– «Ух ты!», «Круто!», «Как мы тебе завидуем!»

– Да неужели?!

– Ага! – кивнула Лиза. – Я им сразу похвасталась и фотки скинула!

Хрущак в который раз с тоской и гордостью задумался о том, что быть отцом будущей пиратской атаманши, конечно, почетно, но уж больно хлопотно.

– А что сказала бы мама?!

Лиза погрустнела, но так же уверенно переплела руки на груди, насупила брови и страшным басом процитировала:

– «Ты же обещал присматривать за ребенком!»

Хрущак нервно дернулся.

– А ты обещала ей не хулиганить!

– Ага, – с сожалением признала свою оплошность Лиза (врать нехорошо, но иначе мама ее не отпустила бы!). – Но я и не хулиганила, мы просто помогали дяде Жене лесничить!

– И просто ловили призрака! – саркастично добавил отец.

– Ага!

В дверь постучали, но дожидаться разрешения войти не стали – как и принято среди старых друзей.

Стрелок остановился на пороге, с первого взгляда правильно оценив диспозицию.

– О, – с усмешкой сказал он, – у вас тут воспитательное мероприятие?

– Ага! – так воодушевленно подтвердила Лиза, словно это она его проводила.

Убедившись, что гостю тут рады (Хрущак тоже охотно воспользовался поводом увильнуть от исполнения отцовского долга), Стрелок осторожно, с запасом перешагнул низкий порожек. Несмотря на толстые пружинящие подошвы, инвалидный экзоскелет ступал веско и гулко, издалека слышно. Первые месяцы после операции Стрелку казалось, что он топочет как слон, но спинномозговой имплантат постепенно приживался и синхронизировался с нервной системой, движения становились точнее, плавнее, и необходимость останавливаться для разговора – иначе ничего не слышно! – отпала.

Зато Лизе именно это и нравилось.

– Какой у вас здоровский экзоскелет! – в который раз восхитилась она. – Я тоже такой хочу!

– Поступай в МЧС, – пошутил Стрелок и, заметив, как вытянулось лицо друга (именно такой Стрелок «заработал» в процессе своей последней спасательной операции), поспешно уточнил: – Там тебе полнокорпусный выдадут, боевой.

– Со встроенным бластером?! – просияла девочка.

– Нет, – слегка разочаровал ее Стрелок, – только с сигнальной ракетницей и реактивным ранцем.

Лиза всерьез задумалась, а Хрущак – встревожился и, забыв, что собирался держать шебутную дочь под домашним арестом до восстановления натурального окраса, торопливо велел:

– Ладно, иди погуляй, пока мы с дядей Стрелком поболтаем… Только смотри мне, без фокусов!

– Ага! – радостно откликнулась Лиза уже за порогом.

Кай, разумеется, был тут как тут – пришел за компанию с опекуном (ну или наоборот, а то подруга кинула ему трагическое сообщение, что «папа еще не пересердился», и пришлось привлечь тяжелую артиллерию).

Хрущак обессиленно опустился на стул и с нажимом протянул по лицу ладонью, словно пытаясь стереть его вместе с родительскими обязанностями.

– Уф-ф-ф! И это только четвертый день каникул!!! Да я к их концу с ума сойду!

– За две недели? – сочувственно уточнил Стрелок.

– За две с половиной! – возрыдал друг. – И сейчас только утро!

– Они же дети, – снисходительно (еще бы, его-то «ребенок» за ночь выцвел, только кончики вихров лиловыми остались!) напомнил Стрелок. – Считай, ядерные реакторы на холостом ходу – ругать и наказывать бесполезно, можно только направить их разрушительную энергию в правильное русло. Тогда и им будет счастье, и нам.

– В смысле, поручить им что-нибудь разрушить? – не понял Хрущак.

Стрелок затянул с ответом, прислушиваясь. У Хрущака екнуло сердце, и он тоже обратился в слух, причем все громче звенящая тишина нервировала больше шума.

– Что?! – не выдержал он.

– Что? – недоуменно посмотрел на него друг. – А… Не обращай внимания, это я с имплантом пытаюсь разобраться – уже пару дней какое-то… шебаршение в позвоночнике возникает сразу после того, как остановлюсь. Не знаешь, что это может быть?

– Шебаршение? – растерянно переспросил Хрущак. – Понятия не имею, я ж механик, а не кибернетик… Сходи в здешний медблок, там-то полно спецов по киберам, хо-хо!

