Сидя в трикотажной пижаме в гостиной Лена ждала, когда мужчина выйдет, настраиваясь серьезно с ним поговорить, и если этот разговор не поможет, то придется собрать вещи и уехать домой. И на какое-то время остудить мнимый отцовский пыл к ребенку.

Допивая чай, краем глаза увидела, как он прикрыл в спальню дверь.

— Жень поговорим!

Мужчина вопросительно посмотрел на женщину в домашней пижаме с забавным мелким цветочком. «Премилая картина», отметил про себя. Плеснул в кружку теплый чай, остановился в ожидании у кухонного шкафа, скрестив длинные ноги.

— Заинтриговала. Говори.

— Я в последний раз прошу тебя не называть Кирилла сыном, особенно при людях. Это мой сын. Ты всего лишь крестный. Если ещё раз назовешь его сыном, то мне придется собрать вещи и уехать. Я не хочу потом водить его по психологам, объяснять, что крестный, это не папа. Не хочу обидеть и запрещать тебе с ним общаться. Но это слишком. Пойми меня.

Женя внимательно выслушал трепетную речь, поставил чашку с недопитым чаем на кухонный гарнитур, подошел ближе к столу, за которым горделиво сидела женщина, считающая свою правоту самым верным и своевременным решением.

— А теперь ты послушай меня! Не хотел тебе говорить так рано, но раз на то пошло. Вероятно сама ситуация подталкивает меня не затягивать с этим разговором.

Лена напряглась, вытянув шею, не смогла слушать дальше.

— О чём ты мне можешь рассказать? — Демонстративно показывая своё пренебрежение к дальнейшей дискуссии, встала и направилась к спальне.

— Подожди. — Мужчина, сделав паузу, продолжил. — Прочти письмо от Жени.

Она резко остановилась, развернувшись лицом к мужчине, заметно бледнея.

— Сейчас принесу. — Женя принес из своей комнаты запечатанный конверт, кинув его на стол. — Сядь и прочти!

Лена ватными ногами подошла к столу посередине кухонной зоны. Увидела на конверте почерк мужа: «Моему ангелу», так он называл её с самого начала. Не веря в происходящее, встретилась взглядом с Женей, что стоял напротив, и там не было даже доли сочувствия, наоборот какое-то внутренне торжество.

Спрятав руки в спортивном трико, он стоял в ожидании. Лена не заметила, насколько непосильный груз сдавливает плечи мужчины, от которого хотелось поскорее избавиться. То, что для него казалось очевидным, для неё закрыто.

Женщина села на стул, руки плохо слушались, но всё же удалось распечатать конверт и достать от руки написанный текст. Это его почерк. Она знала.

«Дорогая моя Леночка.

Прости, что скрыл свою болезнь, но мне не нужна была от тебя жалость. Да и что бы ты сделала? Измучила меня бесполезными походами по больницам. Когда я хотел прожить оставшееся время нормальной семьёй. И ты дала мне, то счастье, которое я всегда боялся и сомневался впускать в свою жизнь. Ты лучшее, что случилось в моей жизни. Не жалею ни об одной минуте проведенной рядом. Лишь благодарю Всевышнего, что позволил нам быть вместе, хоть и не долго. Я люблю (уже любил) тебя, знай это!

А теперь, о самом сложном для меня. Эту тайну я носил в себе, эгоистично думая только о своем счастье, но я надеюсь, что ты тоже была со мной счастлива. Я не мог ошибаться, видя твои счастливые глаза, когда играл с нашим Кириллом. Да он больше наш, чем его. Но я уйду, а он останется с вами, и это уже будет не моя история, а его.

Кирилл сын моего друга Жени. Через пару месяцев после его рождения я все-таки сделал тест ДНК.

Я пережил это в себе. И не виню тебя в этом. Ты тоже не знала. Я помню, что ты мне тогда говорила об аборте, это я принял решение родить нашего малыша. Для меня он наш. Помни меня его отцом. Но и не лишай нашего сына настоящего отца. Если вы решите, быть вместе, моя душа, думаю найдет свой покой. Вы моя семья. Все!

И ещё. В сейфе в кабинете лежит договор дарения, он поможет избежать жадности Виктории. Я то, её знаю. Прости, что тебе придётся столкнуться с не приятными вещами после моего ухода, но поверь, Женя поможет разрешить все проблемы.

