Юра не спешил.

Предательство? Голову сверлил лишь один вопрос: неужели друзья детства так легко готовы предать друг друга?

Но начал совсем с другой стороны.

– Что случилось с Тайрой? Она слепа?

– Это временно, вопрос решается.

– Вертел знает?

– Нет.

Ратемий отвечал кратко, сухо, без эмоций, словно отчитывался, еле сдерживая желание сбежать.

– Кстати, почему Вертел? Кто его так назвал?

– Не помню. Активный очень был, крутился, вертелся постоянно.

– А Сократ?

– Умничал много.

– А Птаха – это птица?

– Примерно так.

Юру задевало безразличие Сокола, грозящее перейти в раздражение. Представлялась бомба со сломанным часовым механизмом… Но любопытно было до жути и хотелось спрашивать быстро, много, пока не рвануло…

– Когда появились эти прозвища?

– В детстве.

– Как же вас зовут по-настоящему?

Сокол вздохнул и мотнул головой собственным мыслям.

– Ратемий Сокол, Телар Верило, Тайра Птаха.

– Необычно… – Юра затих на минуту, складывая в голове головоломку. – Откуда вы?

– Деревня Неведомое.

– Такой не существует..

– Ничего не могу сказать. Помню лишь это.

– А прозвища-то появились не только за качества… – Юра оживился, обрадованный внезапной догадкой, – вы сложили первые слоги имён и фамилий! Необычнее с каждой минутой!

Сокол лишь хмыкнул.

– Что произошло после последнего побега? Вас не нашли…

– Ничего особенного. Потаскались год по городам, нашли полезных знакомых, выправили документы. Случайные заработки, потом работа пошла интереснее, существование определеннее. Армия, образование, жизнь… Вертел тоже призвался, остался по контракту, попал в плен…

– Кто из вас любит Тайру сильнее?

– Зачем тебе? – Ратемий остановился и впервые, за все время разговора, посмотрел на собеседника. Где-то, очень близко, щелкнула пружина запуска механизма.

– А кого любит она? – Юра тоже остановился и смотрел прямо в глаза, всем своим видом транслируя безупречную уверенность в собственной правоте.

– Пока я служил, они обручились.

Пружина расслабилась. Ратемий вновь зашагал по дороге.

– Но сейчас она твоя жена…

– Ты сам ответил на вопрос.

– Воспользовался отсутствием друга или ей все равно? – Юре пришлось пробежаться, чтобы догнать собеседника.

– Следующий вопрос.

Ага, все-таки злится. Не такой уж неприступный этот Сокол. Есть у него слабые места.

– Для чего тебе этот дом? – шаг, более высокого ростом, Ратемия ускорился и Юре приходилось чаще двигать ногами.

– Секрет. Даже для тебя.

Тонко защебетал телефон.

Ратемий взял трубку и уже через секунду развернулся в обратную сторону.

– Да, дорогая. Иду.

Он улыбнулся и пожал на прощание Юрину руку.

– Извини, друг, – последнее слово прозвучало особенно сочно. – Тайра, – нежно обозначил Сокол причину своего внезапного возвращения.

Юра ещё долго бродил по ночным улицам со странным чувством недосказанности и недопонимания. Он упускал неясные, но очень важные детали… На чьей он стороне? Безусловно, Сокол – предатель. И утверждение это, не только, как солидарность Вертелу из благодарности за помощь… Но всё же… Что-то есть ещё… Что он упускает?

* * *

Тайра долго думала. Но Сократ ушёл служить и выбор стал очевиден. Вернулся уже к помолвке…

А сейчас уезжает Вертел. Далеко. Армия, конечно, не на всю жизнь, но сама мысль, что человек исчезает из твоей жизни, пусть и на короткий срок, удручала.

– Тайра, Тайра, что же ты со мной делаешь?

Поезд скрылся из виду, девушка уткнулась сопящим носиком Сократу в плечо и всхлипывала.

– Вернётся он, никуда не денется, – он действительно пытался её успокоить, неистовым усилием сдерживаясь от желания обнять, прижать, вытереть слезы и расцеловать покрасневшие глаза и щёки.

Не сдержался… Обнял. Какой же он предатель…

Рефлексы

– Дождь? – Тайра прижала ладони к прохладному стеклу.

– Моросит.

Ратемий сидел на подоконнике и разглядывал влажный сумрак за окном. В комнате темно. Зачем тратить электричество, если один слеп, а у другого на душе мрачнее, чем снаружи?

