жалкой лачуге где-нибудь на захолустном Рублевском шоссе… Даже простое элементарное улучшение внутренней планировки позволило бы людям жить в гораздо более комфортных условиях! Кроме того, хрущевки очень и очень быстро морально устаревали, превращались уже в настоящие трущобы, и люди вынуждены были жить в аварийных условиях десятилетиями! А теперь к вопросу о баснословной экономии – в наши дни приходится сносить понастроенные тогда пятиэтажки в силу их ветхости, хотя не только сталинские высотки, но и простые деревенские деревянные дома служат людям гораздо дольше и сносить их никому не приходит в голову. Как говорят в народе – скупой платит дважды, жаль только, что платил за свои архитектурные пристрастия не сам Хрущёв, а государство и простые люди из своих карманов.
Но, может быть, убыточная в перспективе, хрущевская идея фикс запрудить все советские города своими безобразными пятиэтажками действительно давала возможность сэкономить столь необходимые стране средства в расчете на ближайшее время? Опять таки нет – для страны хрущевки были разорительны изначально, что бы сегодня ни вещали их адвокаты, пользующиеся неосведомленностью своих слушателей. По свидетельству Д.С. Полянского и А.Н. Шелепина, панельные хрущевки были плохи в силу того, что затраты на коммуникации делали себестоимость каждого метра площади в них много дороже, чем при строительстве 9—12-этажных домов. При этом они не учитывали затраты на городскую инфраструктуру, экологию, транспорт и т. д. Словом, хрущевский «пятиэтажный рай» был хорош только для парадной отчетности – вот, дескать, сколько советских семей удалось в кратчайшие сроки обеспечить собственным жильем!
Помимо экономических, широкая душа Хрущёва требовала проведения и других реформ, к примеру – в сфере национально-государственного строительства. Хотя Хрущёв и стал главным палачом Берии, на практике он был его верным учеником и продолжателем. Это вылилось не только в хрущевское наступление на сталинизм во время XX и XXII съездов КПСС, но и в политическую линию по решению национального вопроса. Можно много хвалить Хрущёва за реабилитацию некоторых малых народов, репрессированных во время Сталина. Но даже тут Хрущёв проявил свойственный ему «волюнтаризм» – каким-то народам вернули их государственность, по отношению к другим – отделались «искренними сожалениями». К числу таких обделенных народов относятся, например, крымские татары. Почему же с ними так обошлись? А потому, что Крым Хрущёв предназначал для своей милой «неньки Украины» (об этом мы еще скажем), и ему вовсе не хотелось создавать там очаг межнациональной напряженности, любезно предоставив разбираться с крымскими татарами русским и казахам.
А вот Чечня осталась на территории РСФСР, и поэтому ничего не остановило Хрущёва, пожелавшего вернуть чеченцев в их горы. Но, чувствуя слабину власти, чеченцы справедливо решили не останавливаться на достигнутом. В районах, куда начался массовый приток чеченского населения, органы правопорядка фиксировали резкую криминализацию обстановки. Росло число краж, грабежей, бандитских нападений. Временами дело доходило до массовых столкновений, в том числе с властями. Так, 26–28 августа 1958 года в столице Чечено-Ингушской АССР Грозном имели место крупные волнения русского населения на почве ущемления их прав пришлым населением (а надо отметить, что Грозный всегда являлся именно русским городом, чеченской была лишь его округа, при Хрущёве эта ситуация стала быстро меняться). В результате беспорядков пострадали более 30 человек разной национальности, двое из которых умерли. Среди пострадавших оказались заместитель министра внутренних дел республики, секретарь обкома КПСС, работники милиции и другие официальные лица. Добавим, что массовые беспорядки на националистической почве в тот период возникали также в Грузии, Прибалтике, некоторых других регионах страны.
