Долго ломать голову над тайной мистера Шусмита не пришлось. Через несколько недель меня вызвали на дом к миссис Шусмит. Я сразу узнал эту фамилию. В записях, сделанных администратором, говорилось, что обеспокоенный мистер Шусмит, позвонивший в клинику, предполагает, что у его жены инфекция мочевыводящих путей. Он попросил о визите на дом, поскольку жена слишком плохо себя чувствует, чтобы прийти в клинику. Мистер Шусмит открыл мне дверь. Они жили в небольшом бунгало. Он проводил меня в гостиную и сказал, что сейчас приведет жену, которая была на втором этаже. Я осмотрелся. Ковер с цветочным узором, в центре комнаты – деревянный кофейный столик с пепельницей, которой явно активно пользовались. Два больших кресла перед старым телевизором. Комод у одной из стен, уставленный фотографиями внуков. На окне – сетчатые шторы, рассеивавшие солнечный свет.

– Это доктор, дорогая, – сказал мистер Шусмит, помогая жене пройти в гостиную.

На Джун Шусмит была надета темно-зеленая блуза, серая юбка и черные колготы. Ноги старушки были обуты в розовые тапочки с помпонами, совсем не подходившие ее образу. Я предположил, что ей их подарили.

– Он пришел к мальчикам? – спросила Джун, посмотрев сначала на меня, а затем на мужа.

– Нет, к тебе. Ты не очень хорошо себя чувствуешь последние пару дней.

– Да? – удивилась Джун.

– Здравствуйте, миссис Шусмит, я доктор Хан. Поговорим?

Я указал рукой на кресла.

– Не понимаю, зачем вы пришли, ведь я прекрасно себя чувствую, – сказала Джун, садясь в кресло. Я опустился на корточки рядом с ней.

– Ваш муж беспокоится, что у вас инфекция мочевыводящих путей, – объяснил я осторожно.

– Я так не думаю. Вы почтальон? – спросила она, глядя на мужа, а не на меня.

– У нее произошло несколько «инцидентов» на этой неделе, доктор, – сказал мистер Шусмит. – Для нее это нехарактерно.

– Доктор, а я и не заметила, что вы здесь! – воскликнула миссис Шусмит. – Как ваши детки?

Она внимательно смотрела на меня, но явно принимала меня за кого-то другого.

Перед приходом я изучил медицинскую карту Джун. Спутанность сознания – частый спутник инфекций у пожилых людей, и в карте ничего не говорилось о других заболеваниях, объясняющих проблемы с памятью. Я задал Джун еще несколько вопросов, проверил пульс, прощупал живот и послушал стетоскопом легкие. Все было в норме.

– Хорошо, что вы пришли, – сказала она, когда я закончил осмотр. – Мне кажется, один из мальчиков повредил колено. Пойду его позову.

Миссис Шусмит встала и направилась в коридор.

– Мистер Шусмит, мы можем поговорить? – спросил я, помешав ему догнать жену.

Он вздохнул и сел. Теперь я занял второе кресло.

– Думаю, у Джун инфекция мочевыводящих путей, мистер Шусмит, но ее сознание спутано больше, чем я ожидал. Как давно она в таком состоянии?

Мистер Шусмит уперся взглядом в экран выключенного телевизора.

– Она обмочилась несколько раз на этой неделе, доктор Хан. Мне кажется, это только все усугубило.

– Она смогла самостоятельно привести себя в порядок, или вам пришлось ей помочь? – спросил я.

– Я помог, – ответил он.

– Она поняла, что обмочилась? – спросил я.

Он покачал головой.

– Как еще вы ей помогаете? – продолжил я. – Мистер Шусмит, мы тоже можем быть полезны.

Он вздохнул.

– Я одеваю ее утром, мою, – сказал он. – Она больше не может делать это самостоятельно.

– Откуда у вас тот синяк на спине, который я видел на консультации?

– Я поскользнулся на полу ванной комнаты, когда мыл Джун, и ударился о край раковины. У меня не было трости, и пол был мокрый.

Мы некоторое время сидели в тишине. Я осторожно продумывал свой следующий вопрос.

