Довольно глупостей.
В дверь робко стучатся мои ученики, ожидающего первого в этом учебном году классного часа, и я киваю им.
Ухожу со школы ровно через сорок пять минут, стараясь как можно быстрее покинуть школьный двор и не попасться никому на глаза.
Андрея дома не оказывается.
***
Первая учебная неделя длится ужасно долго. Несколько дней мне под разными предлогами удается избежать разговора с Артемом. Он часто заглядывает ко мне в кабинет, но я стараюсь загрузить себя консультациями, дополнительными занятиями, и он уходит, увидев, что я занята.
В одиннадцатом классе я веду уроки, глядя в противоположную стену, и стараюсь не замечать настойчивый взгляд Артема. Ближе к концу недели после шестого урока он решительно входит в кабинет.
– Мария Викторовна, можно вас отвлечь ненадолго?
Я занимаюсь с семиклассниками и бросаю быстрый взгляд на дверь. Ребята оглядываются.
– Это срочно? Я занята.
– Очень срочно, – спокойно говорит Артем.
– Артем…
– Я могу изложить вам суть проблемы прямо здесь, – с легким нажимом говорит Артем.
Секунду я медлю, а потом поворачиваюсь к семиклассникам.
– Ребята, дочитайте параграф и сделайте упражнение номер четыре. Я сейчас подойду.
Мы выходим в коридор.
– Я тебя слушаю.
Артем не торопится с ответом. Несколько мгновений просто рассматривает меня с легкой улыбкой.
– Ты говорил, что у тебя ко мне срочный разговор, – нетерпеливо напоминаю я, – Артем, мне правда некогда. Пожалуйста, побыстрее.
Вместо ответа он нежным движением заправляет мне за ухо выпавшую прядь. Я тут же отклоняюсь.
– Ты с ума сошел. Мы в коридоре.
Он озорно улыбается.
– Я скучал. Давай погуляем сегодня? Когда ты освободишься?
Я складываю руки на груди.
– Я сегодня занята до самого вечера и намерена провести его в компании сочинений пятого класса. Но думаю, что Дарина не откажется с тобой погулять.
Секунду Артем изумленно моргает, а потом лицо его светлеет, и он смеется. Звонко и радостно. Он окидывает меня вспыхнувшим взглядом и тихо произносит:
– Буду ждать тебя в старом корпусе.
Через мгновение он добавляет еще тише.
– Не знал, что ты настолько ревнива.
Я не успеваю ничего ответить, потому что Артем мимолетно прикасается к моей руке, а потом стремительно уходит.
После работы собираюсь домой с твердым намерением не задерживаться более нигде.
А потом сворачиваю на черную лестницу, ведущую во внутренний двор.
***
– Посмотри.
Протягиваю Артему черную тетрадь в кожаной обложке. Мы сидим на скамейке в парке, нас окутывает осенний вечер, в небе сияют первые проблески юного заката. Красочная осень тихо и незаметно разворачивает над нами пестрые крылья. Над скамейкой, на которой мы сидим, нависает большой старый клен, и ярко-желтые резные листья мягко падают вокруг.
Артем с любопытством открывает тетрадь и некоторое время изучает текст.
– Это твой рассказ?
Улыбаюсь и киваю.
– Можно прочитать?
– Для этого я тебе его и принесла.
– Здорово, спасибо!
Артем перелистывает тетрадь, а я смотрю на его темные волосы, спадающие на глаза. Неожиданно для себя заглаживаю их ему назад. Он не отрывает взгляда от текста, ловит моё запястье и долго держит его в руке.
На нас медленно планируют листья, потревоженные ветром, запутываются в моем шарфе.
***
Осень и начало зимы пролетает незаметно. Все чаще ношу распущенные волосы после того, как Артем сказал мне комплимент, покупаю ягодный черный чай, пеку булочки с изюмом и корицей, которые ему так нравятся.
К тому времени, как начинаются декабрьские морозы, и школа готовится к новогоднему празднику, мне начинает казаться, что все время, которое я провожу не с Артемом, проходит зря. Начинаю скучать по нему каждую секунду, когда мы в разлуке. Вечера наши становятся все длиннее.
