– Добрый вечер. Я бы хотел увидеть Веронику. Она дома? – профессор был вежлив и старался не показывать своего волнения.

– Нет! Ее нет! И прошу вас больше ее не беспокоить! – категорично, но все так же негромко ответила Ольга Анатольевна. Она повернулась, прислушиваясь. Складывалось впечатление, что она старается сохранить в тайне приход незваного гостя от домочадцев.

– Я хотел бы узнать, все ли у неё в порядке… Она… не посещает университет и не отвечает на звонки. Я за неё волнуюсь.

– Не стоит! За Веронику есть, кому волноваться! – отрезала мама девушки. – Вам не следует здесь больше появляться!

Женщина хотела закрыть дверь, но тут совсем рядом прозвучал голос отца Вероники:

– Кто там? Оля, с кем ты там разговариваешь?

Она не стала отпираться и обманывать, хотя именно от мужа она хотела скрыть визит профессора: она боялась, что тот слишком бурно отреагирует на обидчика дочери.

Так и произошло. Едва увидев в дверях Романа, Александр Петрович набычился и ринулся на визитера:

– А, это ты! Сам пожаловал! Что, соскучился? – решительно наступал на гостя хозяин. – А я, ведь, предупреждал, чтоб ты не обижал Нику!

Отец сжал кулаки; защищая честь дочери, он еле сдерживался.

– Саша, не надо! – пыталась урезонить распаляющегося мужа Ольга Анатольевна.

Но тот не ответил. Переступив через порог, он натиском шёл вперёд. Роман отступил на шаг, затем ещё. Рост и весовые категории мужчин были примерно одинаковы. Встав вплотную к противнику – глаза в глаза – Александр Петрович сквозь сжатые в гневе зубы, процедил:

– Что ты ей сделал?

У Романа ответа не было. Он был не в курсе того, что произошло в его отсутствие в его собственной квартире между его любимой девушкой и его же законной женой. Придя домой, он никого уже не застал. По всему выходило, что Вероника просто ушла, исчезла без объяснений.

Роману нечего было ответить отцу девушки, кроме:

– Ничего. Я ей ничего не сделал. Надеюсь…

Последовал резкий рывок и хук справа в челюсть. Внутри квартиры раздался предобморочный «Ах!»

Роман пошатнулся, но устоял. На рассеченной губе заалела капля крови.

Он не поддался на провокацию и не сменил своей спокойной позы на боевую стойку. Лишь на миг закрыв глаза и стиснув зубы после удара, он вновь устремил свой взгляд в глаза Александру Петровичу. И тихим уверенным голосом произнёс:

– Чем я обидел вашу дочь?

Теперь ответа не было у Александра Петровича.

Отец Вероники колебался между «Ах, ты ещё спрашиваешь, чем обидел? На! Получай!» и признанием, того, что владеет ситуацией ничуть не больше самого Романа.

Мужчины буравили друг друга взглядом. Спустя полминуты отцу Вероники пришлось сдаться и признать, что он точно не знает, что именно сделал Роман, и в чем провинился перед Никой.

– Она сейчас дома?

– Нет. Слушай, не знаю, зачем ты пришёл… Оставь девочку в покое, не пудри ей мозги! Найди себе другое развлечение! – с этими словами Александр Петрович развернулся и скрылся в квартире, не забыв запереть за собой дверь.

О том, что приходил Роман разыскивать Веронику, решено было ей не сообщать, чтобы не бередить больную рану.

А, вернувшись с прогулки, Ника вдруг заявила, что утром отправится погостить у бабушки в деревне. Вот так: никого не предупредив в университете, и никаким образом не решив вопрос с учебой, посреди семестра она просто решила уехать.

Благо, что пропустила она пока всего одну неделю, а развеявшись два-три дня на свежем воздухе, может ещё вернётся с новыми силами и возьмётся за учебу. Так рассуждала мама Вероники.

А утром – это была пятница – Вероника уехала в «на побывку» деревню.

18.

Бабушка Вероники держала небольшое хозяйство: куры, индейки, две козы, да огород. Двор охранял здоровый пёс на цепи, а в доме постоянно крутились под ногами два кота.