Ещё раз прошу, не избегай его помощи. Знаю я твой характер. Не отталкивай, он тебя тоже любит. Сейчас я даже рад этому, и спокоен за вас!»

Последние фразы перечитала несколько раз, пока застилающие глаза слёзы позволяли четко видеть. Осознание медленно накрывало потоками хаотичных мыслей. Сквозь влажную пелену посмотрела на облик стоящего напротив мужчины, пытаясь разглядеть на его лице победоносную ухмылку, но её не было. Женя сел у ног потерянной женщины, взял свободную руку в свою, касаясь губами.

— Лена..

Она посмотрела в его ясные, как небо глаза, наполненные казалось безграничной нежностью.

Женя видел насколько его любимой женщине больно, неприятно, страшно, на лице была гамма чувств, которые он читал, но не был уверен, в её разумном подходе. Сейчас её переполняют только эмоции, и разум на данный момент, скорее всего на втором плане. Лена смяла письмо, хотела что-то сказать, но слова вырвались рыданиями наружу. У неё началась самая настоящая истерика. Женя не растерялся, открыл холодильник, посмотрел, нет ли на дверке каких лекарств, только откуда им там взяться? Не оставалось ни чего кроме народного средства. Мужчина быстро налил в стакан холодной воды, набрал в рот, выплеснул в лицо женщине, тут же крепко сжимая в своих объятиях. Он собственно не хотел показывать это письмо. Никогда! Думал, что со временем они и так всё наладят, и потом как-нибудь признается. Но сегодняшняя поездка вывела его из себя. Похотливый взгляд Михаила на Лену, этот юный капитан, что хотел угодить его женщине. Да и её наглый вид, и уверенность, в своей значимости перед ребенком. Он ревновал её ко всем, даже к сыну. Черт! Каков дурак! И что теперь? Как успокоить её душу? Как восстановить нервную систему? Эгоист! Поэтому он всю жизнь один. Он не умеет любить, дорожить, сам всё разрушает. Если сейчас она его прогонит, он уйдет, склоняя голову. С сыном будет общаться, но постарается это делать менее болезненно для неё. Поздно жалеть о сделанном.

— Это мы убили его, мы! — Вполне твердо и уверенно сказала женщина, в мокрую от её слёз и воды мужскую футболку.

— Ни кто, ни в чём не виноват, просто, жизнь сука… бывает коварна и непредсказуема.

— Это всё отговорки. Так мы можем себя успокаивать. Но его сердце, это следствие переживаний. — Лена выбралась из теплых и приятных объятий, с манящим ароматом, в её голосе были нотки сожаления и разочарования. — Вся моя жизнь сплошная череда жестких испытаний. Начинаешь думать, вот он рай, как тут же наступают черные будни, врываются, вышибая двери. — Боль в груди душила, накладывая свои тёмные путы.

Женя наблюдал за душевными метаниями любимой женщины, не в силах произнести ни слова. Он просто ждал, когда она выговорится.

— Лен, прости меня!

На мужчину стрельнули глаза затравленной лани, но всё-таки смелой и непоколебимой.

— Нет! Это ты прости! Если сможешь, конечно. Как ты узнал, что Кирилл твой? — Посмотрела на мужчину, ожидая ответ. Как долго они играли в отцов, она хотела это знать.

Женя ушам своим не поверил, погладил раскрытой ладонью по спине женщины.

— Практически сразу. После Узи. А позже Жека сам понял, что я знаю. Он вытянул с меня клятву, что я не скажу тебе, и взамен предложил стать крестным отцом. Или убраться ко всем чертям. Сказал, убьет лично, если я посмею, как-то приблизится к тебе с этой правдой. — Усмехнулся. Тревога не покидала его. Ожидал кучу претензий, обвинений чего угодно. Только не извинений. Она посмотрела на него стеклянными глазами. От чего по коже пробежал холодок, тот, что охватил его, когда нырнул в морскую пучину сегодня днем.

— Спать. Я дико хочу спать. У меня маленький сын, я нужна ему. Пусти.

Собственно он и не держал уже. Стоял не в силах совладать со своими эмоциями. Он знал, что страшнее всего на свете, это равнодушие любимой женщины, а в её глазах он четко его увидел. Или это что-то другое. Мужчину охватил страх!

— Ты что-то задумала?

Она отрицательно качнула головой, скрывшись в спальне.