Но мне, похоже, пора домой. Я встал.

– Уже уходишь, да? – спросил Маненков, не переставая тарабанить по часам и фигурами по доске.

– Хотел спросить – когда едем?

– В субботу – автобус с командой в восемь часов отправляется от Администрации поселка.

Когда в субботу пришел в указанное место, там было полно народу – вся команда спортсменов Увельского сельского поселения в сборе. Оптимисты уже подсчитывали количество призовых мест. Пессимисты гадали – не уступим ли мы в этот раз общекомандного первого места? Потом подошел большой автобус. Все уселись, и покатили мы в Хуторку. Несмолкаемый треп пассажиров свидетельствовал о прекрасном настроении сборной поселка Увельского.

Автобус припарковался на шоссе, не доезжая села. По команде встречающего отправились через поле к лесной поляне, где стоял флагшток и было намечено общее построение для открытия спартакиады. Никто не догадался скосить траву или хотя бы расчистить дорогу бульдозером. Бредя по высокой и росной растительности все парни промокли по самые… ну, а девушки по пояс.

Когда спортсмены выстроились в колонны, Глава Хуторской территории дал команду «Смирно!» и отправился, печатая шаг, докладывать Главе района, что толпа для… простите… участники соревнований построены на открытие спартакиады. Тот произнес приветственную речь – всех поздравил и приказал: «Флаг соревнований поднять!» Завершая открытие спартакиады, её участники колоннами прошлись по периметру поляны.

Я гляжу: к спартакиаде в Хуторке немало построили новых спортивных объектов – футбольное поле, волейбольное, городошный корт… Возможно, все это пригодится в последствии местной молодежи – возможно, и нет. Вот что точно не пригодится, так это два новых дощатых туалета, воздвигнутых в разных концах широкого поля. Ну да, в селе ничего не пропадает зазря – в понедельник растащат на доски санитарные помещения общего пользования местные обитатели.

Вот чего не хватает спартакиаде, так это рекламы – кроме спортсменов и чиновников свиты Главы района никаких зрителей. Спорт ради спорта? Мероприятие ради галочки? Неужто во всей Администрации не нашлось ни одного деловара, умеющего подать и продать любое событие, как это делается в развитых странах?

Шахматные соревнования должны были состояться в столовой хуторской школы. Там уже были расставлены столы, доски, фигуры и шахматные часы. За свободным и крайним в углу восседал Проскуряков, принимая заявки от прибывающих команд. Мы с Маненковым толпились подле, рассматривая и обсуждая вновь прибывающих.

Перебрасывались репликами. Сергей заскулил по поводу того, что прошлый раз в Кичигино деньги, предназначенные спортсменам, на руки не выдали, а набрали водки с закуской и устроили массовую пьянку, отмечая общекомандное первое место. Неужто так будет и ныне? Я плечами пожал:

– Подойди и скажи Увельскому Главе, что ты непьющий.

Сам между тем наблюдал за вновь вошедшей командой – впереди двух здоровенных мужиков шла симпатичная девушка в мини-юбке. Мисс спартакиада – иначе не скажешь.

– Посмотри, Серега: вон та красотка – не чемпионка челябинская? Помнишь, весной в Миасском… которую затрахали до синяков.

Где? – Маненков повернул голову резко – до легкого хруста в позвонках шейных. – Нет… да ты че? Та блондинкой была.

– Какая разница? Они же красятся. Я на ножки смотрю.

– А по ногам-то как можно баб различать?

– Да очень просто! Бывают стройные, привлекательные… А бывают кривые, худые, толстые и волосатые… К таким даже взглядом прикоснуться тошно, не то что рукой.

– Успокойся, Анатолий – это не та красотка.

Но я продолжал смотреть на неё и вдруг задумался над такой мыслью – что чувствует женщина в постели с мужчиной, с которым она никогда и не думала там очутиться? Пока не возникло ощущение – будто спортивный костюм мне жмет…

Команда оказалась из Красноселки.

На этом, можно сказать, первый день соревнований и закончился. Потому как соперничество по шахматам, по большому счету, шло между мной и Маненковым. Играть нам друг с другом не придется: мы ведь из одной команды. Вопрос стоял – кто больше наберет очков: я – еще действующий чемпион или Маненков – нынешний некоронованный лидер. И весь день мы с ним наперегонки мочили всех, кого к нам подсаживал жребий.

