– Эээ.., извините, с вами всё в порядке? – я протянула руку, чтобы коснуться его плеча.

Но он дернулся, не давая мне, прикоснутся и быстрым шагом вернулся в клуб. Что это было? Я пожала плечами и тоже зашла. Вечер тянулся уныло и долго. Непонятное мне напряжение нарастало в груди. Я иногда встряхивала кисти, чтобы хоть немного расслабить руки. Но спокойствие это не приносило.

Мимо промчалась Юля, с озадаченным и растерянным лицом.

– Маш, ты Глеба не видела?

– В последний раз он орал на барменов, что они долго готовят заказы. – пожала плечами я. – А что случилось?

– Потом расскажу. Спасибо!

Она побежала дальше, а я проводила её изумлённым взглядом. Модельной походке Юльки можно было только позавидовать, но сейчас она бежала, словно за ней черти гнались. Странно.

Официанткам запрещено было подниматься наверх, когда они не обслуживали вип-столики и узнать самостоятельно, что там происходит, я не могла. Минут через пять Юля бежала уже в компании Глеба, а я затаилась у лестницы, наблюдая за происходящим. Пошатываясь, и держась за перила, по лестнице спускался Демьян. Брюнетка была рядом, но, уже не повисая на нём, а скорее поддерживая. Я неприлично вытаращилась на них, даже рот раскрыв от изумления. Пьяных я здесь повидала достаточно, но Демьяна в таком состоянии видела впервые. Он был пьян настолько, что даже идти сам не мог. Глеб шёл сзади и был готов в любой момент подхватить гостя, чтобы тот не расшиб лоб о ступени клуба. А Юля, опустив голову, замыкала процессию. Меня в тени лестницы никто не заметил, и я постояла ещё немного обдумывая увиденное.

Вечером Юля рассказала мне, что вызвала Глеба, потому что один из её гостей перебрал, но хотел продолжать, и она испугалась, что он напьется до смерти. Менеджер наорал на неё, потому что она пришла слишком поздно. Переговорил с гостем и его друзьями, вызвал им такси и отправил домой.

– Этот парень словно с ума сошел, вернулся с улицы и опрокинул в себя пол бутылки виски за пятнадцать минут! Словно хотел отключиться. Даже его друзья притихли, а когда они стали переглядываться, я побежала за Глебом.

Всё это было очень, очень странно. И эта ситуация занимала все мои мысли, пока я не вернулась домой. А там, все мысли о Демьяне как кувалдой вышибло, ведь на столике с прихожей валялась окровавленная джинсовая куртка Макса.

Не помня себя от ужаса, я кинулась к племяннику в комнату. Он неопрятной кучей валялся на кровати, закинув одну руку на лоб. Словно прикрывался ею. Я аккуратно присела на край и убрала руку. От увиденного по спине поползли противные холодные мурашки. Лицо было разбито, один глаз заплыл и не открывался, губа рассечена и кровит. Огромный синяк наливался на лице. Слёзы брызнули из глаз, и мне пришлось зажать рот руками, чтобы не заскулить от страха.

– Блин, – пробормотал Макс – иди спать!

– Кто это сделал? – прошептала я.

Он перевернулся на другой бок, отвернулся от меня.

– Макс!?

– Никто.

– Максим, это серьёзно! Кто это сделал?

– Ну, вот узнаешь ты кто, и что сделаешь? – отрывисто и зло бросил он – Пойдёшь разбираться? Не строй из себя мою мамашу, она умерла.

Эти слова ударили наотмашь, и я задохнулась от обиды и злости. Набрала в грудь воздуха, чтобы сказать ему пару ласковых, но с шумом выпустила. Просто подумала, что мои нравоучения сейчас это последнее что нужно Максиму.

Я встала и отошла от кровати. Нам обоим следует успокоиться и вернуться к этому разговору позже. А пока стоило вызвать скорую помощь. Я набрала 103 на мобильном и опершись на косяк ждала ответа.

– Скорая, слушаю. – недовольный голос оператора заставил меня вздрогнуть.

Слишком громко для этой ночи.

– Здравствуйте, мой ээ…. моего племянника избили. Он серьёзно пострадал, и я…

– Диктуйте адрес, женщина!

Я сбивчиво продиктовала улицу и дом. Женщина на том конце связи буркнула «ожидайте» и отсоединилась. Телефон потяжелел в моей руке, и я медленно убрала его в карман.

– Ну и нафига ты бомжевозку вызвала? Я никуда не поеду!