– Тонкие серебристые струйки… – прошептала Тайра, – как украшение на рождественской елке…

– Там темно, ничего не видно, – пробормотал Ратемий, продолжая потирать лоб и предаваться мрачным размышлениям. – Поздно уже. Не пора ли на боковую? Давай, помогу.

Он проводил Тайру до кровати, помог переодеться, нежно укрыл одеялом. Случайно коснулся щёк и отметил, что влажные. Успела вытереть слёзы, пока он не видел… Опять плакала.

Никаких результатов. Никаких! Бесчисленное количество поездок, операций, лечений… и пустота. Ратемий пытался представить ту горечь, которую испытывает Тайра, когда, просыпаясь утром, видит только пустоту… Что именно она видит? Они никогда об этом не говорили.

С первыми лучами долгожданного солнца Ратемий вздохнул и набрал номер «друга своего друга».

– Здорово, Настырный. Нужна помощь, – бодро отчеканил он в телефонную трубку.

– Будешь должен, – пробурчал Юра, глянув на циферблат. Это ж надо, в пять утра будить малознакомых людей…

– Условие? – Сокол демонстрировал серьёзный настрой. Даже торги не предусмотрены!

– Почему предал друга? – Юра медленно побрел к умывальнику, плечом прижав телефон к уху.

Он успел вяло почистить зубы, выплюнуть пену и смыть остатки сна холодной водой, прежде чем услышал ответ.

– Документы… Десятки стран, врачей, больниц… на жену проще всё оформить, чем на чужого человека.

– Чистый прагматизм?

– Может и не чистый. Но с её стороны – без взаимности.

Долгая пауза свидетельствовала о важности произнесённых слов. Честно. Открыто… Кажется проясняется. Хотя, по-прежнему многое туманно.

– Чем помочь? – Юра уже выискивал футболку почище и, по виду из окна, пытался предположить погоду на день.

– Нужны три-четыре дня твоей жизни. Для Тайры. Шанс всего один. И промашек быть не должно.

– Хорошо.

Юра подсел к тумбочке, подтянул клочок бумаги. В животе забурчало от непредсказуемости предстоящих дней и вновь обретенного смысла жизни.

– Сейчас скину смс, – слушал он хрипловатый голос Ратемия. – Едешь по указанному адресу, устраиваешься на реабилитацию. Недели хватит. Тебя возьмут…

Команды звучали быстро, кратко, без единой паузы и возможности возразить или уточнить.

– СЛУЧАЙНО встречаешь Вертела. Ни слова обо мне, доме и нашем знакомстве. НЕНАВЯЗЧИВО рассказываешь о последних новостях. Пока вы сидели в плену… надави именно на «ПОКА ВЫ БЫЛИ В ПЛЕНУ»… с досадой восхитись тем, как люди продолжали жить. Расскажи, что на днях познакомился с девушкой, что красавица, что у неё есть подруга и у той необычное имя… Назови это имя… Скажи, что они пригласили тебя с кем-нибудь ещё прогуляться. Ты один не хочешь, не можешь… и вообще, сейчас в этом печальном санатории. Всё в этом духе. Ты сможешь, если захочешь… Необходимо, чтобы у него появилось желание действовать.

Клочок закончился, карандаш повис в воздухе. Юра морщил лоб, продолжая слушать, запоминать.

– Курс не закончен и его ещё не отпустят. Это подстегнёт. Но и удерживать насильно не станут… об этом Вертелу знать не обязательно. Выбираетесь из вашего санатория. Адрес скину позже. Он обязательно должен туда явиться. Всё пройдёт хорошо, если ты достаточно его подготовишь. Дальше я сам. Главное – не вмешивайся.

– Угу.

Телефон затих. Юра потёр переносицу и стал натягивать джинсы.

Замечательная лечебница в лесной зоне. Воздух, питание, процедуры – все в лучших традициях санаторно-курортных организаций. Но вид совершенно морально разбитого Вертела отбил всё желание наслаждаться окружающими прелестями жизни.

Юра встретился, напомнил о себе, отчаянно пытался вдохновить друга бесконечным потоком радости, но признал полное поражение. Для Вертела выключили лампочку под названием «жизнь». И тогда Юра начал осуществление оговорённого плана – завёл разговор про свою знакомую и её подругу с необычным именем…