Я уткнулась Андрею в плечо, издав притворный горестный вопль, а он приобнял меня за талию и подтолкнул обратно в воду. Нельзя так делать – нельзя в первый раз трогать друга друга, если вас не разделяет хотя бы один слой одежды. Почувствовав его руку на своей мокрой пояснице, я мигом представила, как она спускается ниже – и, судя по напряжению в руке, Андрей прилагал усилие, чтобы это не произошло на самом деле. Сил изображать пловцов у нас уже не осталось, обратно мы плыли медленно и между нами завязался первый легкий разговор.

Какими бы разными мы ни были в юности, детство у нас было одно на двоих – пусть и с разницей в 10 лет. Мы каждое лето проводили на даче с бабушками, учились кататься на велосипедах по одним дорожкам, бегали за мороженым в один магазин и купались в одних озерах. Наши воспоминания о детстве в этих местах объединили нас, и на берег мы выбрались если не лучшими друзьями, то хорошими приятелями. Совместный подъем по скользким глиняным ступеням сплотил нас еще больше, и если мне казалось, что ноги мне сейчас откажут, то томительное ноющее чувство внизу живота только набирало силу.

Я досадливо отмахнулась от него. Конечно, я сидела здесь одна уже несколько дней, скучала, впала в ностальгию и с удивлением обнаружила, что такой недоступный когда-то мужчина легко может стать моим. Флер “Лолиты”, желание почувствовать себя развращенной маленькой девочкой, имеющей власть над мужчиной старше, наши почти раздетые тела, близость к природе – все способствовало тому, чтобы захотеть продолжения. Мы пошли обратно, продолжая болтать, но, чем ближе мы подходили к дому, тем более вялым становился наш разговор.

– Вот мы и пришли, – сообщил мне Андрей, как будто сама я этого не знала.

– Ага.

Мы помолчали. Каждый ждал непонятно чего. Мне это надоело.

– Что ж, спасибо за вечер, я прекрасно провела время. Тогда я зайду завтра, откроешь мне ворота?

– Конечно. Куда хочешь поехать?

– В ближайший городишко, погулять, кофе попить.

– Любишь кофе? – какой дурацкий, бессмысленный вопрос.

– Иногда. Сейчас для кофе явно не время, – вежливо улыбнулась я, разворачиваясь, чтобы уйти.

– Не уверен, что у меня вообще есть кофе. Зато есть вино.

Бесперспективная светская беседа как будто обрела новое дыхание с этими словами.

– Вино звучит неплохо.

– Пойдем?

– Мне бы переодеться. Дай мне десять минут.

Через двадцать минут, когда я вошла в его дом, Андрей выключил воду в раковине и победно вытер руки. Рядом с раковиной стояла еще мокрая посуда, а на столе два бокала и пиала с клубникой – не теми бессовестно красными глянцевыми ягодами, которые можно найти на картинках в Пинтересте, а настоящей садовой клубникой: неправильной формы, с зелеными проплешинами и, очевидно, разных сортов. Андрей открыл холодильник:

– Красное? Белое?

– Игристое.

– Сегодня что, праздник?

– Да. День игристого вина.

– Игристого, к сожалению, нет.

– Тогда белое.

Андрей достал из холодильника бутылку и поставил на стол. Внутри прозрачного стекла плескалась загадочная золотистая жидкость. С вином ведь как: никогда не знаешь, что от него ожидать – и это не только про вкус. “Что ты готовишь нам сегодня, Шардоне?”, – подумала я.

На кухне медленно нагнетать напряжение. Вся эта ситуация была как губка пропитана духом чего-то запретного. Я видела со стороны, как маленькая девочка ночью пьет вино дома у подростка, пока его родители в отъезде. Много ли ей надо, полбокала – и он может делать с ней все, что захочет. Утром ему будет все равно, а ей плохо и стыдно.

Пикантность ситуации придавало то, что маленькая девочка и подросток были заключены в тела взрослых мужчины и женщины. Нас не сковывала моя неопытность или его подростковая небрежность, мы прекрасно знали, что делать друг с другом и утром нам не было бы ни плохо, ни стыдно.

Я нетерпеливо поерзала на стуле. Пока Андрей искал штопор, бутылка стала покрываться томной испариной. Капля медленно скатилась по женственному изгиба горлышка вниз. Я представляла, как по изгибу моего горлышка также скользнут мужские губы. Андрей выключил верхний свет, оставив подсветку.

– Не против?

– Свечей не хватает, – я пыталась скрыть неловкость за сарказмом.

Андрей вытащил из шкафа свечу в красивом стеклянном подсвечнике.

Мне было наплевать на свечи. И на свет. Я с вожделением смотрела на бутылку и ждала, пока он ее откроет. Интересно, испытывают ли алкоголики такое же облегчение, которое испытала я, когда пробка наконец с характерным звуком выскочила из горлышка и Андрей плеснул вино в мой бокал.

– Романтика, – протянула я после двух расслабляющих глотков, оглядываясь по сторонам

– Мне бы такую свободу в 16 лет, я бы водил сюда девчонок по расписанию.

– Что тебе мешало?

– Тогда ведь был другой дом, меньше и проще.И не думаю, что бабушка с дедушкой были бы в восторге, если бы по утрам из моей комнаты выходили девицы.

– А девицы оставались бы прям до утра?

– Почему нет?

– А силенок-то хватало бы?

– В 16 лет? Шутишь?

– Верно, что за вопрос.

Разговор, да и вся атмосфера плавно вернулись в дружеское русло. Мы опять славно болтали о прошлых деньках, о причудах наших родителей, о том, как менялся наш поселок, о соседях, которых оба знали с детства. В какой-то момент Андрей принялся вспоминать всех ребят, с которыми он дружил. Мы с подружками шарахались в сторону, когда видели, что навстречу идет их компания. Они не были хулиганами, но для нас маленьких они были гораздо хуже. Они были симпатичными юношами, в глазах которых мы были детьми, и это заставляло наши детские щечки заливаться краской при встрече.

– Ты даже не представляешь, как мы тогда вас стеснялись. Вам было лет по 18, а нам по 8, – с возмущением сказала я.

– А сейчас ты бы не стала стесняться? – спросил Андрей.

Я бросила взгляд на бутылку, остатки которой он минутой ранее опустошил в мой бокал, и поняла, что этот вопрос задаёт уже не он, а белое сухое. Я могла бы быстро вернуть беседу все в то же дружеское русло, дав Андрею наотмашь прозаичный ответ, что в 30 десять лет разницы уже не кажутся пропастью. Вместо этого я посмотрела ему прямо в глаза, и вино во мне с расстановкой сказало:

– Нет. Сейчас бы не стала.

Атмосфера изменилась моментально и уже неисправимо. Мы смотрели друг другу в глаза и остатки стены, разделявшей маленькую девочку и юношу, рухнули к нашим ногам. Все еще захваченные ощущением порочности и запрета, мы теперь видели друг в друге мужчину и женщину. Мы знали, что нам уже можно, но привычное чувство, что нельзя, все еще было сильно – и от этого кружилась голова.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.