Если же говорить в целом, то при Хрущёве, так же как и при Берии, осуществлялся общий курс на дерусификацию и коренизацию интеллигенции и управленческого аппарата национальных республик. В рамках этой политики из республик изгонялись грамотные русские специалисты, а вместо них выдвигали часто недоучившиеся «местные кадры». Понятно, что на благо страны это никоем образом не работало, а местный национализм и межнациональные трения только обострялись. А вот для РСФСР мероприятия по развитию национального самосознания русских считались опасными. Российской Федерации не полагалось иметь ни своей партийной организацию, ни своей столицы. Даже своей, Российской академии наук. Когда вопрос о создании Российской академии наук поднимался на самом высоком уровне, ее создание было признанно недопустимым. Отмечалось, что передача научных учреждений, находящихся на территории РСФСР, в ведение республиканской Академии наук якобы привела бы либо к ликвидации АН СССР, либо к превращению ее в бюрократическую надстройку. В качестве компромисса было принято решение о создании Сибирского отделения АН СССР в Новосибирске. Сегодня очевидна вся надуманность предлогов, под которыми Хрущёвым была похоронена Российская академия наук, а также несоизмеримость предпринятых компромиссных мер по сравнению с теми задачами, которые стояли перед русской наукой на рубеже 1950-1960-х годов (в качестве еще одного «лирического отступления» добавим, что Хрущёв, как любой невежественный и бескультурный человек, вообще ненавидел всю науку и особенно самих ученых. Перед всем партийным руководством он выступил с сумасбродным требованием разогнать АН СССР. Только его своевременная отставка спасла отечественную науку от такого же разгрома, которому при Хрущёве подверглось сельское хозяйство нашей страны).
Важным компонентом хрущевской борьбы с «русским национализмом», да что там, – всей хрущевской «оттепели», становится провокационная линия на уничтожение православия. Уже в 1954 году под руководством самого Хрущёва были приняты два постановления ЦК КПСС, выделявшиеся своей антиправославной направленностью: «О крупнейших недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения» и «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения».
Как отмечал видный церковный деятель наших дней митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, они недвусмысленно знаменовали собой конец «золотого десятилетия» сотрудничества власти и церкви, возвращали страну на два десятилетия назад, во времена «безбожной пятилетки». Со своих постов изгоняются главные проводники политики сближения Церкви и Советского государства при Сталине митрополит Николай и председатель Совета по делам Русской православной церкви (СДРПЦ при СНК СССР) Г.Г. Карпов. Идеологическое обоснование удушения православия закладывалось в новую программу партии – в «счастливое коммунистическое завтра» церковнослужителям дорога была закрыта. Сам «дорогой Никита Сергеевич» обещал народу, что пройдет всего несколько лет, и по телевизору будут показывать «последнего попа»…
В исследовании по истории Русской православной церкви канадский историк Д. Поспеловский подробно обобщает все антицерковные мероприятия хрущевского времени. На священнослужителей оказывалось небывалое давление с целью заставить их отречься от церкви и от священного сана. Сократилось число приходов: после войны их действовало около 20 тыс., а в 1964 году, когда Хрущёва наконец сняли, – лишь 11,5 тыс. Закрывались монастыри. В Российской Федерации их сохранилось только два – в Загорске (Сергиевом Посаде) и Печерах с числом монахов 113 человек. Продолжали свою работу только три духовные семинарии: в Москве, Ленинграде и Одессе. Кроме того, были проведены некоторые административно-хозяйственные реформы, в результате которых у церкви изъяли свыше 1 тыс. га земли, священники оказались в положении наемных служащих церковных общин. Многие тысячи священников с членами их семей остались без средств к существованию. Все религиозные требы, будь то крещение, венчание или панихиды, должны были осуществляться только с разрешения властей. Верующих увольняли с работы, выгоняли с учебы, исключали из партии и комсомола. Хрущёвым были также предприняты меры, имевшие прежде всего не практический, а сугубо символический смысл.