По мере того, как на улице становится все морознее, мы меньше гуляем по улицам и позднее засиживаемся у меня в кабинете.
– Артем не успевает по твоему предмету? – однажды утром спрашивает меня Ольга Александровна.
Я смотрю на неё в изумлении.
– Нет. Напротив, у него все в порядке. Почему ты спрашиваешь?
Невысокая полная женщина, возраста моей мамы, с круглым добродушным лицом слегка пожимает плечами.
– Он часто остается у тебя на дополнительные занятия. Я подумала, может, у него проблемы.
Вечером я передаю этот разговор Артему вместе со своими тревогами по этому поводу. И на следующий день он заваливает полугодовое сочинение.
– Ты с ума сошел! – бушую я, – у тебя в каждом слове ошибка! Ча-ща с буквой «я»! Артем, это первый класс!
В сердцах бросаю ему его тетрадь. Он её ловко ловит, бесстрастно оглядывает исчерканное сочинение. Поперек корявого текста написано моей рукой: «Неудовлетворительно!»
– Ну, теперь-то уж точно ни у кого не возникнет вопросов по поводу дополнительных занятий, на которые я остаюсь, верно? – ухмыляется Артем.
– Ничего смешного! Я теперь могу вывести тебе только тройку за полугодие! Это совершенно не твой уровень!
Артем выслушивает мои возмущения с мягкой улыбкой, провожает меня взглядом из угла в угол кабинета. Потом откладывает тетрадь в сторону и встает из-за стола.
Он встречает меня возле подоконника, теснит к окну и осторожно разворачивает за плечи.
– Да брось, Маша, неужели ты сомневаешься, что я напишу годовое сочинение? – говорит он мягко, – лучше взгляни.
Над школой разливается зимняя вечерняя заря, и пышные, словно сделанные из сладкой ваты облака подсвечиваются изнутри скрывающимся в них закатным солнцем. Лучи вырываются из-за краев облаков ветвистым веером, истаивая в стремительно синеющей выси.
– Правда красиво? Как будто горы вдалеке.
Я слегка вздыхаю и перестаю ругаться. Артем опирается о подоконник по обе стороны от меня, и я чувствую, как что-то трепещет в груди от его близости.
– Перепишешь сочинение хотя бы на тройку, – бурчу недовольно.
Он тихо смеется теплом в мои волосы.
В один из зимних школьных дней я внезапно слышу в коридоре громкие гневные голоса, а потом звук падения и девчачий визг.
Деревянная дверь дребезжит от врезавшегося в него тела. Резко поднимаюсь из-за учительского стола и спешу в коридор. Дверь поддается с трудом. В появившуюся щель я протискиваюсь боком и вижу, что возле моего кабинета собралась чуть ли не вся школа.
Толпа галдит и вопит, подходят все новые ученики, которые подпрыгивают за спинами старших, в надежде разглядеть, что происходит.
– Разойдитесь!
Мой строгий голос тонет во всеобщем шуме, но ближние ряды расступаются. Я протискиваюсь в центр собравшихся и вижу безобразную картину.
На полу между двумя скамьями для отдыха учеников катаются два тела. В них я мгновенно узнаю Артема и Петрунина Якова – его одноклассника. В общей кучи сцепленных тел то и дело мелькают кулаки, колени, пятки. Парни вцепились друг в друга так, что мне становится страшно. Рев толпы, взвизгивания, крики сливаются в один непрерывный звук, и я чувствую накрывающую меня панику.
Несколько старшеклассников кидаются к дерущимся, растаскивают их в стороны. Яков поддается нехотя, а Артем яростно рвется отомстить обидчику, причем, его нисколько не смущает, что Петрунин в два раза превосходит его весом и кулаки у него размером с хороший булыжник.
– Объяснитесь! – рявкаю я в гневе, – что за безобразное поведение?
Петрунин прищуривается, окидывает недобрым взглядом Артема, а потом и меня. Артем одним движением вывертывается из захвата сдерживающих его ребят и тяжело дышит. Под глазом у него припухшая отметина, рубашка лишилась нескольких пуговиц.
– Я вас слушаю, – говорю я уже спокойнее. Толпа вокруг молчит и с любопытством наблюдает. – В чем причина аморального поведения?