Не прошло и пары минут с момента, как полупрозрачные фигуры развеялись и рассказ окончился. Секунды — и в голове Экса промелькнула тысяча мыслей. Что это за существа? Насколько они были развиты, раз обладали такими приспособлениями и разговаривали на чистом руническом? Выжили ли они после конца света?

Но после раздавшегося эхом, громогласного рёва из всех вопросов в голове остался только один: что им делать теперь?

— Они… Капитан Экс, я же говорил, это был рискованный поход! — гневился Клопшток, хоть на его лице и блестели слёзы. — Мы все сгинем в этом Богиней забытом месте!

— И попадём в Пустоту… — пролепетала монахиня Ева.

— Да мы уже там! — вскрикнул Клопшток. — Милая моя Юн Ги… очень больно? Как ты?

Всё ещё плохо соображая, Экс развернулся. Покрытая жуткими ожогами и горящими символами, въевшимися в кожу, она едва подрагивала. Её веки опускались, словно Юн Ги очень, очень долго не спала.

— Да… очень… больно… — пролепетала она.

Она выглядела слабо, точно поверженная чёрная змея, убитая могучим хищником, с которым ей не под силу было сразиться. Неужели Экс позволит оставить её в таком состоянии? Бросить на съедение этим тварям?

— Так… — пробормотала Храбрая и уже громче повторила: — Так! Слушайте мой приказ…

— Это плохая идея, капитан… — было начала провидица-Фригга, но её слова растворились в приближающемся грохоте.

— Молчать, учёная Фригга! — едко, болезненно-звонко ответила Храбрая. — Я сказала слушать!

В её светлых глазах словно плясали огоньки безумия. Взор сперва упёрся в каменный пол, а потом — забегал между членами двух команд. Экса пробрало особой дрожью, когда Храбрая остановилась на нём.

Она чего-то ждала? Хотела, чтобы Экс помог? Вряд ли он предложил бы решение лучше, чем она. Хотя…

Богиня, помоги. Он попробует.

— Итак, команда. — На тот момент Экс не посчитал нужным разделять корабли. — Вы должны вынести Юн Ги на поверхность.

— Но тело лекарки Юн Ги крупное… — в смятении сощурилась архивариус Аркануа. — Нужен целый отряд, чтобы её вынести!

— Вас как раз пятеро, — сказал Экс и обернулся к Храброй. — А мы с главным капитаном пойдём за путевой Кристой.

Храбрая опешила. Рот её открылся, будто предложение Экса — самое невероятное, что она когда-либо слышала.

— Нет! Так нельзя, — остановила его Храбрая. — Юн Ги останется почти без защиты!

— Между прочим, у нас есть Крик, — толкнула неразговорчивого орка Аркануа. Тот «угу»-кнул. — Не волнуйтесь, капитан! С ним нам помощь не пригодится.

Её лицо просияло улыбкой. Даже в такой трудный момент… Опять же, Экс убеждался, что у Храброй — настоящая команда.

— Капитан Экс, возвращайтесь, — вдруг жалобно проговорил Клопшток. — Вы нам нужны…

Экс не удержался от улыбки. Похоже, и он сумел-таки подружиться со своей командой. Пусть и не всей. Пока.

— Выведи всех, архивариус Клопшток. Встретимся там.

На коротком прощании Клошток, Ева, Фригга Аркануа и Крик, не распределяясь, дружно подхватили тело Юн Ги. Эксу даже смотреть на шрамы и ожоги не хотелось — он сразу же отвернулся, стоило им забежать за один из поворотов. Но картина взрытой кожи и пузырей-вулканов теперь навсегда оставила след в голове Экса.

— Нам надо идти, Экс.

Экс обернулся. Гнев в глазах Храброй сменялся иной болью — более тягучей и глубокой. Болью раскаяния.

***

Тень. Густая и одновременно легче пера, она подкрадывалась к ногам, желая объять и поглотить. Чем дальше они спускались — тем темнее становилось пространство, словно эта медленно разрушающая стихия поглотила недра «лаборатории», поглотила само сердце планеты и потихоньку — век за веком — расширяла свои владения.

Бесконечные коридоры, ведущие в никуда, двери, которые нельзя открыть, стекло, за которым прятались причудливые приспособления, которые даже гномам не снились в самых смелых снах. Это место напоминало мать с нерождёнными, изуродованными, неживыми детьми, прячущимися глубоко в её чреве.

