– Жалеешь? – Ника так и осталась сидеть сзади.

– Было бы о чем! – беспечно бросил мужчина.

А Вероника вернулась к своим ненадолго оставленным переживаниям.

28.

На ужин была жареная картошка с котлетами из полуфабрикатов. С таким меню Роман легко справлялся сам.

Когда ужин был на столе, Вероника недоверчиво глянула в тарелку, прислушиваясь к ощущениям. Картошка была немного пережарена, а полуфабрикаты выглядели… как полуфабрикаты. Но чувство голода пересилило.

Некоторое время ужинали молча, пока, наконец, Вероника не решилась заговорить.

Только в этот раз она побоялась сообщать о своей беременности напрямую. Поэтому глубоко вздохнула и заговорила… почему-то совсем не про то, что ее так мучило.

– Скажи, а когда вы с Мариной только поженились… Ты был счастлив?

Роман напрягся, ожидая подвоха от такого начала разговора, но даже не предполагал, в чем он может заключаться.

– По всей видимости, был, – как можно более равнодушно ответил мужчина, пожав плечами, но встретившись глазами с Вероникой, поспешил уточнить, – но не так сильно, как с тобой!

– А когда у вас родился ребёнок – ваши отношения изменились?

Роман постарался вернуться в памяти к тем событиям, чтобы оценить то, о чем спрашивала Ника.

– Изменились, конечно!

– В лучшую или худшую сторону?

– Не в лучшую и не в худшую. Просто изменились. Стали другими. Появилось больше ответсвенности и обязанностей.

– Скажи, а если ребёнок появляется, когда его не ждут, и не очень-то желают? Тогда, может, ему лучше совсем не рождаться? – Вероника не могла сдержать нескладный поток своих мыслей.

– Видимо, да, если его не ждут. – Он ответил раньше, чем осознал, что у такого вопроса должна быть подноготная. Пронзённый догадкой, мужчина поднял серьезный и встревоженный взгляд на сидящую напротив Веронику.

– Я правильно тебя понял? Ты ждёшь ребёнка?

Она кивнула, потупившись и избегая зрительного контакта.

Он не знал, как ему следует реагировать. Те не самые удачные слова, которые подобрала Вероника для того, чтобы сообщить важную новость, запутали Романа Алексеевича.

Он не понимал, как Ника сама относится к своему положению и что намерена предпринять. Но склонялся к тому, что она решила прервать беременность – опять же, основываясь на ее словах и поведении: девушка сидела с виноватым видом.

А тем временем в ее голове раз за разом прокручивалась сцена разговора с мамой. Ожидая чего-то подобного и сейчас, Ника заранее внутренне готовилась к обвинениям. Поэтому настроилась на молчаливую оборону.

– Позволь поинтересоваться, собираешься ли ты сохранить… ребёнка? – профессор отодвинул свою тарелку в сторону, машинально взяв в руку салфетку и смяв ее.

У Вероники не было ответа. Зато было огромное количество вопросов из разряда «Что теперь будет?», на которые она не могла найти ответ самостоятельно.

Роман не мог догадаться обо всем, происходящем в этот момент в голове Вероники под действием гормонов и невесть каких других факторов.

Он видел лишь внешнее проявление, которое свидетельствовало о сожалении и разочаровании от происходящего.

В представлении Романа Алексеевича радостную новость сообщают совсем иначе. Он помнил, как светилась счастьем его первая жена, узнав о «двух полосках». И пытался разглядеть (и не находил) хоть тень той радости сейчас в мрачном взгляде Вероники.

Она, напротив, поджав губы, сдерживалась, чтобы не расплакаться, потому что тоже ожидала другой реакции от мужчины. «Почему он не рад? Почему не говорит, что все будет хорошо? Почему не обнимет, а сидит отстранённо?»

Вероника встала и направилась к выходу, молча сделав свои собственные выводы.

– Вероника! – Он окликнула ее, когда она была уже в дверях, – ещё один вопрос. Ты беременна… от меня?

Это уж было совсем оскорбительно. Ответив: «Да», – просто для ясности, она быстрым шагом покинула квартиру.

***

Оставшись наедине с собой, профессор снова и снова прокручивал в голове и этот разговор, и все недавние события.