Стрелок не обиделся – мысль, что он теперь может с полным правом причислять себя к подопечным ОЗК, его тоже забавляла.

– Полно, да не тех – они по «урожденным» киборгам специализируются и ими же плотно заняты. Ладно, через месяц у меня плановое обследование в клинике, которая делала операцию. Надеюсь, доскриплю… то есть дошебаршу до него, – усмехнулся он.

– Так что насчет детей-то? – нетерпеливо напомнил Хрущак. – Может, пристроить их подручными в тепличное хозяйство? Хотя бы до обеда, чтобы энергию растрясли!

– Нет, – поморщился Стрелок. – Вспомни свое детство! Ты хотел бы проторчать все каникулы в тесной душной теплице?

Хрущак вспомнил и смутился.

– Да и теплицу, опять же, жалко… – пробормотал он. – Но что тогда делать-то?! Я ведь, честно признаться, тоже летел на Кассандру отдохнуть и расслабиться, а не ходить след в след за ребенком! На станции таких проблем не возникало, оттуда детям деваться было некуда, а если они затевали опасную шкоду, то рядом всегда вовремя оказывался кто-нибудь из взрослых. А тут целая огромная планета!

– Я подумаю, – пообещал Стрелок, про себя с легкой грустью осознав, что однажды им придется безо всякой подстраховки отпустить детей в целый огромный космос.

Хрущак подуспокоился, привычно доверившись авторитетному другу, но не преминул припугнуть его для пущей мозговой активности:

– Только учти – они ведь сейчас тоже думают!

Кислая физиономия Роджера Сакаи идеально соответствовала бы шебскому болоту, ледяному дождю на Эдеме или пылевой буре в марсианской пустыне – но никак не изумительной кассандрийской погоде и природе, в которую он вышел из дверей замка, еще не зная, куда пойдет.

На сердце Роджера лежал камень увесистее подкинутого в Женькин рюкзак булыжника. Вожделенный, полгода предвкушаемый отпуск полетел в тартарары – точнее, куда-то в район Илинии Тыр, где как минимум на месяц застрял транспортник, на котором работала невеста Сакаи. Опять же не застрял, а находился в трудном и извилистом рейсе, чью жизненную необходимость для ста семнадцати миллионов разумных червей никто не оспаривал, но Роджеру от этого было не легче. Только червям.

Всесторонне обсмаковав идею с харакири, Роджер перешел к более реалистичным, но столь же удручающим вариантам. Дождаться любимую на Кассандре не получится: начальство со скрипом отжалело Сакаи всего три недели отпуска, из которых он пять дней потратил на дорогу – чтобы по прибытии узнать скорбную весть. Улететь первым же обратным рейсом – слишком обидно, а оставаться до упора, то бишь до гонок – некрасиво по отношению к невесте, предвкушавшей эту поездку даже больше него. Сакаи позвонил ей уже три раза, и ее самоотверженные заверения, что ничего страшного, оттянись там за нас обоих, расстроили его еще больше.

– Здравствуйте, дядя Роджер!

Сакаи рассеянно обернулся, и печаль стремительно капитулировала перед более яркими эмоциями.

– Эм-м-м… Лиза? – неуверенно и в основном по Каю опознал он загадочное гуманоидное существо.

Расставаться с любимым комбинезоном из-за каких-то там пятен Лиза не собиралась, к тому же теперь он гармонировал с владелицей, как хаки с коммандос.

– А, это мы с Каем вчера на водопад слетали! – беспечно пояснила она. – Хотите, попросим дядю Женю, чтобы он и вас свозил?!

– Нет, спасибо! – поспешил откреститься от этой чести Роджер. – Я только что с дороги, уже налетался выше крыши. Лучше просто погуляю по окрестностям, подышу свежим воздухом и посмотрю, как тут все изменилось.

– Мы вам покажем! – с готовностью пообещала Лиза.

– Ну что ты, не стоит, я сам как-нибудь…

– Не бойтесь, нам не трудно! – жизнерадостно перебила его девочка. – Мы вам даже кофе сварили, вот! А то дядя Стрелок сказал, что вы какой-то грустный.

Роджер осторожно коснулся губами края картонного стаканчика, подозревая, что его содержимое не сильно отличается от песка, которым «дядю» потчевала более мелкая, но столь же хлебосольная версия Лизы.