– Почему вы раньше никому об этом не говорили?

Мистер Шусмит ничего не ответил.

– Мальчики знают?

Он покачал головой.

– Знаете, доктор Хан, Джун была потрясающей женщиной, чудесной женой и матерью, – заговорил мистер Шусмит, снова уставившись на наши отражения в телевизоре. – Конечно, она уже не такая, как прежде.

– Мне очень жаль, мистер Шусмит. Вам, наверное, сложно ухаживать за ней совсем одному.

– Вы кого-нибудь теряли, доктор Хан?

Я замешкался, не зная, что ответить.

– Мой отец умер несколько лет назад, – сказал я.

– Соболезную. Я потерял жену два года назад. Она здесь, в доме, но это больше не Джун. Иногда она возвращается на минутку, но затем снова уходит. Мне кажется, что ее забирают у меня снова и снова.

Голос мистера Шусмита звучал отстраненно.

– Мистер Шусмит, мы в состоянии вам помочь. Что-то можно устроить.

– Мы обещали друг другу, что никто из нас не окажется в доме престарелых, если вы это имеете в виду. Я знаю, что это за место. Когда сознание Джун только начало путаться, ее это очень обеспокоило, и я дал ей обещание. Кроме того, я не могу находиться здесь в одиночестве, ведь мы прожили вместе более пятидесяти лет.

Он сжал ручку трости так крепко, что его костяшки побелели. Я снова увидел порез у него на руке.

– Она бывает агрессивной? – спросил я, указывая на его руку.

– Иногда по ночам, когда она просыпается и встает с постели. Это особенно страшно, ведь она дезориентирована. В такие моменты она не понимает, кто я. В этом нет ее вины. Она пугается и не осознает, что делает.

– Вам, должно быть, очень тяжело. Вам не нужно все делать в одиночку, мы действительно можем помочь, – снова произнес я, надеясь, что мистер Шусмит посмотрит на меня. – Вы говорили об этом с кем-нибудь из друзей или соседей?

Мужчина покачал головой.

– Раньше мы встречались с друзьями, но, когда Джун стало хуже, мы перестали видеться. Я выхожу из дома только в магазин за продуктами, а потом сразу возвращаюсь.

В гостиную вошла Джун.

– Я не нашла мальчиков. Наверное, они катаются на велосипедах.

Она снова ушла.

Я объяснил мистеру Шусмиту, что есть множество разных причин проблем с памятью у пожилых людей и убедил его позволить мне взять у Джун кровь на анализ. Он согласился сводить ее в местную специализированную клинику и принять помощь бесплатной сиделки.

Оказалось, что у Джун болезнь Альцгеймера, и она стала принимать препараты, чтобы замедлить ее прогрессирование. К ним домой стала приходить помощница дважды в день: утром, чтобы помочь Джун встать с постели и одеться, и вечером, чтобы подготовить ее ко сну. Со временем она стала приходить четыре раза в день. Через два года Джун умерла дома. Я думал о том, что мистеру Шусмиту пришлось в последний раз пережить потерю жены. Они с Джун прожили в счастливом браке шестьдесят лет. Если кто-то и знал, что жизнь – это марафон, а не спринт, то это мистер Шусмит.

Мне выдали такую открытку утром, когда скончалась Джун. Я сидел за столом и обдумывал, что хочу написать.

Работать в сфере здравоохранения тяжело. Нагрузка огромная, а требования попросту невыполнимы. Тем не менее сотрудники Национальной службы здравоохранения не имеют себе равных: большинство из них делают все возможное, чтобы помочь пациентам, задерживаются на работе допоздна и прилагают дополнительные усилия.

В то же время нам приходится постоянно извиняться перед пациентами за опоздания и за то, что они вынуждены неделями ждать приема.

«Когда ни позвони, записаться невозможно!» – жалуются люди.

Это правда. Записаться к врачу действительно сложно. Пациенты нашей клиники вынуждены звонить рано утром и ждать в телефонной очереди, похожей на лотерею. Самые настойчивые приходят и ждут на улице. Практически во всех клиниках страны дела обстоят так же.