Из одного из репортажей я узнал, что СМИ стало известно об открытии, сделанном накануне вечером по восточному времени. То есть в ранние утренние часы по шотландскому. Поэтому в новостных передачах об этом упоминалось весь день, но, поскольку я был в пути, я ничего о них не знал. Сидя на неудобном старом диване, потягивая пиво из банки, я постепенно осознал, что этот инцидент наверняка упоминался в той же сводке, что и по радио, когда я проснулся. Поскольку я был поглощен внезапно пришедшими мыслями о Татарове, то, вероятно, воспринял эту информацию подсознательно. Это могло бы объяснить, почему мои мысли необъяснимым образом кружились и вокруг Татарова, и вокруг Лил.

– Вы собираетесь смотреть это всю ночь?

Услышав женский голос, я вздрогнул и удивленно обернулся. Она вошла в комнату и встала за диваном. В полумраке я едва смог различить ее силуэт. Высокая и угловатая, она завернулась не то в халат, не то в одеяло. На шее у нее болтались наушники.

– Вы оставили его включенным, – сказал я. – Я просто смотрел новости.

– Я оставила его включенным, потому что забыла выключить. Вы уже полчаса переключаете каналы. Я не могу уснуть из-за этого шума.

– Извините. Я не знал, что вы это слышите.

– Даже через них, – сказала она, указав на наушники. Она наклонилась вперед, глядя на экран. – Они уже опознали самолет?

– Не думаю.

Она сделала несколько шагов и села перед телевизором на ковер.

– Этот сюжет передавали по каналам агентства весь день, – сказала она. – Мы следили за ним в офисе. Все началось с обнаружения самолета, но теперь речь идет о доступе к обломкам, о том, чей это был самолет и кто должен взять на себя расследование. Они пока этого не сказали, но это наверняка американский самолет.

– Откуда вам это известно?

– Потому что в этом замешано ЦРУ. Береговая охрана, флот, люди из службы внутренней безопасности. Они бы не слетелись туда, если бы думали, что это кто-то другой. Очевидно, они что-то знают об этом, чего не хотят разглашать.

– То есть это мог быть военный самолет? На его борту было оружие? Какое-то ядерное устройство?

– Сначала мы так и подумали, но потом один из парней из Национального совета по безопасности на транспорте, у которых Си-эн-эн брал интервью, заявил, будто найден гражданский авиалайнер. Он вернулся через несколько минут, чтобы уточнить свое сообщение. По его словам, они все еще не уверены и не могут ничего подтвердить относительно этого самолета. Нам показалось, что ему просто велели держать язык за зубами.

Она посидела еще несколько минут, глядя на экран. Потом трансляция закончилась, и она снова поднялась на ноги.

– Сейчас выключу, – сказал я.

– Спасибо. Я вас знаю, не так ли? Вы Бен Мэтсон.

– Да.

Мы вежливо кивнули друг другу.

– Я Джей Хьюм, – сказала она. – Работаю в видеокомпании EcoMo. Та же группа, то же здание, на два или три этажа ниже вашего офиса.

Я не помнил, чтобы видел ее раньше, но в комнате горела только тусклая настольная лампа, и с того места, где я сидел, эта женщина была лишь темным силуэтом. В медиагруппе работало много народа. Я не знал их всех.

– Это не мой офис, – сказал я. – Я лишь изредка бываю там. Я работаю на них лишь время от времени.

– Вы редактор?

– Автор. Журналист-фрилансер. У меня с ними контракт, но работаю я на себя.

– А я в производственном отделе. – Она попятилась к двери. – Ладно, я иду спать. До завтра.

Она надела наушники и закрыла дверь. Если она и сказала что-то еще, я не слышал.

– Спокойной ночи, – тихо сказал я закрытой двери.

Найдя в шкафу, где и рассчитывал найти, свой спальный мешок, я разложил его на диване. На кухне я почистил зубы, затем снял брюки и рубашку и начал залезать в мешок.

Дверь внезапно открылась снова. Джей все еще была завернута не то в одеяло, не то в полотенце.