Всё-таки зажигалка гнома с «Грифона» им пригодилась: в бесконечной темноте, где не понимаешь, дойдёшь ли хоть куда-нибудь, маленький островок света казался и впрямь спасительным. Экс прикрывал со спины и не видел огня, но зато замечал напряжённые мышцы на по-девичьи тонкой, лебединой шее Храброй. Всё-таки эльфийские корни подарили ей удивительную красоту.

Ну, или Эксу так казалось из-за того, что Храбрая держала зажигалку, в свету которой главный капитан виделась спасительницей.

— Капитан Экс, — вдруг пробормотала Храбрая так тихо, что эхо коридора не подхватило её слова. Хотя нужды в подобном явно не было: горгульи и без этого находились где-то далеко, судя по отдалённым глухим шумам. — Из меня вышел не лучший капитан, да?

Экс не стал спорить. И что-либо говорить. Ведь что бы он ни сказал — всё прозвучит либо грубо, либо фальшиво.

— Все ошибаются, — только добавил он.

И попал в точку. Храбрая на миг остановилась, и Экс врезался в её холодный доспех. И тёплую, горячую голову, укрытую пышными тёмно-рыжими волосами.

Аромат Времени Листопада. Словно на нос опустился листок, подхваченный шаловливым ветром. В многообразии чужих, непривычных, отталкивающих запахов этот хоть на мгновение напомнил о доме.

— Я ошибаюсь слишком часто, — выдохнула Храбрая, вдруг оборачиваясь к Эксу, — и это непозволительно.

Яркий и мягкий цвет глаз — тянулся, словно сладкий мёд с ложки.

— Я… не думаю, что Юн Ги на вас зла, — только и смог ответить Экс. — Она совершенно не обидчивая девуш… змеелюдка.

Неожиданно — уголки губ Храброй дрогнули. Так близко, что закрытый, не знакомый с лаской Экс открылся ей, как наивный ребёнок.

— Я тоже часто путаю, — с пониманием подмигнула Храбрая. — Экс, я…

Но договорить им не дали: отдалённый шум стал скачками — как шаги галопирующего коня — приближаться, всё стремительнее и порывистее. Экс оглянулся — казалось, звук доносился отовсюду и сразу. Однако, на мгновение пробудив внутри логику, Экс всё же опомнился и, прихватив Храбрую за пояс, нырнул за ближайшую стену: в плотном стекле была пробита крупная дыра. Сквозь развороченные останки загадочных приборов он пробрался почти налету.

Оказавшись в глубине, у холодной, шершавой стены Экс снял палец Храброй с крючка гномьей зажигалки. Храбрая же попыталась что-то сказать Эксу, но тот заткнул ей рот и прижал её к себе, опускаясь за прикрытие из железного мусора.

Тепло. Горячо. Жарко. Страх и страсть — о, Богиня, зачем? — смешались в одно. И Экс, не зная, что ему чувствовать, заскрипел зубами и задышал тяжело, так, будто сражался сутки напролёт.

Вот, что это за чувство. Мягкая кожа. Невесомое дыхание, подобное морскому бризу. Шёлковые волосы, прикасающиеся локонами, как бабочка — крыльями.

Наконец-то Экс понял, почему Клопшток стал писать и посвятил многие стихи любви. Экс не знал, что чувствовал, но понимал: ах как бы хотелось продлить это ощущение навечно…

Но страх, покалывающим кончики пальцев холодом, пробирался наружу, шепча: «Нельзя. Не здесь, не сейчас. И не ты». Вразумительно… и опустошающе.

Вдруг привыкшие к тьме глаза Экса пронзило. Вдруг десятки огоньков вырвались — подобно пожару, подобно полноводной реке. Они затопили коридор снизу доверху, мельтеша и толкаясь, издавая почти знакомый треск. Словно камень о камень…

Горгульи. Точно. Их носы, рты, беспамятные глаза. Неожиданно для себя Экс вспомнил: у прежних жителей это планеты были отдалённо похожие черты. Неестественные, инородные, инопланетные.

И вдруг, не веря своим глазам, Экс прижался ближе к стене. Точно юркая змея, ползущая в своём подземном укрытии, на четырёх конечностях шла крупная горгулья-гигант. Экс её помнил. Сверху.

Длинная и крупная, горгулья ступала сотрясающими землю шагами. Она двигалась вперёд медленно — другие горгульи расступались перед высшей особью. И только Экс собирался спокойно выдохнуть, как гигант неожиданно обернулся.