Она хозяйничала на кухне, вспоминая и пытаясь воплотить один из маминых коронных рецептов. Ника слушала музыку и пританцовывала перед плитой, как вдруг в дверь позвонили.

Вероника легкомысленно распахнула дверь и замерла от неожиданности.

Перед ней стояла женщина, беременная. Хорошо одетая, ухоженная. И лицо ее было Нике знакомо. Это была жена Романа. Марина.

Она – в коротком серо-голубом распахнутом полушубке с объемным капюшоном. В обтягивающих джинсах, в чёрных полусапожках на шпильках. Длинные мелирование русые волосы, завитые «пляжными волнами», небрежно ниспадая, придавали их обладательнице непринужденный, легкомысленный и независимый вид.

Время пошло Марине только на пользу. Стоя в дверях, выглядела она даже эффектнее, чем на свадебных фотографиях.

Изумленная Вероника не знала, как реагировать. Она просто стояла, округлив от удивления глаза, пока Марина не прервала затянувшееся молчание:

– Может быть, позволите войти? – уверенным тоном скорее повелела, чем спросила Марина.

– Д-да, конечно, – Ника отступила вглубь квартиры, пропуская гостью, и не сводя с неё глаз. Ника все равно ее впустила бы: нехорошо прогонять беременную женщину.

– Будем знакомы, – тоном хозяйки дома проговорила та, – супруга Романа Алексеевича. Законная. С кем имею честь?

Появление Марины, ее беременность, ее уверенность в себе и цветущий вид сокрушительно подействовали на Веронику. Все те устои, на которых зиждились их с Романом отношения, вдруг зашатались.

– Вероника, – пролепетала чуть слышно девушка. – А Романа Алексеевича здесь нет.

Марина, с величественным видом осмотрела ее с головы до ног.

– А Роман Алексеевич не говорил мне, что стал сдавать квартиру студентам… – ей удалось произнести это столь заносчиво и уверенно, что Ника совсем поникла.

Постаравшись собраться с духом, девушка как можно более уверенно выпалила:

– Я не снимаю квартиру. Мы с Романом встречаемся. А с вами он разводится, он сам говорил мне.

Нужно отметить, что с самообладанием у Марины было все в порядке.

Она успела, не разуваясь, пройти и заглянуть во все комнаты, (Вероника следовала за ней по пятам, и теперь уже сомневалась, правильно ли она сделала, что пустила незваную гостью в квартиру). На ходу Марина протянула как бы сама с собой:

– Ах, ты ж, старый черт! Неплохо устроился. Седина в бороду, бес в ребро!

Марина неожиданно обернулась к Веронике, оказавшись с ней лицом к лицу:

– Вы же понимаете, что у Романа к вам не может быть ничего серьёзного? Сами видите мое положение… меня жалеет, вот и завёл интрижку на стороне. Ну, мы с ним ещё поговорим!

– Нет, не может этого быть! – постаралась отстоять «своё» Вероника.

– Ну, хорошо! Хотите доказательств? – притворно миролюбивым тоном молвила законная жена.

Она порылась в своей сумочке, нашла там паспорт:

– Про «семейное положение» Ромы вы уже в курсе… А знаете ли вы, что у него есть ребёнок?

Сначала Ника подумала, что речь идёт о той дочке, про которую Роман ей рассказывал, и которую она сама видела на фотографиях.

Но речь шла не о ней. Марина раскрыла страницу «дети» в своём паспорте и, держа разворот открытым, протянула документ так, что он оказался перед самым носом Ники.

То, что прочла девушка, не влезало в ее понятие этого мира. Паспорт содержал сведения о сыне Романа (если судить по отчеству и фамилии) трёх лет.

Дав время девушке ознакомиться с содержанием, Марина убрала паспорт обратно в сумочку и состроила жалостливо-сочувствующую гримасу:

– Как вы понимаете, семейная жизнь у нас бьет ключом, – на этих словах она посмотрела на свой заметно выпирающий животик, нежно погладила его.

– Этого просто не может быть… – все ещё не верила в реальность происходящего Вероника, – не может быть!

