Джин Хи поворачивает ко мне свой телефон:

– Смотри, комментарии не так уж и плохи. По твоей физиономии большинство зрителей заключили, что ты был непохож на себя. И это их скорее беспокоит, чем раздражает. А что касается Минджин, мнения пока расходятся. Не все думают, что вы с Минги должны быть парой и за кадром. У нее… ну, репутация.

Я поднимаю бровь, глядя на младшую сестру, и беру у нее телефон. Что она знает о репутации Мин Гён?

– Разве я не предупреждал тебя никогда не читать комментарии?

Тем не менее я смотрю на страницу, которую открыла сестра, и пролистываю сотни комментариев об интервью. Одни в восторге от того, что мы, возможно, встречаемся в реальной жизни. Здесь куча хэштегов Минджин. Другие считают, что я слишком хорош для нее из-за слухов о ее прошлых отношениях. Некоторые говорят, что я выглядел так, будто съел кислый лимон.

– Знаешь, ты мог бы развеять все сомнения, если бы у тебя появилась другая девушка. Студия не сможет заставить тебя встречаться с Минги, если у тебя будет девушка.

– Больше никаких корейских дорам и вебтунов, ясно? Откуда у тебя такие идеи? Все не так просто. Студия никогда бы этого не допустила. К тому же, когда и где, по-твоему, я мог бы познакомиться с девушкой? В последнее время я не очень часто с ними общаюсь.

– Вау, да ты реально задрот? Настоящий романтик, – говорит она, качая головой и закатывая глаза. – Жизнь – не корейская дорама, оппа. Просто найди девушку, которая тебе понравится, и пригласи на свидание.

– Ага, как будто это так просто.

– Ну, ты мог бы, по крайней мере, притвориться, что интересуешься другими девушками. Вот тогда от тебя отстанут, не будут заставлять встречаться с Минги. Ну, то есть реально, оппа, ты просто пляшешь под их дудку и позволяешь делать себя несчастным. Они контролируют даже все твои логины. По сути, это означает, что про тебя могут рассказать в Интернете любую историю.

Я тру лицо обеими руками, пытаясь вычеркнуть из памяти этот разговор. У меня пульсирует лодыжка, и я страшно хочу хотток[3]. Мне плевать, что студия управляет моими аккаунтами в социальных сетях. Я сам вряд ли что-то публиковал. У меня даже нет друзей. Правда эхом отзывается в пустотах моего сердца, напоминая о том, насколько я на самом деле одинок.

Заканчивая разговор по телефону, мама возвращается в смотровой кабинет с довольной улыбкой на лице.

– Я тоже невероятно взволнована. Прошло столько времени. Нам не терпится с вами повидаться. – Я таращусь на нее, силясь понять, что она задумала. Жду, когда она попрощается с человеком на том конце провода.

– Что ж, у меня очень хорошие новости, – объявляет мама, прижимая телефон к груди. Глаза у нее сияют, а морщинки на лице, кажется, разглаживаются. – Пакуйте чемоданы, дети. Мы отправляемся в город солнца, прибоя, рыбных тако и старых добрых друзей.

Нет.

– Боже мой, мы едем в Сан-Диего? – восторженно взвизгивает Джин Хи.

– Да! Выезжаем завтра, сразу после съемок финала, – восклицает мама. – Я все устроила.

– Но как? – спрашиваю я. Студия никогда бы не позволила нам отправиться в Америку, не так ли?

– Не переживай. Они беспокоились о том, как ты полетишь с травмой, но мы раскошелимся на места в бизнес-классе, – говорит мама.

Теперь у нас есть сбережения. Но мне всегда не по себе, когда мы безрассудно тратим деньги.

– Мама, по-моему, это не очень хорошая затея.

– Ну, мы сэкономим на всем остальном, потому что, – она складывает руки вместе, – мы поживем в доме семьи Чо. – От восторга ее голос переходит на фальцет.

Я замираю.

Это именно то, чего я боялся.

Ханна.

У меня сжимается горло от печали, смешанной с беспокойством, сожалением… и гневом.

Прошло три года. Я постоянно задавался вопросом, увижу ли я ее когда-нибудь снова и как будет выглядеть это встреча.

Жесть. Кровавая баня, вот как это будет.

На мгновение я задумываюсь, что хуже: остаться в Корее и быть вынужденным симулировать чувства к кому-то, кого я терпеть не могу. Или вернуться домой и встретиться с человеком, к которому я был неравнодушен и которого бросил.

Вот тебе и отпуск.