Да, новость была несколько неожиданной, но нельзя сказать, что непредсказуемой или неприятной. Скорее, логичной и закономерной.

Но вот что не выходило у профессора из головы, это: почему Ника так переменилась к нему, узнав, что находится в интересном положении? Неужели он ошибался на ее счёт, и у неё в планах не было совместного будущего с ним? Она же знает, что может рассчитывать на него, тогда почему говорит, что ребёнок не вовремя и не желанный?

И пришёл к выводу, что, по крайней мере, ещё один разговор с Вероникой должен состояться.

***

Ника шла пешком по улицам, по щекам текли слёзы. Она была в растерянности: реакция людей, от которых она ожидала если не проявления радости, то, хотя бы поддержки, отвернулись от неё, не желая взваливать на себя ее заботы.

Было очень обидно осознавать, что в трудную минуту не с кем посоветоваться, поделиться переживаниями, рассчитывая на поддержку.

Ника присела в каком-то сквере на лавочку и позвонила Ане.

– Ты знаешь, вы с Таней были правы, я и правда – беременна.

Подруга хотела ответить: «Поздравляю», но по расстроенному тону Ники поняла, что не с чем. Спросила:

– Ты где сейчас?

Вероника ответила. Пересказала разговор с мамой и с Романом.

– Ань, я не знаю, что дальше делать, – Ника плакала в трубку.

– Так, спокойно, без паники. Здесь нужно посто все хорошо обдумать.

– Ну, что тут думать?! Оказывается, что не только мой ребёнок никому не нужен. Я сама никому не нужна, – делилась девушка с подругой своими умозаключениями. – Со мной даже поговорить по-человечески не пожелали! А с ребёнком я вообще буду всем мешать. Как думаешь, зря я всем рассказала? Наверно, стоило сделать аборт по-тихому и никого не волновать.

– Стоп! Вероника. Ты уверена, что все правильно поняла? И вообще, прежде чем принять окончательное решение, постарайся абстрагироваться от того, что хотят или ожидают от тебя другие, и решить для себя: желанный ли этот ребёнок. Для тебя.

– Желанный. Но как не вовремя!

– Вряд ли бывает по-другому. Всегда найдётся причина, почему не вовремя. Сейчас только ты решаешь, что будет с этим малышом. Появится ли он на свет. Только твое решение имеет значение. Ясно?

– Ладно. Я подумаю. Спасибо, что хоть ты поддерживаешь.

Вероника убрала телефон и огляделась по сторонам. Тёплый весенний вечер вывел на прогулку самых разных людей: молодые пары гуляли под ручку, пенсионеры – сидели на соседней лавочке и что-то бурно обсуждали. Молодые мамы с колясками или за ручку с малышами прогуливались вдоль дорожек.

За деревьями сквера пролегала дорога. Автомобили сновали туда-сюда, то подъезжая к торговому центру, расположенному как раз через дорогу от сквера, то отъезжая от него. Кто-то упаковывал в машину большие коробки и пакеты с покупками. Кто-то помогал выбраться из машины своим детям: тоже за покупками приехали. Молодые люди – большими шумными компаниями, по парам и по одиночке – входили и выходили из дверей торгового центра. Прохожие спешили по своим делам.

Жизнь вокруг кипела. Свежий воздух действовал умиротворяюще. Ещё полчаса назад Вероника выходила из дома Романа с убеждением, что избавится от ребёнка, раз он никому не нужен.

Но сейчас, когда напряжение спало, она решила не торопиться.

Она убеждала себя, что со своей стороны сделала все возможное: поставила в известность тех, кого это касается.

Она снова взяла смартфон, и стала искать в интернете ответы на свои вопросы. Главным из которых был: что делать.

Спустя некоторое время девушка поняла, что вне зависимости от того, какое решение она примет, нужно записываться к врачу. Так она и сделала, не отлогая в долгий ящик.

Среди предложенных дат посещения, девушка выбрала самую отдалённую, чтобы не принимать никаких решений прямо сейчас, а взять тайм-аут ещё на две-три недели.

Только Вероника убрала свой смартфон в сумку, как раздался звонок. Сначала она хотела сбросить вызов, но все-таки ответила: