Туман настоящего
Беатрис всегда любила гулять в парке. День был пасмурным, туман сначала стелился по земле, потом начал окутывать все вокруг. Огромные деревья, как призраки стояли в белой пелене. Тишина царила глубокая и мягкая, даже шаги по дорожке стали не слышны. Беатрис шла медленно, накинув на голову капюшон, когда из тумана возник всадник – это Бенедикт возвращался домой. Он спешился и придержал коня. Бенедикту в голову пришло, что фигурка Беатрис словно соткана из тумана и мрака, столько в ней было чего-то неосязаемого, загадочного.
– Похоже, туман решил поглотить наш мир.
– Да, но мне это даже нравится. Только вслушайтесь в это безмолвие!
– И тебе не страшно?
– Нет, мне кажется, что я попала в сон…
Они медленно шли к дому, наблюдая, как полотно дорожки выступает из белой пелены, показывая путь.
В доме было темно, наступил вечер. Туман плотно задрапировал стрельчатые окна библиотеки. Бенедикт устроился в кресле, пламя свечей горело ровно, в камине догорали красноватые угли. Беатрис сидела рядом с книгой, лицо ее, склоненное над страницей, словно разделилось на две половинки: огненную теплую и призрачно-холодную темную.
– Сегодня ты говорила про то, что этот туман напомнил тебе сон. Ты помнишь свои сны?
– Да. Большей частью помню – она подняла голову и стала смотреть перед собой на книжные полки напротив. Иногда сны бывают интересные, яркие, как сказки. Но чаще – просто отголоски мыслей и воспоминаний… А вы? Что такое сны, на ваш взгляд?
– Половину жизни мы спим. Я много думал над этим. Всё зависит от человека, от того, как работает его мышление и воображение. Сны – величайшая загадка нашего существования. Иногда мне кажется, что там, за порогом сна есть еще одна жизнь. Когда мы засыпаем, то забываем про нашу реальность и живем в той сонной, неведомой вселенной. В ней другие законы и своя логика. Ты заметила, как сложно порой пересказать свой сон или записать его?
– Да… Там все иначе. Я еще никогда не пыталась записывать сны, но уверена, это будет непросто… У вас есть любимые сны?
– Трудно сказать. Есть несколько повторяющихся…
– Пожалуйста, расскажите!
– Хм… Чаще всего я вижу во сне аббатство – то самое, в скриптории которого могу поработать, когда бываю в городе. На мне монашеская ряса, я намного старше. Видишь ли, сны, как мне кажется, могут быть пророческими, или показывать одну из вероятностей возможного развития событий… За стенами скриптория слышны выстрелы. Я очень волнуюсь. Но что-то ведет меня, подсказывает, что делать. Я иду к боковому выходу. С высокой стены смотрю на город, он погружен в туман. Вижу каменные ступени, ведущие вниз, сбегаю по ним, придерживая полы рясы. Бесшумно открывается тяжелая дверь, туман окутывает меня… – Бенедикт замолчал, погрузившись в воспоминание.
– А дальше? – Беатрис даже невольно придвинулась ближе.
– Дальше, – Бенедикт провел ладонями по лицу, словно снимая с него паутину сна – Дальше, ничего нет, я просыпаюсь. У одного мудреца я прочитал, что, если записать сон, то можно понять его смысл.
– Получилось?
– Записать? Да. Разгадать – нет. Это сновидение пока хранит свою тайну… – сказав это он улыбнулся и невольно зевнул. – Кажется, пора в объятия Морфея! Хороших снов и пусть к нам придет яркая волшебная сказка!
Беатрис некоторое время не могла уснуть, она отодвинула штору, приоткрыла окно и стала ждать, когда тонкие полоски тумана вползут в комнату. Но вскоре сон пришел к ней и принес то самое сказочное видение, которого она ждала, сама того не осознавая, и которое напророчил Бенедикт.
Беатрис (из дневника). Сон
Туман стелился по полям, туман окутал все. У него не было мыслей, только тупое упрямство: шаг, еще шаг, снова шаг. И вот из белой пелены выступила стена, он пошел вдоль нее, проводя пальцами по шершавой поверхности, стена оборвалась дверным проемом. Он шагнул туда в полную темноту. Шаг, еще шаг. Что-то блеснуло впереди. Слабый огонек в тягучей тьме. Так. Теперь туда, к нему. Это огонь, и кто-то сидит рядом. Кто-то важный, ради которого нужно было так упорно идти сквозь туман. Вот оно! Еще усилие – нужно разбить склянку. И звук разбитого стекла облако тускло-серебристой в темноте магической пыли…
– Ты ошибся, гость… Это не то заклинание. Но я рад, что ты смог дойти. Посмотри сюда!
Он прищурился, пытаясь понять, чего от него хотят. Яркая вспышка света, и мир преобразился.
