– Торак прав, – пробормотала Ренн. – Дни короткие.

Фин-Кединн посмотрел на нее сверху вниз, и лицо его смягчилось. Он притянул Ренн к себе и крепко обнял. Зажмурившись, она вдохнула его запах, запах дыма и оленьей шкуры.

– Возвращайся скорее, – сказал Фин-Кединн. – И пусть хранитель всегда летит с тобой.

Наконец они с Тораком забрались в каноэ и отплыли от берега. Торак сидел на коленях на носу лодки и греб веслом с двумя лопастями. Ренн сидела в хвосте, крепко удерживая здоровой рукой рулевое весло.

Как только они миновали мыс, ветер усилился, а с ним и волны, которые принялись раскачивать каноэ вверх-вниз.

Ренн оглянулась и увидела стоящих на берегу Фин-Кединна и Дарка. Казалось, это они уплывают от нее, а не наоборот.

И она не знала, увидит ли их когда-нибудь снова.

Перед ней простиралось открытое Море, непознанное и бескрайнее.

И Волк был где-то там, один во власти Матери-Моря. А Мать-Море не знала жалости. Она была такой сильной, что ее дыхание порождало приливы и отливы. Если она была довольна, то посылала людям китов и тюленей для охоты. Если нет, насылала штормы, которые разрушали стоянки и утаскивали лодки с рыбаками в бездонные глубины.

– Я не чувствую его, Ренн, – сказал через плечо Торак. – Совсем не чувствую Волка.

– Он слишком далеко. То, что ты его не чувствуешь, еще не значит, что он мертв.

– Невыносимо даже думать о том, что он совсем один плывет где-то на проклятой льдине! А если он решил, что мы его бросили?

– О Торак, он точно знает, что мы его ищем!

Торак обернулся. Шрам на щеке стал заметнее, в светло-серых глазах отражалась нестерпимая мука.

– Я все время себе это повторяю… А он? Вдруг он думает, что мы никогда за ним не придем?

Волк замерз, вымок, ему было одиноко, но он ни капли не сомневался в том, что Большой Бесхвостый его ищет.

«Я никогда тебя не оставлю», – так однажды сказал Большой Бесхвостый.

Когда бы Волк ни попадал в трудное положение, Большой Бесхвостый всегда его спасал. Даже когда плохие бесхвостые забрали Волка из Леса и отдавили ему хвост, брат по стае нашел и освободил его.

Мысленно Волк видел, как брат и сестра по стае плывут по Большой Мокрой на нетонущей шкуре. Они найдут его, Волк не сомневался.

Но когда?

Волк не чуял никаких запахов и не слышал никаких звуков, кроме плеска и шипения волн, а под лапами потрескивала и стонала Яркая Твердая Холодная. Он не видел птиц Наверху. И земли нигде не было видно. Ничего, только бесконечная утягивающая его Великая Мокрая.

Шерсть от волн промокла насквозь, от брызг щипало глаза. Волк встряхнулся и чуть не упал. Его подташнивало от качки.

И пить хотелось. Волк оскалился на небольшие кусочки Яркой Твердой Холодной, которые лежали на ее склоне. Один был похож на лемминга, и Волк слегка ударил его лапой. «Лемминг» заскользил в сторону. Волк погнался за ним, бил лапами, но тот ловко уворачивался, пока не спрыгнул в Мокрую и больше уже не выныривал.

Так и не утолив жажду, Волк принялся грызть край Яркой Твердой Холодной. Она опасно накренилась и чуть не сбросила его с себя – ей не нравилось, когда ее грызли, и Волк решил больше этого не делать.

Тогда он поднял морду и завыл, но вой был таким одиноким, что он быстро умолк.

Потом вдруг уловил доносившиеся издалека пронзительные крики птиц. Забрался на вершину Яркой Твердой Холодной и напряг глаза, нос и уши.

Вот они! Ныряют за рыбой!

Подплыв ближе, Волк услышал в глубине странные, часто повторяющиеся щелчки и протяжный вибрирующий вой. Он узнал этот вой, когда-то уже его слышал. Это были большие черно-белые рыбы, которые охотились стаями. Как волки. Они были умными, волки Мокрой.

Волк видел, как они вдалеке ныряли, чтобы выгнать рыбу на поверхность, оглушали ее ударами хвоста по волнам и хватали мощными челюстями. А над ними с криками кружили птицы и дрались друг с другом из-за остатков рыб.

