– Гостья? Вот ты время нашла, – заявила девочке, сидящей на поваленном дереве, помесь медведя с рысью и росомахой, сделав чуть более человеческое лицо.

– Я живу этот день уже третий… четвёртый раз… – запуталась и сбилась Анфиса. – Я вижу саму смерть, она издаёт вопль, отбрасывая меня, и всё начинается заново. – На серьёзном лице блеснули искренние слёзы.

– Так-так-так, интересно, – принял старик человеческий вид, забыв прикрыться шкурой, но девочку вид голого старика даже никак не смутил.

Пожалуй, отсутствие её всякой реакции придало ему понимание всей серьёзности происходящего. Она всё рассказала, а он выслушал, всё-таки накинув на бёдра повязку из медвежьей шкуры, усевшись на валун напротив. Девочка тараторила, сбивчиво всё пересказывая, периодически возвращаясь к каким-то упущенным, важным, по её мнению, моментам, делилась подробностями с отшельником-стариком.

– Что мне делать? Там покойники, жрут людей, каждый раз! Как помочь деревне? Как спасти всех? – спрашивала, всхлипывая, Анфиса.

– Себя бы спасти, – хмыкнул друид. – Раз тебя вечно убивают, с себя начинай! Беги прочь! – предложил он.

– Тогда убьют папу, всю деревню! – возмутилась девочка.

– Всех не спасти, значит. Такова воля богов! – заявил он.

– Воля Творца… – поправила девочка. – Почему он так жесток?

– Ты видела Мортис и всё ещё веришь в Творца? – удивлялся Флориан.

– Творец создатель остальных богов! Они – его аспекты! – утверждала Анфиса. – Мортис аспект смерти, потому что мир был бы перенаселён дряхлыми стариками, немощными зверями, всем. Было бы одно гнилое болото.

– Как древнейший Абхот, из которого когда-то всё вылезло, – подметил друид. – Боги хранят мир, чтобы не было хаоса. Деревья, воду, огонь, всё в гармонии. Есть старые боги – они отвечают за солнце, за ночь, за глобальные вещи. Есть боги молодые, – рассказывал Флориан, – они отвечают за земледелие, скотоводство, за лад в семье, за войны между народами. А есть боги новые. Отвечают за новые ремёсла, за ювелирное дело, например, за книги, за то, чего прежде не было. Есть боги театра, ты говорила как-то, что любишь представление. Так вот, есть боги драмы, комедии, трагедии. А потом будут новые жанры и их новые боги. Из маленьких духов, из муз, из покровителей однажды они вырастут настоящими богами-хранителями!

– Зачем мне всё это?! Как это спасёт папу и Уислоу? – протирала Анфиса глаза от слёз. – И всё равно их всех создал великий демиург, Творец! Начало всех начал! Что от меня надо костяной богини?

– А можно поподробнее про первую смерть, с которой всё началось? – попросил отшельник.

– Полосонули по горлу, – ногтём большого пальца провела по шее девочка.

– Тьфу ты, блин, – хлопнул он её по руке, уводя ту прочь, – на себе не показывают!

– Я уже умирала, ворвались двое магов. Там был ещё некромант. Ну, мне так кажется. Но за нас. И пиромаг молоденький такой, симпатичный, сжигал упырей. Отца спасли, а меня уже нет. И тогда мне в запястье всунули песочные часики. Так больно, так резко, прямо сюда! – показывала Анфиса и снова щупала. – Но их там нет! Их нет там, брыть! – выругалась она на оркском: эти ругательства зеленокожих знали невесть откуда почти все деревенские дети, а вот надавливания большого пальца от запястья и ниже на своей ведущей левой руке не давали результата.

Девочка даже решила, что она что-то попутала, и начала уже левой щупать по правой, да всё так же тщетно. Стеклянные колбы и оправа не прощупывалась. А ведь ощущения были, что их прямо всунули ей в руку, под разрезанную кожу, разрывая плоть. Это было несколько смертей назад, а она всё помнила этот кошмар, словно часы вживляли ей каждый раз.

– Хронос когда-то был богом времени. Его атрибутом были песочные часы… Одним из богов времени, – поправился тут же отшельник. – Его убили в одной из великих войн древности.

– Убили бога?! – возмутилась Анфиса.

– А что ты думаешь? Это столь невозможно? Боги боролись с чудовищами, с титанами. Все боги гномов считаются погибшими, но люди, которых они спасли, возродили человечество, – рассказывал друид.

