесите мне что-нибудь поесть! Да поживее!

Угощают мышата лису, а она на них покрикивает:

— Что это вы мне даёте? Несите, что повкуснее!

«Вот так гостья, — удивляются мышата, — у самой-то Нутэнэут и зимой горсти снега не выпросишь».

Однако всё же и ей корешков дали, как собралась она домой. И ей велели дорогой не оглядываться.

Бежит лиса, ждёт не дождётся, когда же нарта потяжелеет? Ну когда же, наконец, корешки мясом обернутся? А нарта всё легко катится, только полозьями слегка поскрипывает. Не выдержала лиса — оглянулась: на нарте как лежали корешки, так и лежат. Лиса Нутэнэут с досады лапой нарту толкнула, корешки и просыпались. Подхватил их ветер, разметал по тундре. Так лиса Нутэнэут ни с чем и осталась.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Там, где тундра кончается, а лес начинается, жили пятеро мышек — пятеро подружек. Вместе они играли, вместе корешки добывали, вместе по ягоды пошли. А ягода морошка в тот год уродилась крупная, вкусная. Берут они ягоду: одну — в рот, другую — в мешок, одну — в мешок, другую — в рот. И не заметили, что очень далеко от своего жилья зашли. Так далеко — почти к самому лесу. Вдруг слышат:

— Чваш-чвиш, чваш-чвиш… — Это старая колдунья-великанша из лесу идёт, тяжело шагает. — Чваш-чвиш…

Пришла. Мышки увидели колдунью, испугались. Хотели убежать, да поздно. Поймала колдунья мышек, посадила их в сумку, отнесла к высокому дереву.

— Дерево, дерево, наклонись! — говорит.

Наклонилось дерево. Повесила она сумку на верхний сучок, отошла от дерева и сказала:

— Дерево, дерево, выпрямись!

Дерево выпрямилось.

— Назад пойду — с собой заберу… — проворчала колдунья и ушла.

Остались мышки на дереве. Из сумки выглянули — высоко! Самим ни за что не выбраться. Стали ждать — может, мимо кто пройдёт, поможет.

Видят — евражка к реке спешит.

— Евражка, евражка, помоги нам, с дерева сними! — закричали мышки.

Остановилась евражка и говорит:

— Нет, не сниму, когда мы пить ходим, вы всегда в нас камешками бросаете! Пусть другие снимут!

Бежит горностай, зовут его мышки:

— Эй, горностай, помоги нам, с дерева сними!

Поглядел на них горностай.

— Нет, — отвечает, — не сниму. Когда мы гуляем, вы всегда в нас камешками бросаете. Пусть другие снимут!

Тут лиса идёт. Стали мышки лису просить:

— Лисичка, лисичка, будь добренька, помоги нам, с дерева сними!

Лиса поближе подошла.

— Как же я помогу вам? — спрашивает. — Вы на дереве высоко висите. Не достану.

— А ты скажи: «Дерево, дерево, наклонись!»

Лиса так и сделала. Наклонилось дерево, лиса мышек выпустила, сама дальше пошла.

А мышки, чтобы колдунья сразу не догадалась, сумку травой наполнили, на верхний сучок повесили и сказали:

— Дерево, дерево, выпрямись!

Дерево поднялось, а пятеро мышек — пятеро подружек со всех ног домой кинулись, бегут и добрыми словами добрую лисичку вспоминают.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Наломал заяц разных веточек, накопал корешков, нарвал листиков. Сидит, еду себе варит.

Бежит мимо песец.

— Здравствуй! — говорит.

— Здравствуй! — отвечает заяц. — Что нового?

— Ничего. А у тебя что нового?

— Вот барана поймал, — пошутил заяц. — Сижу варю.