А теперь к охоте присоединилась самая большая рыба! Эти рыбы – громадные, словно горы, их плавники длинные, как деревья. Когда они открывают подобные пещерам пасти, чтобы проглотить стаи рыб, из их огромных черных голов поднимаются высокие струи брызг.

У Волка шкура натянулась от страха. Он охотился на овцебыков и бизонов, дрался с медведями, с плохими бесхвостыми и с демонами… И все равно против этих охотников Великой Мокрой он был беззащитен, как новорожденный волчонок.

Но вскоре охота закончилась. Рыба-гора и охотники Мокрой исчезли, ее глубины затихли. Птицы улетели. Остались только плавающие в пене ошметки рыбы.

Мимо Яркой Твердой Холодной медленно плыл рыбий хвост, и голод снова напал на Волка.

Если он прыгнет за хвостом, сможет ли потом вернуться обратно?

На поверхности появилась лоснящаяся голова и схватила зубами хвост. Это была рыба-собака. Она лениво перевернулась на спину и зажала добычу в плавниках. Начала жевать. Посмотрела круглыми глазами на Волка: «У меня есть рыба, а у тебя нет!»

Вдруг Яркая Твердая Холодная обо что-то ударилась, и Волк сразу забыл о рыбе-собаке.

Он добрался до земли!

Земля была голой, бугристой, какой-то маленький остров из черного камня, но все равно – земля, и Волк, не раздумывая, на нее спрыгнул. Камни были скользкими и на удивление мягкими… Прямо перед носом Волка с громким шипением ударила вверх струя Мокрой. Он тут же перепрыгнул обратно на Яркую Твердую Холодную. «Остров» снова зашипел, рыба-гора подняла длинный плавник… Потом резко задрала огромный хвост и нырнула на глубину.

Потрясенный Волк бродил по Яркой Твердой Холодной. Чтобы как-то успокоиться, полакал Мокрую. Вкус у нее был противный, и пить еще больше захотелось.

Волк улегся на живот.

Что, если Большой Бесхвостый не придет? Что, если не сможет прийти? Что, если демон с бледной шкурой убил его и сестру по стае?

Горячий Яркий Глаз поднимался Наверх и смотрел вниз на Волка. От постоянного раскачивания закружилась голова…

Теперь он ушел в сны. Снова стал волчонком. Он был в безопасности, в Логове, и мать вылизывала ему живот. Теперь он играет с Большим Бесхвостым в преследование. Подкрадывается и сбивает брата по стае с ног, а тот визжит и скалит маленькие прямые зубы – так он смеется. А где-то скулят волчата…

Волчата?

Волк резко проснулся.

Услышал, как хлопают крыльями птицы, и увидел далеко Наверху две точки. Волк вскочил, залаял и завилял хвостом. Чуть не упал в Мокрую от радости. К нему летели два ворона… И это были его вороны, вороны его стаи! А значит, Большой Бесхвостый и сестра по стае скоро за ним придут!

Вороны опустились на Яркую Твердую Холодную и стали расхаживать, повизгивая, словно волчата. Они любили так его дразнить. Волк скулил и вилял задом, пытаясь рассказать о том, что случилось, а они отпрыгивали в стороны и не подавали никаких признаков понимания.

Вороны взлетели на вершину Яркой Твердой Холодной и какое-то время рассматривали оттуда Волка, а потом каркнули, взмахнули крыльями и улетели.

Волк воспрянул духом и начал ждать их возвращения.

Они наверняка улетели за Большим Бесхвостым!

Горячий Яркий Глаз катился по Верху. Большой Бесхвостый не появился.

Впервые после того, как его увели из Леса, Волк вспомнил о том, что брат по стае не был настоящим волком. Большой Бесхвостый не видел в темноте, у него почти не было чутья и слуха. Разве в силах он найти Волка в бесконечной Большой Мокрой?

Волк сел на задние лапы, ему было так плохо, что он даже не мог завыть. Мокрая начала грызть его Яркую Твердую Холодную. Волк думал о Темной Шерсти и Камешке, о Белой Шее и Черном Ухе. Тоска по ним была до боли сильной.

Что, если Темная Шерсть ослабнет после появления волчат, а его не будет рядом, чтобы принести добычу или отогнать медведей?