– Боги гномов спасли людей?! Да ни один гном в это не поверит, – фыркнула девочка.

– Все гномы верят. И недолюбливают неблагодарных людей за это, – отвечал ей отшельник.

– И что мне делать? Что за Хронос? Что за часы? – пыталась хоть что-то понять дочка нунция.

– Часы Хроноса – это артефакт. Древняя могучая штуковина, которая и материальна, и не материальна одновременно. Они могут быть внутри, а ты их даже не почувствуешь, – взглянул друид на её левую руку.

– Артефакт… Артефакты в музеях хранят, – пожала плечами Анфиса.

– Древние и могущественные артефакты богов – нет. Копьё Луга, Ожерелье Фрейи, Молот Тора, Серп Мары… Их много, но силу их постичь практически не дано. Нельзя, чтобы они попали не в те руки.

– Мне в руку тут попал один из них, хотите сказать? Я верующая, я не хочу языческие артефакты! Вытащите! – расчёсывала ногтями Анфиса себе запястье. – Не хочу с этим иметь ничего общего!

– Уймись ты! Вскроешь вены – опять в кровати очнёшься, – предупреждал друид

– Почему? – вскрикнула девочка со слезами. – Почему я даже умереть не могу? Может, я когда-то в детстве и загадывала жить вечно, но не в одном дне, в котором зомби сжирают всех, кто мне дорог!

– Это называется «лимб». Его создал тот, кто поместил артефакт в тебя. У песочных часов есть задание. И когда ты его не выполняешь, они переворачиваются. Всё начинается по-новой, – пытался Флориан объяснить.

– Задание? – качала головой Анфиса с полным непониманием во взгляде своих зелёных глаз.

– Беги отсюда, ты поняла? – пристально посмотрел старый друид Анфисе прямо в глаза. – Тот некромант, вероятно, друг твоего отца. Знакомый. Раз они с напарником вбежали и вас пытались спасти.

– Даже имени его не помню! – хмурилась девочка, суматошно пытаясь вспомнить. – На «М» что ли… Маркус, кажется. «Маркус, сделай что-нибудь!» – папа ему крикнул тогда…

– Он явно понял, что для твоего папы самое главное – спасти тебя. Часы дали тебе задачу: убежать отсюда подальше… – размышлял, мужчина, бегая взглядом по наряду собеседницы. – Переоденься в кого-нибудь, чтобы не узнали, например. И беги.

– Нет! Я не хочу! – сжала девочка руки в кулаки, поднявшись с упавшего дерева. – Я не побегу от опасностей!

– Хватит быть храброй дурочкой, тебе надо быть живой умницей, пойми! – вздыхал Флориан. – Будь умнее!

– Может, у них программа, чтобы я всё исправила! – притопнула Анфиса. – Спасла архиепископа Магнуса!

– Магнуса? Ты ж смотри, переставить две буквы, будет почти «мангуст», – лишь усмехнулся отшельник. – Восстание мёртвых не остановить, я думаю. Тебе нужно бороться с тем некромантом и одолеть его. Как ты себе это представляешь? Архиепископ не смог с ним справится. Есть кто-то более святой в твоём понимании? – интересовался друид.

– А в вашем? Кто может с ним сладить? Языческий волхв? – нахмурилась девочка, но спрашивала всерьёз, в надежде, что и вправду кто-то сможет помочь.

– Ты что-то говорила там про собачьи черепа, – припомнил Флориан. – Так вот, было такое божество когда-то – Симаргл. Внешне – чудище лютое, нечто вроде мантикоры, только представь вместо тела льва тушу свирепого пса, а крылья не перепончатые, а пернатые. Полусобака-полуптица, так о нём часто говорили. Бог-вестник, бог перемен. Ещё до времён, когда богов представляли с людскими чертами и атрибутами. До того, как стал отшельником, я слышал, что сохранились некоторые культы, где волхвы ему поклоняются, кличут в Империю перемены. Этому божеству ещё крылатые псы симураны всегда прислуживали. Они же – аралезы, может слышала? Вдруг, это как-то связано. А ещё бог с головой шакала или собаки – таскарский бог смерти Анубис. Но он тоже мёртв, как и Хронос.

– Ага, убить бога смерти, – хмыкнула Анфиса, явно не веря.

– Его оружие не то цеп, не то хопеш, тоже легендарный артефакт, – вздохнул друид.