И хоть камеры и студия не будут следить за мной, зато меня определенно догонит мое прошлое.

Мама суетится, стараясь подготовить дом к приезду гостей. Я тоже готовлюсь: прячу в кровати фантики от конфет, всякий мусор и грязные носки. Мы с Джейкобом выросли аккуратистами, поэтому я получаю истинное наслаждение, наводя беспорядок в его комнате.

Когда мама разговаривала вчера по телефону с миссис Ким, ее лицо просто сияло от радости. От этого моя печаль стала еще сильнее. У Джейкоба произошел какой-то несчастный случай на работе, вероятно, выскочил прыщ на носу или что-то в этом роде. Я надеялась, что из-за этого он не приедет. Но, по-видимому, они приедут к нам даже раньше, чем намечалось. Они прибудут уже сегодня.

Мое сердце чуть не рвется из груди, как Усейн Болт на финише. А я ругаю его за то, что оно делает вид, будто ему не все равно.

Потому что мне. Плевать. На Джейкоба.

Я буду занята. У меня стажировка, лагерь спасателей и еще куча важных дел. Мне нужно вернуть Нейта, и это потребует от меня полной концентрации. А потому у меня вряд ли будет время пересечься с Джейкобом.

Но это не значит, что я не могу сделать что-нибудь, чтобы его пребывание было немного менее приятным.

В нашем доме сейчас свободны две комнаты: спальня моей сестры и моя бывшая игровая, которая теперь называется гостевой. Комната для гостей примыкает к моей спальне, но так даже будет легче пакостить. Я настояла, чтобы в ней поселился Джейкоб, и готовлю ее к приему непрошеного гостя. При мысли о том, как Джейкоб спит в тесной детской кроватке на чересчур коротких простынях, злой гений внутри меня хихикает.

Я смотрю на часы. Час тридцать, они с минуты на минуту будут здесь. Последний штрих: засовываю банан в рот и прячу кожуру под кровать. В теплое время года от муравьев нет спасенья. Устрою им теплейший прием. Последний раз окидываю комнату взглядом. Идеально.

Я бегу в свою комнату и плотно закрываю дверь. Включаю саундтрек к «Гамильтону» и прибавляю громкость, чтобы заглушить все, что будет происходить за дверью. Хватаю пульт и включаю еще и телевизор. В эфире канала Food Network шоу «Из города на ранчо», главная героиня готовит очередное чудо в горшочке. Это создает дополнительное шумоподавление. А потом я сажусь на свою кровать и жду.

Я почти не слышу, как открывается и закрывается входная дверь. Я почти не слышу, как мама сообщает, что гости приехали. Я почти не слышу извинений, которые она приносит нашим гостям за мое поведение. Я почти не слышу, как она еще раз зовет меня снизу. Я почти не слышу ее шагов, когда она поднимается на второй этаж в мою комнату. И почти не слышу, как она стучит в мою дверь.

Однако я не могу не видеть, что она стоит в моей спальне с очень раздраженным выражением лица.

– Ханна, разве ты не слышала, как я тебя звала? – спрашивает она.

– Чего? – Дуэт Лин-Мануэля Миранды, который выпивает шот, и Ри Драммонд, которая коверкает название каждого ингредиента в своем блюде, звучит на полную громкость, но для моей мамы это не помеха. Она даже не повышает голос и не выключает звук. Она говорит приказным тоном, как человек, ожидающий, что его непременно выслушают, и каким-то образом каждое ее слово отчетливо слышно сквозь шум.

– У нас внизу гости. Не заставляй меня снова просить тебя присоединиться к нам. – Она подкрепляет сказанное, подняв свою идеальную левую бровь с микроблейдингом, и тут же удаляется. Когда дело доходит до приема гостей, моя мама не шутит.

Я испускаю мучительный стон, опускаю плечи и, шаркая, вытряхиваюсь из комнаты, топаю вниз по лестнице и за угол на кухню.

Там стоят три полузнакомых человека, они медленно поворачиваются ко мне, когда я вхожу. Мои глаза, как ракета с тепловым наведением, предают меня, фокусируясь только на одном лице. Сердце на секунду замирает и перестает биться, когда я смотрю на молодого человека на моей кухне. Мои зрачки расширяются: передо мной Джейкоб, мой лучший друг детства. Маленький, тощий и болезненный мальчик канул в Лету. Теперь он намного выше и шире, чем был когда-то, а его лицо стало более угловатым. Он красивый или типа того. Наверное. То есть, если он в вашем вкусе.