– Вероника (я правильно запомнила ваше имя?). Мой вам совет: идите домой и никогда сюда не возвращайтесь. Знаете поговорку: милые бранятся – только тешатся? Ну, возникла у нас с мужем размолвка… помиримся! Я, в любом случае, не дам Роману развода, мое положение это позволяет.

Речь была сказана уверенно и спокойно. Будто Марина не отсутствовала неопределенный срок неизвестно где, а лишь сегодня утром покинула квартиру, а вернувшись, встретила дома любовницу мужа и решила поставить ее на место.

Вероника, чей мир в эти мгновения перевернулся с ног на голову, схватила свою сумку, куртку и бросилась к двери, даже не притормозив, чтобы одеться.

– И ключи оставьте перед уходом, милочка, будьте добры! – рявкнула «хозяйка» уже безо всякой учтивости.

Натянув на ходу в подъезде куртку и шапку и выскочив на улицу, Вероника огляделась в слезах. В тайне она надеялась, что сейчас явится Роман, все объяснит, поставит на место Марину, заверит ее, Веронику, что это все не правда… но, увы, Романа поблизости не было. Девушка точно знала, что ещё два с половиной часа он будет в университете. А звонить ему и просить все ей объяснить она не станет. Ей хватило унижения! Она больше с ним ничего общего иметь не будет!

«И как только я могла ему поверить? С родителями знакомила! А он как проникновенно играл! Ведь мама меня предупреждала! А я… развесила уши…»

Девушка сама не заметила, как добралась до дома. Там она закрылась в своей комнате и ни с кем не хотела разговаривать. Есть тоже отказывалась. Родители не на шутку встревожились, подспудно догадываясь, что (а вернее – кто) всему виной.

Отец просил дать ему номер телефона Романа, чтобы поговорить с ним по-мужски. Но Вероника просто удалила контакт из телефона.

Единственное место, где Александр Петрович мог найти обидчика дочери – университет. Но идти туда и учинять разборки на месте означало при всех опозорить Веронику, что было совершенно неприемлемо.

Мама уговорами и лаской старалась разговорить Нику, но ничего не помогало. Девушка пропускала занятия, никуда не выходила из дома и ничему не радовалась.

17.

Телефон Вероника выключила сразу, сильно переживая и не желая ни с кем общаться.

Родители никак не могли допытаться, что именно произошло, и чем так ее обидел Роман. (То, что все дело в Романе, они догадались).

В первые два дня после внезапного исчезновения Вероники (а девушка буквально испарилась, оставив в квартире мужчины следы своего пребывания) Роман сам приезжал к Веронике домой, но это было в дневные часы, когда родители были на работе, а Вероника не стала открывать, даже не подошла к двери.

Профессору пришлось уехать.

Потерпев неудачу в попытках разговорить дочь, мама Вероники позвонила Ане и пригласила ее зайти в гости. Та пришла вечером.

Аня, школьная подруга Вероники, была чуть ниже ее ростом, нормального телосложения, натуральная блондинка с прямыми волосами до плеч и большими серыми глазами.

Зайдя в комнату Ники, она увидела подругу, лежащую на диване и свернувшуюся калачиком. Увидев Аню, девушка села, вытерла ладонями мокрые щёки:

– Привет, как дела? Мама тебя позвала?

– Привет. Угадала. Что случилось?

– Ничего! – Ника отвела взгляд, не желая делиться переживаниями.

Аня присела рядом на диван.

– А я звонила тебе. Ты недоступна.

– Знаю. Выключила телефон.

– Зачем?

– Не хочу ни с кем разговаривать! – обиженно выпалила Вероника.

– Совсем ни с кем? – проницательно уточнила Аня, – или с кем-то конкретным?

Угрюмый взгляд Ники исподлобья красноречиво ответил за девушку.

– Слушай, не хочешь прогуляться? На улице по-весеннему тепло, снег почти растаял… – Аня правильно поняла, что дома поговорить не получится: родители, хоть и не специально, могут услышать разговор, а, видимо, этого Вероника и избегает.

***

Девушки неспешно бродили по улицам. Снег на дорожках уже растаял, но на обочинах все ещё лежали грязные сугробы. В некоторых, открытых солнцу, местах асфальт уже высох, в других – ручьи и лужи образовывали слякотное месиво, и приходилось старательно выбирать место для следующего шага.