Это стало последнее каплей. Подскочив к нему, уперлась взглядом и зашипела.

– Не смей так называть скорую помощь! Ты кто такой, чтобы врачей оскорблять?! Поедешь туда, куда я скажу! Может я и не твоя мать, но родительские права пока что у меня. Усёк?

Если бы я была драконом, то из моих ноздрей валил бы пар, настолько я была зла. Но скандал не успел разгореться по-настоящему, в домофон позвонили. Я глянула предупреждающе на Макса, взглядом говоря «потом поговорим». И пошла открывать дверь.

Бригада медиков зашла в коридор, огляделась. Я пригласила их проходить, а сама пошла следом. Фельдшер действовал профессионально и отстранённо. Мед брат заполнял документы. Он осмотрел Макса и покачал головой.

– Нужно ехать в больницу. Делать снимки головы и живота. Может быть сотрясение, да и синяки на животе мне не нравятся.

– Хорошо, минуту, я документы возьму.

– Родителям парня сообщили? Когда они будут?

Этот вопрос остановил меня в дверях, и я повернула голову к мужчине.

– Никогда. Я тетя Максима и его единственный родственник и опекун.

Документы искала дрожащими руками. Ну почему, кода что-то нужно, этого никогда не найти? Я приказывала себе не плакать и вести себя как взрослая женщина. Но получалось плохо. Вернувшись в коридор с документами в руках, обнаружила обувающегося Макса и помогающего ему медика.

Я подхватила под руку племянника, а фельдшер сумку. Мы вышли в прохладную ночь и сели в машину.

– Побои снимать будем? – спросил медбрат, ставя галочки в бланке.

– Я просто упал. – буркнул Макс.

Медики переглянулись, и фельдшер добродушно сказал:

– Когда в следующий раз будешь падать, прикрой голову руками, а живот ногами. Это при ПАДЕНИИ самое важное.

Я закрыла лицо руками и заплакала.

Максим насупился и отвернулся, а медик похлопал меня по плечу.

– Ну, будет вам. С мальчишками такое бывает.

Сама не знаю, почему я разрыдалась. Хотя нет, знаю. Я просто дико испугалась за племянника. И злилась, что он не хочет говорить мне, кто его избил и за что. Как я могу защитить его, если даже не понимаю от чего защищать?

Рентген показал сотрясение мозга, а осмотр ушибы и синяки. Врач выписал лекарства и полный покой. Домой мы добрались уже утром. Всё чего мне хотелось, это завалиться в постель и проспать часов двенадцать. Но мне нужно было будить Максима каждые два часа и проверять его состояние. Я поставила будильники и прямо в одежде упала на кровать.

Макс ушёл к себе. Я не стала проверять, лёг ли он спать, потому что у меня не было сил на новый виток выяснений обстоятельств.

Клуб сегодня не работал и у всех был выходной, ну хоть что-то. Перебрав в голове планы на сегодня, порадовалась, что ничего срочного не сегодня не намечено. Можно отдыхать. Хотя сон с подъёмом каждые пару часов полноценным отдыхом не назовёшь.

Вечером, когда мы уже проснулись и собирались ужинать, на телефон в мессенджер пришло сообщение: «Мария, ты можешь лучше». Короткие четыре слова. Я взвыла, запрокинув голову к верху. Макс коротко глянул на меня, но тут же отвернулся.

– Ты теперь и смотреть на меня не будешь? – моё раздражение достигло пика, и я не смогла смолчать.

– Буду. Что случилось?

– Мой куратор опять не принял мою дипломную работу.

– Какой раз ты её переделываешь? Четвёртый?

– Пятый. – мы помолчали, словно обдумывая эту цифру.

– А что конкретно ему не нравиться?

– Не знаю.

– Может, покажешь мне свою работу?

Максим, как и его мать, обладал тонким чутьем и зорким глазом. Но если сейчас мы просто забудем о нашем конфликте и будем жить, так же, как и раньше, то проблема не уйдёт сама по себе, а просто станет ещё больше.

Я улыбнулась, немного грустно.

– Может позже.

Ели мы в гнетущей тишине. После ужина Максим ушёл к себе, а я села медитировать над своей работой. У меня было ощущение, что я бьюсь головой о стену. Мой мульт рассказывал о дружбе двух белок. Они встречались в лесу в сильный дождь и помогали друг другу. История получилась милая и на мой взгляд очень трогательная. Я решительно не понимала, что конкретно не нравилось Широкову. Трудно было это принять, после того, как целых два года я была лучшей его ученицей.