Первый день никому не дал перевеса. По сложившейся традиции сыграли три партии – две до обеда и одну после. Мы с Серегой все выиграли. Что будет завтра?

На другой день первый же мой соперник, Ногинов В. Е. из Песчанки, пришел с бодуна и уже поддатый. Из нутра его несло перегаром, а рот выдавал свежий сивушный запах. Увидев меня, он обрадовался:

– Анатолий, какая встреча! А ну их нах… эти шахматы, пойдем выпьем. Я угощаю. Проставишься, когда сможешь. Как звучит?

– Ты серьезно? Может, сыграем для начала?

– Я уступаю тебе без боя – ты же ведь чемпион.

Закончив трепаться, Ногинов сделал ход. Руки у него подрагивали. Под ногтями чернел перегной. Можно подумать – пришел из сада, где полол сорняки руками. Или у них так принято: руки не мыть от бани до бани – жителей Песчанки, «пескарей»?

Мы играли, конечно, и прежде. И общались достаточно часто. Сегодня он разговаривал иначе, чем всегда. Не уговорив меня выпить, Владимир Егорович сменил настрой – сказал, что надерет мне задницу; что я хоть и чемпион, но он еще «о-хо-хо»…

Мне не хотелось с ним общаться – я просто играл, и партия шла к моей победе.

Почувствовав это, Ногинов еще раз предложил выпить. Я промолчал, и тогда пошел откровенный наезд со стороны недоперепившего «пескаря».

– Ты что, даже разговаривать со мною гребуешь? (гребуешь – брезгуешь, местный говор).

Я молчал. Вокруг нашего стола уже собралась толпа зевак.

– Может, ты и чемпион, но мужик дерьмовый, – наверное для слушателей заявил мой соперник.

Это уже было оскорблением и действием против правил игры.

– Судья! – окликнул я. – Тут партнер меня оскорбляет.

Подошел Проскуряков:

– В чем дело?

Ногинов склонил голову к шахматной доске.

– Мы играем… – сказал мой соперник и сделал ход.

Я ответил, не думая, и тут же услышал за спиной чей-то шепот:

– Боже мой, сейчас будет мат.

Оглянулся – глаза красносельской красотки, так вчера поразившей меня, полны были ужаса. Видать, за меня болеет, а я… Что же я натворил на доске? Вернул взор шахматной партии. Присмотрелся – точно, последним ходом я перекрыл единственную свободную клетку отхода королю… И сейчас, если противник увидит… Действительно, Боже мой! Цена непродуманного хода. Этот пьянчуга Ногинов лишил меня выдержки и осторожности, а с ними – успеха в партии и желанной победы над Маненковым.

Но пьяный «пескарь» смотрел не на доску. Проскуряков уже отошел, а мой противник вновь сверлил меня взглядом и цедил сквозь зубы:

– Предлагаю ничью. А если не согласишься, морду набью.

Это уже полный абсурд!

В сложившейся ситуации лучший выход для меня – отказаться от партии, сославшись на оскорбления противника, свидетелями которым были с десяток человек. А я почему-то сидел и ждал своей участи – сделает Ногинов победный ход или бросится в рукопашную?

Не дождавшись ответа, противник сделал нейтральный ход – матовой ситуации не увидел. Я спас короля, потом партию, и…

Ногинов, остановив часы, тяжело поднялся – человек он грузный – сказал, уходя:

– Я жду тебя в школьном дворе, чемпион.

Говорят, «пескари», когда крепко напьются, жестоко дерутся – топорами, цепями, кольями… Какое оружие предпочитает Ногинов? Наверное, кулаками – они у него не от грязи пудовые.

Я поднялся, помахал Афанасьевичу:

– Сделано. Запиши мне очко.

Повернулся к выходу. Мисс спартакиады коснулась моей руки:

– Не ходите. Не надо связываться с мужиком пьяным.

Я улыбнулся её вниманию:

– Я хоть и трезвый, но тоже мужик.

Ногинов на школьном дворе бил копытом от нетерпения.

– Агарков, сука, я тебя мочить сейчас буду.

– Полегче, а? – предупредил я его, стараясь чтобы голос прозвучал спокойно, но уже понимая, что впутываюсь в историю.