– У тебя нынче богатый ужин! – Усмехнулся Джон.

– Надо просто не быть дураком! – Продолжая острить прут, сказал Гарри. – Пока эти бездельники ждали подачки, я прошёлся по окрестностям и набил полный мешок дичи… Джонни, сходи-ка, принеси эля, пока я тут разберусь с перепелами.

Джон сбегал к бочке и вернулся с двумя кружками в руках. Гарри залпом осушил одну, отхлебнул из второй и принялся потрошить перепёлок.

– Где пропадал, Гарри?

– Я был на войне, – сосредоточенно обдирая перья с птичьей тушки, отвечал лучник. – И эти парни, которых ты видишь, тоже. Мы бились с французами за нашего короля.

– Но война закончилась…

– Закончилась? – Гарри на миг отвлёкся от своего занятия. – Нет, Джонни. Нас обманули. Мы готовы были сражаться до конца… Я был при Кастийоне и видел, как сложил голову наш командир Джон Толбот. Если бы не его гибель, мы бы показали этим засранцам французам! Но на том берегу моря мы стали никому не нужны. Нас предали и продали, Джонни. Вот так.

– Ты вернулся домой. Это хорошо.

– Вернулся. И здесь у нас много работы. Теперь я служу лорду Генри Перси. А он служит королю. Как только мы наведём порядок в старой доброй Англии, снова возьмёмся за этих гнусных французов.

– Англия за Ланкастеров! – Вдруг заголосил кто-то.

И тут же нестройных хор голосов отозвался:

– Король Генри! Король Генри! Король Генри!

– Я слыхал, что наш государь не хочет воевать, – сказал Джон.

– Не знаю, хочет он или нет, – Гарри взял в руки прут и наколол на него перепёлку, – но эти парни больше ничего не умеют делать. А их вернулись тысячи. Понимаешь?

– Смерть Йоркам! – Раздалось из темноты.

И снова в ответ:

– Король Генри! Король Генри!

– Они будут биться за короля, – сказал лучник. – Здесь или за морем, не важно.

– Но говорят, – осторожно заметил Джон, – что король Гарри не совсем в своём уме.

– Послушай, Джонни, – ловко нанизывая перепелов на палку, сказал лучник, – король может быть больным, хромым, слепым и даже безумным. Но он король. Понимаешь? С этим ничего не поделать.

– Поэтому ты стоишь за Ланкастеров?

– Я стою за Ланкастеров, потому что мой лорд поддерживает Ланкастеров.

– А если твой лорд встанет на сторону Йорков?

– Тогда я тоже буду за Йорков, хоть мне это и не по нраву.

– И тогда ты станешь убивать Ланкастеров?

– Да, Джон, – продолжая сажать на вертел перепелов, отвечал Гарри. – Тогда я буду убивать Ланкастеров.

– Неужели тебе всё равно кто победит?

– Послушай, Джон, я солдат, а не политик. Я со ста шагов могу всадить стрелу в глаз латнику через решётку забрала его шлема. Но избавь меня от необходимости говорить о политике. Все эти розы, ленты и разноцветные тряпки всего лишь карнавальная мишура. Мы выбираем цвет, который нам больше нравится, и убиваем тех, кто с этим не согласен. Вот и всё. Когда я убивал французов, я знал, что убиваю французов. Это были враги. Они говорили на другом языке. Они ненавидели меня, а я ненавидел их. А теперь я убиваю англичан. И мне плевать на гербы и флаги, потому что под любым флагом в этой войне я буду убивать англичан. Мы не должны рассуждать о политике, Джон. Мы должны делать свою работу. Когда нужно – сеять хлеб. А когда нужно – убивать.

– Если мы встретимся на поле боя, ты и меня убьёшь, Гарри?

Лучник оторвался от своего занятия, окинул Джона взглядом и ответил:

– И тебя убью.

Сказав так, он снова взялся за перепелов.

Джон встал.

– Что-то мне перехотелось есть.

– А напрасно. – Лучник пристроил вертел над углями. – Когда есть возможность, всегда стоит поесть и выпить. Неизвестно, удастся ли сделать это ещё раз.

4.

Не даст тебе Создатель

Дожить до старых лет, -

Бросай соху, приятель,

Берись за арбалет!