Большая комната, летний солнечный день за высоким окном, пение птиц. Худощавый немолодой человек в темной мантии с очень умными и понимающими глазами стоит перед ним.
– Я рад тебе, рыцарь! Не волнуйся. Все уже позади. Я снял заклятье! – он подал знак, и слуга протянул гостю большую чашу – Пей. Будет легче.
Тот, кого назвали рыцарем, сделал робкий глоток, а потом залпом допил содержимое. По телу разлилось тепло. Получилось глубоко вздохнуть.
– Так. Хорошо. У тебя будет много вопросов, но сначала тебе нужен отдых. За этой дверью ванна, а здесь кровать.
Рыцарь посмотрел на роскошную кровать под балдахином, на безупречно белые простыни, на атлас одеяла. Кровать манила его. Он пошел к ней.
– Нет, сначала сними доспехи! Стой.
Рыцарь слегка замедлился, ровно настолько, чтобы увидеть свое отражение в зеркале напротив: черное от грязи лицо, ржавая кольчуга, клочковатая борода. Но кровать манила. Он уже подошел и протянул руку. Тогда маг, а это был без сомнения именно он, хлопнул в ладоши. И все это чудное убранство превратилось в мышей, ручьями брызнувших в разные стороны. Перед рыцарем остались голые резные доски.
– Еще шаг, и ложе убежит от тебя в виде крыс. Отдыхать придется на голом полу…
Рыцарь как-то сразу поверил магу и обреченно пошел в соседнюю комнату. Там странно безликие слуги ловко разоблачили рыцаря и помогли ему погрузиться в горячую воду. Еще один кубок пряного напитка придал силы, и вскоре абсолютно чистый рыцарь блаженно вытянулся на новых белоснежных простынях под атласным одеялом.
За коном светило солнце. Рыцарь проснулся отдохнувшим. На стуле рядом он нашел новую одежду своего размера. Молчаливый слуга помог ему одеться, аккуратно сбрил бороду и привел в порядок волосы. Рыцарь смотрел в зеркало на свое бледное лицо с запавшими щеками и понимал, что ничего не помнит. Только клубящийся туман… Он невольно вздрогнул, когда понял, что не знает даже своего имени. Слуга откланялся и пригласил на завтрак, а потом ушел, указав дорогу.
Рыцарь вышел из комнаты в широкий коридор и замер от неожиданности. Везде на черно-белом как бы шахматном полу кипело нешуточное сражение: примерно полдюжины абсолютно одинаковых черных котов сражались с несметным количеством мышей. Коты были аспидно-черные с длинными хвостами и лапами, с яркими янтарными глазами. Прямо перед ним четыре кота, встав хвостом к хвосту, вытянув лапы и выпустив когти лупили мышей, при этом они показались на миг рыцарю чудовищным осьминогом. Рыцарь двинулся дальше. Война котов и мышей клубилась кругом, но, что удивительно, звуки были вполне мирные: мягкие шлепки, помякивания. Окончательно поразил его воображение один единственный и неповторимый огромный усатый и толстый кот, который преспокойно лежал на полу, подставляя свои бока и мохнатый живот мышиным лапкам. Мыши энергично бегали по нему, словно делая массаж и, как почудилось рыцарю, улыбаясь.
Впереди показалась большая гостиная, откуда доносились ароматы еды. Рыцарь ускорил шаги, решив ничему не удивляться.
– Доброе утро, друг мой! – маг поднялся из-за стола, приветствуя рыцаря – Прошу!
– Доброе утро… – хрипло ответил гость.
– Устраивайтесь и поешьте хорошенько, нам предстоит долгий разговор…
Мыши и коты и здесь продолжали противоборство. Рыцарь, поглощая великолепный завтрак, то и дело косился на них.
– Пусть вас это не удивляет. Скоро это сражение будет окончено. Видите, их становится все меньше – Приглядевшись, рыцарь заметил, что попеременно то кот, то группа мышей исчезает, тая в воздухе. Маг продолжал – Можно было бы, конечно, хлопнуть в ладоши, и мыши исчезнут. Но это как-то прозаично и скучно. Я просто к мышам добавил точные копии моего кота Криста. И теперь можно наслаждаться зрелищем грандиозной битвы!
Глаза мага смеялись, когда он говорил, а лицо светлело и становилось моложе.
– Я видел одного толстого черно-белого кота…
– А, это, должно быть, Фердинанд – кот моего повара. Добрый малый, но несколько ленив – рыцарь так и не смог понять, говорит волшебник о коте или о своем поваре.
Коты и мыши медленно таяли в воздухе. За окнами пели птицы. На душе рыцаря стало спокойно. Он словно очнулся от долгого столетнего кошмара. И глаза мага улыбались ему.
