Впрочем, кажется, Андрей не собирается никуда меня заманивать. Между деревьями обнаружилась широкая утоптанная тропа. Пять минут спустя мы неожиданно вышли к симпатичному поселку.

– А я не знала, что до этого “Вишневого сада” всего два шага.

– Подростками мы все друг друга знали, постоянно собирались вместе. Ты правда никогда здесь не была?

– Нет.

– Что же вы, тусили только ребятами из нашего поселка?

Я посмотрела на него чуть не с презрением.

– Андрей, детьми нас никто не отпустил бы шататься по лесу. А подростками мы тусили в городе.

– А мы сидели здесь каждое лето от и до. Все друг друга знали, все между собой дружили. Помнишь Антона? Он женился на девушке с дач по ту сторону железной дороги. У них дочь.

– Подумать только. Женился, завел детей. Давно ли вы орали по ночам песни и не давали спать всем соседям? Давно ли ты разъезжал на мотоцикле по всей округе?

– Недавно.

– У тебя до сих пор есть мотоцикл?

– Да. Для лета самое то.

– А машина?

– Есть, но не люблю. Скучно.

– Ах вот где твоя жажда приключений – в двухколесном транспорте, как в юности.

– Да, на мотоцикле всегда чувствуешь себя, как в 18 лет.

– Как будто в 18 лет жизнь была так уж прекрасна.

– Конечно, прекрасна.

– Она и дальше может быть прекрасна.

– Это уже не то. Все взрослые, серьезные, семейные, никого не соберешь на костер на всю ночь.

– Есть же другие места и другие развлечения.

– Есть. Но эти были самые лучшие.

Я начинала понимать, почему он неделями торчит в этом поселке. Не знаю, что у него пошло не так, но было похоже, что ничто в его жизни не смогло затмить ослепительные моменты юности. Или он сам не хотел, чтобы их что-то затмило, предпочитая вечно предаваться ностальгии по ушедшим годам.

Не буду отрицать: я тоже иногда ностальгировала по своей юности. Думаю, у многих это время осталось в памяти вечным летом. Но оно прошло, и за ним передо мной открылась целая жизнь. Разве и дальше наслаждаться ей – это предательство по отношению к тому, что мы пережили в юности?

Я никогда не могла удержаться от соблазна испытать новое впечатление. В этой жажде исследовать жизнь мне не хватало лишь точки опоры. Я была ветер: увлечена тем, что впереди и дальше. Да, я была свободна и не знала границ, но иногда я чувствовала себя очень неприкаянной. Ветер вынужден все время куда-то лететь – иначе он исчезнет, и я тоже не знала, как и где мне остановиться.

Иногда я хотела найти был нулевой километр, точку отсчета, где начинались бы и заканчивались все мои пути— но, глядя на таких, как Андрей, застрявших в одном месте, я начинала бояться этого.

Мы шли по тропинке, огибая поселок, а справа между деревьями уже серебрилась вода. Еще пара минут, и мы вышли на пригорок, резким обрывом уходящий вниз. Вот ради таких видов меня постоянно и несло на поиски новых мест – ради красоты, сжимающей сердце душащей томительной болью, и ощущения мощи этого мира, когда ты одновременно чувствуешь себя ничтожным рядом с этой силой и великими от осознания, что ты – ее часть.

Обрыв был практически отвесным. Дожди, снега и время еще не сгладили рельеф, и было видно, как ковш экскаватора раз за разом вспарывал земную плоть. От мысли, что несколько лет назад здесь было поле на одной высоте с нами становилось жутко. Сейчас это была свежая рана на теле природы, напоминающая о бесцеремонном вмешательстве человека.

И все же это было красиво.