Привычных занятий в деревне не так много для городской девушки. Днём Вероника пыталась помогать своей бабушке. Та терпеливо принимала помощь, хотя сама справилась бы быстрее, да и объяснять, что и как не пришлось бы. Зато с Никой веселее, чем одной.

А девушка изо всех сил старалась угнаться за бабушкиным ритмом жизни. Казалось, та ни на минуту не присядет за день. А если и присядет, то только по делу: за вязание, например, или чтобы заняться рассадой, ведь впереди – огородный сезон.

Ника, желая помочь, предлагала покормить кур, пока бабушка занята другим делом. Но в результате получалось, что бабушка бросала своё занятие и шла вместе с внучкой кормить кур – во внеурочное для этого время, ведь Ника не знала правильного распорядка, давно заведённого бабушкой.

А в курятнике куры (почему-то) разлетались и разбегались с кудахтаньем, едва девушка переступала через порог. И она не могла понять, как можно держать таких бестолковых созданий. Вот, например, собака или кошка – другое дело, они запоминают своих хозяев. А эти? Разве способны они что-то запомнить? Да их даже не знаешь, как подозвать, как показать, что еду им принёс…

Но удивительно: стоило только Веронике отойти немного назад, а бабушке, наоборот, подойти, как куры окружали хозяйку и кудахтали уже совсем иначе, не от испуга, а от ожидания лакомств.

Уход за козами также требовал немалой сноровки. Ника не могла самостоятельно даже покормить их. Козы так и норовили толкнуть рогами, едва девушка отвлекалась на что-то другое.

– Почему они так делают? – возмущённо вопрошала она.

– А это они меня от чужих так защищают! – был ответ.

«Ну, приплыли! Козы-охранницы!»

А уж про то, чтобы подоить коз – и говорить нечего… Нет, подпустить к себе с ведром – козы подпускали. Но молоко (и почему, интересно?) не текло, как девушка ни старалась.

А вот бабушка справлялась с этой работой легко и непринужденно…

После нескольких таких попыток Ника пришла к выводу, что лучше она будет помогать по дому: убирать-готовить. А на дворе – хотя бы не мешать.

Предлагала ещё собаку кормить, но оказалось, что бабушка, когда идёт коз поить похлебкой, то «и собаке в миску из того же ведра вольёт по дороге».

В общем, деревенская жизнь – это вам не городская. Здесь сноровка нужна.

А вечер пятницы Вероника проводила со своим другом детства – Николаем. Их дружба недавно возобновилась – когда он со своей мамой приезжал в гости к Ольге Анатольевне – маме Ники.

С момента их прошлой встречи Коля скучал по Веронике: девушка ему нравилась.

Но он помнил грозный взгляд профессора, когда по-дружески подвёз Веронику до университета. Коля все пытался выяснить, что такого произошло, что Вероника, давненько не казавшая носа в деревню, вдруг посреди семестра срывается и приезжает, причём не может определенно сказать, на какой срок…

Коля понял для себя, что дело все-таки в том самом профессоре. Однако не оставил попыток к романтическому продолжению дружбы.

Вечер молодые люди проводили вдвоём в автомобиле Николая за его домом, болтая обо всем на свете (в деревенский клуб и другие «злачные» по местным меркам места он ее не повёл – пожалел). Разговоры становились все более душевными. Будто не было перерыва в несколько лет в их общении.

В какой-то момент Николай придвинулся ближе к девушке, и, приобняв, притянул ее к себе. Он потянулся своими губами к ее, а она непроизвольно слегка склонила голову вниз, уходя от поцелуя. Он пальцами коснулся ее подбородка, поворачивая ее лицо к себе и заглядывая в ее глаза, а она вспоминала, как так же сидела в другой машине – не Колиной, и другой мужчина касался ее лица и рук и целовал.

Воспоминания нахлынули и оглушили, и тоска по такому далекому и недоступному любимому человеку защемила сердце. Вновь подступили слёзы, но в этот раз она не дала эмоциям взять верх: сдержалась.

Убрала от себя Колины руки, устремила унылый взгляд сквозь окно куда-то вдаль.

– Это значит, сердце красавицы занято?

– Скорее, это значит, что сердце красавицы разбито вдребезги, и соберёт она его ещё не скоро…