А. Городницкий

Никто из замка не вышел ни ночью, ни утром. Зато ближе к полудню на дороге показался отряд, куда более внушительный, чем тот, что вошёл в деревню накануне. Под барабанный бой и хриплые звуки труб впереди шагали разношерстные бойцы, видимо, наёмники числом человек тридцать. Одеты они были весьма разнообразно и точно так же вооружены. Особенно выделялся бородатый здоровила в первом ряду. Облачённый в красно-жёлтый камзол с разрезными рукавами, красные сапоги и короткий синий плащ, обшитый галуном, он походил на диковинную заморскую птицу. Усиливал это впечатление заломленный набок берет из алого бархата, украшенный павлиньим пером. На плече вояка нёс огромный двуручный меч с длиннющей рукоятью, фигурной контргардой и обмотанным ремнями рикассо.

Предводитель отряда ехал сразу за наёмниками. Судя по всему, большую часть пути он проделал в конных носилках, которые теперь везли следом, а перед самой деревней пересел на приземистую лошадку в богатой сбруе. Командир был похож на младенца-переростка: пухлый, круглолицый и гладко выбритый. Поверх пурпурного камзола на его короткой, толстой шее болталась серебряная цепь, а на каждом пальце-сардельке красовался перстень.

За командиром шагали билльмены, по двое в ряд, в королевских цветах и с оружием на плече. За ними двигался обоз, а последними шли лучники.

Народ, как и в прошлый раз, высыпал на улицу посмотреть на прибывших. А из лагеря навстречу отряду выехали несколько человек. В том числе Хью. Томас крутился тут же, но на него никто не обращал внимания.

Отряд остановился посреди деревни. Командир велел горнисту протрубить.

– Я Оливер Стенли! – Объявил он. – Ваш лорд пособник изменника и предателя Йорка именем короля лишён всех своих земель и титулов. Этим документом, – он потряс над головой свёрнутой в трубку бумагой с подвешенной серебряной печатью, – я назначен…

– Король Генри! Король Генри! – Закричал протиснувшийся в первый ряд Томас.

Оливер досадливо покосился на него и продолжил:

– Я назначен комендантом этого замка.

– Неплохо придумано, – раздалось откуда-то сзади. – Только в замок ещё ведь надо войти.

Джон, который тоже пришёл посмотреть, что происходит, обернулся и узнал рыжего парня с мельницы.

– Это кто там умничает? – Оливер приподнялся на стременах, тоже высматривая говорившего.

– Мастер Оливер, – склонившись в поклоне, с почтением сказал Хью, – осмелюсь доложить, что этот человек уже высказывался нелицеприятно в отношении нашего государя короля Генри.

– Да! Всё так! – Подпрыгнул на месте Томас.

– Вот, значит, что! – Оливер надул губы. – Эй, приведите-ка его сюда!

Двое солдат протиснулись сквозь толпу, схватили рыжего под руки и выволокли на середину.

– Ты вправду хулил нашего короля, да продлятся его дни? – Сурово спросил Оливер.

– Я не говорил ничего такого… – Смутился рыжий.

Он всё ещё хорохорился, но глаза его беспокойно забегали.

– Ты! – Оливер ткнул пальцем-сарделькой в Томаса. – Ты подтверждаешь, что этот человек плохо отзывался о короле и призывал к бунту?

– Да, мастер! – Подобострастно заглядывая в глаза Оливеру, протявкал Томас. – Он отказался взять алую розу. А ещё…

– Довольно! – Командир махнул рукой. – Повесить!

Томас так и застыл с открытым ртом, не успев закончить свою обличительную речь. Народ загалдел.

– Постойте… – Рыжий растерянно озирался по сторонам. – Я не виноват!..

– Вешайте! – Приказал Оливер. И добавил: – Все мятежники будут наказаны без всякой жалости. Кто не с королём, тот против короля!

– Король Генри! Король Генри! – Невпопад заголосили вокруг.

– Кто из вас пожелает, – продолжил Оливер, когда рыжего уволокли, – может поступить на службу. Оружие, одежду и пропитание вы получите из королевской казны. Королю нужны верные и храбрые люди. Добровольцы могут записаться у моего секретаря. А сейчас я отправляюсь в крепость.

Он собирался было уже отдать приказ выступать, но тут его взгляд упал на куст белых роз тётки Лоры.

– Это что?! – Выпучив глаза, взвизгнул Оливер. Лицо его побагровело. – Вы что себе позволяете?! Вырубить немедленно!