– Послушайте, Бен, мне неловко, что я захватила спальню. Я не такая высокая, как вы. Я бы лучше устроилась на диване – не хотите поменяться со мной?

– Нет уж, вы заняли кровать первой. Я не против.

– Я сама как-то раз спала на этом диване. Он твердый и комковатый.

– Это всего лишь одна ночь, – сказал я. – Ничего со мной не случится.

– Тогда… – Она осталась стоять в дверном проеме. – Может, вы?.. В смысле, здесь большая кровать. Если хотите зайти и…

– Нет, Джей, спасибо.

– Это не то, о чем вы могли подумать.

– Я ни о чем не думал. Еще раз спасибо, но нет. Без обид.

– Абсолютно никаких.

Она ушла рано утром, прежде чем я проснулся.

Тогда: 2000–2001 г.

Вот что случилось со мной и Лил.

Лил родилась в Америке, на Среднем Западе. У нее были две сестры и брат. Отец – владелец прибыльной компании по продаже автозапчастей, мать – учительница в средней школе. Одна из сестер Лил была ее близнецом, но не двойняшкой. Лил поступила в Мичиганский университет в Энн-Арборе, а после его окончания уехала в поисках работы на восток. Она регулярно приезжала домой, навещая свою семью. В Нью-Йорке она какое-то время была стажером в рекламном агентстве, затем работала на телевидении, но к тому времени, когда я ее встретил, уже несколько лет трудилась в издательском бизнесе и была менеджером по рекламе в одной из крупных нью-йоркских фирм. Она была успешным и высокооплачиваемым специалистом, но вскоре после того, как мы познакомились, я понял, что создаваемый ею имидж – всего лишь роль, неизменно исполняемая на рабочем месте, которую она выбрала для себя. Ей нравилось зарабатывать деньги, и ей нравился образ жизни, который они ей позволяли вести. Она сказала, что у нее хорошо получается то, что она делает, и она любит это делать, но в нерабочее время она сбрасывает маску.

В тот вечер, когда я познакомился с ней, я был на мероприятии, посвященном презентации книги, которую собиралась издать ее компания. Я уже не вспомню, как и почему оказался там – возможно, кто-то вручил мне приглашение, которым сам не хотел воспользоваться. Я был в Нью-Йорке один, выполнял письменное задание. Мне было поручено подготовить материал о некоторых влиятельных боссах IT-индустрии Нью-Йорка. Дело было денежное, но чертовски скучное, и по вечерам я маялся бездельем, не зная, чем заняться. Вечеринка в издательстве по случаю презентации книги – это лучше, нежели очередной долгий вечер в одиночестве в гостиничном номере.

Если честно, когда я встретил Лил, я вообще не нашел ее привлекательной: она играла свою роль, играла хорошо и казалась суперэффективной в механическом, корпоративном смысле. Я знал, что это всего лишь фасад, но все равно находил его малоприглядным.

Когда она подошла ко мне, я держался холодно, и она отреагировала соответственно. Это было плохое начало. Она подошла ко мне, явно не зная, кто я и зачем я здесь.

Она держала экземпляр книги, которую они рекламировали – недавно проиндексированное и академически аннотированное издание «Дракулы» Брэма Стокера. Редактор книги, который, разумеется, присутствовал на мероприятии, был известным профессором английской литературы из какого-то университета на Среднем Западе. Лил произнесла явно отрепетированную речь, вручила мне пресс-кит – комплект материалов для прессы – и спросила, где я буду рецензировать книгу. Прежде чем я смог ответить, она предложила мне получить заказ на эксклюзивный обзор и связаться с ее офисом за разрешением опубликовать репродукцию обложки. К пресс-киту прилагалась ее визитка. Я был ошеломлен ее напористостью.

Обработав меня, она, очевидно, собралась двинуться дальше, чтобы найти другой, более податливый объект для рекламы, но что-то заставило меня попытаться пробить или по крайней мере слегка повредить твердую оболочку ее профессионального фасада. Во время нашей короткой светской беседы я полусерьезно упомянул, что несколькими годами ранее жил какое-то время в Пурфлите. Я ожидал, что упоминание о нем провалится в черную дыру незнания, но я ошибся.