Огромный котлован уходил вдаль так, что дачные дома по другую его сторону казались игрушечными. И весь он был заполнен водой: огромное пространство чистой, еще не успевшей застояться воды плескалось у меня под ногами и простиралось до далекого противоположного берега. На другой стороне за такие же грубо вырезанные холмы садилось солнце. Его золотисто-розовый свет отражался в волнующейся воде, делая глазам больно. Вода беспокоилась, нервничала, ударяясь о крутые берега. На острове посреди озера стоял человек. Вот вопрос: как он спустился в воду по таким обрывам? Об этом я и спросила Андрея.

– Ты что, не знаешь людей – дай им озеро, а уж они найдут, как в него залезть. Тем более, с той стороны отличный пляж.

Вглядевшись в противоположный берег я заметила то, чего не увидела сразу – он был не таким величественным, как наш холм, возвышающийся над озером. На нем был огромный пологий песчаный пляж.

– И что, чтобы искупаться, надо обойти все озеро?

– Нет, – Андрей кивнул налево.

Обернувшись, я увидела деревянный мостик. Судя по цвету дерева, он был новый, и вдавался в озеро достаточно далеко, чтобы можно было с него прыгать. В обрыве рядом с ним были выдолблены покатые глиняные ступеньки.

– А ты прав, люди всегда найдут, как залезть в озеро, – сказала я, с недоумением и восхищением глядя на эту конструкцию. Она смотрелась здесь совершенно чужеродно, ни с того ни с сего выдаваясь из леса и бросая вызов крутому берегу – но, раз кто-то приложил столько усилий, чтобы ее сделать, значит, она пользовалась спросом.

Когда я представила, каково это – в темноте прыгать с этого моста, а потом карабкаться по скользким глиняным уступам, ночное купание перестало казаться мне таким уж привлекательным. Впрочем, до темноты еще было достаточно времени, и я пошла к мостику.

– Будешь купаться? – спросил Андрей.

– Ну а смысл идти на новое озеро, если в него нельзя залезть? А ты?

Вопрос был лишним – Андрей на ходу уже стягивал футболку. Разбежавшись он как мальчишка прыгнул в воду. Я стояла на берегу, раздумывая, что лучше: тоже прыгнуть с мостика и удариться об воду или попытаться сползти по самодельным ступеням.

Ступени казались предпочтительнее. Что за радость: биться об воду, а потом пытаться на плаву поправить купальник на груди. Первый шаг по ступенькам, однако, тонко намекал, что другого способа кроме как плюхнутся в воду, у меня нет – глина скользила под ногами, ухватиться было решительно не за что, и я рисковала просто скатиться и собрать спиной все ступеньки и камни. По сравнению с этим, купальник, сползший с груди, казался пустяком, так что я обреченно поплелась к краю моста.

Когда мы подошли к дому Андрея, уже почти стемнело. Ощущение, что это одна из самых странных прогулок в моей жизни, меня не покидало. Не то чтобы мне не доводилось гулять с мужчинами – доводилось и купаться, и не только на закате, и не только в озерах. Бывали у меня и мужчины старше – но разница заключалась в том, что, знакомясь с ними, я тоже была уже взрослой. С Андреем же между нами все время стояла эта старая стена, отделявшая маленькую девочку от мужающего юноши. Впрочем, совместное купание сильно повредило эту стену: в тот самый момент, когда я прыгнула в воду и мне, естественно, пришлось поправлять купальник, что, естественно, не ускользнуло от внимания Андрея. В его жадном взгляде я не увидела ничего для себя нового. Но в этот раз это был не просто вожделеющий взгляд мужчины, а подглядыванием через эту стену, которая стала давать трещины.

Андрей быстро отвернулся и с видом заправского пловца поплылю вперед. Мы доплыли до острова и совершенно выбились из сил, а ведь еще предстоял обратный путь. Мужчина, которого мы видели с берега, оказался предусмотрительнее нас: он плыл к пляжу на той стороне, гребя не руками, а веслами в надувной лодке. Мы же, конечно, решили, что мы – самые лучшие пловцы в деревне. Теперь, с ужасом глядя на расстояние, которое нам предстояло преодолеть, чтобы вернуться на берег, мы в первый раз прикоснулись друг к другу.