До поступления в школу, т.е. до границы семилетнего возраста для ребенка он и его семья являются единой социальной монадой. Он не отделяет себя от своих родителей в социальном плане. Весь окружающий мир делится для дошкольника на две неравные части. Есть единая часть близких для него людей, которые очень родные и любимые. Их можно называть на «ты», с ними можно целоваться-обниматься, решать разные проблемы, к ним можно обращаться за сочувствием-помощью-поддержкой, они не вызывают страха, уютны и комфортны. В их отсутствии, малыш скучает и печалится, в их присутствии расцветает и радуется. Все остальные люди в представлении ребенка дошкольного возраста – это такие интересные и в то же время немного опасные зверюшки, которых можно изучать, но, к которым довольно опасно близко приближаться. Они не родные, не близкие, в прямом смысле этого слова. И они не значимы для него, т.е. не могут оказать на него сильное влияние: расстроить, обрадовать, опечалить, развеселить. И вот, в семилетнем возрасте у школьника появляется первая фигура не близкого, но значимого взрослого – педагога начальных классов. Выстраиваются вертикальные социальные границы, возникает высокая социометрическая звезда, обладающая силой, знанием, авторитетом и властью. Это первый начальник, руководитель, учитель жизни. В ходе своей профессиональной деятельности, учитель показывает: ты можешь меня любить, можешь не любить, я этого не требую, хотя мне это и приятно, но, главное, ты должен выполнять мои инструкции и хорошо учиться, именно этим определяется мое к тебе отношение. По-началу дети пытаются простроить с учителем теплые, домашние, личные, а не функциональные отношения: прижимаются к нему на переменах, залезают на колени, угощают подтаявшими шоколадными конфетами и зажатыми в кулачках яблоками, пытаются обратиться на «ты». Учитель не отвергает подарки, не грубит и не обижает детское доверие, но не радуется так сильно как мама, не поощряет обнимания-целования как бабушка, не играет с видимой радостью в совместные активные бурные игры как папа. Он ставит пятерки и хвалит за правильно выполненное задание и двойки за неправильное. Это деловые, функциональные отношения, в которых меньшая доля личного. Это первая формальная, деловая социометрическая звезда, появляющаяся в жизни ребенка, человек, наделенный авторитетом в большей степени, чем любовью. Поэтому в споре, кто прав, мама-папа или учитель, для ребенка по определению побеждает учитель, а в споре кто больше любим – родитель. Через какое-то время, ребенок открывает для себя еще одного «начальника», менее значимого, чем учитель, но все-же тоже обладающего властью и авторитетом. Это завуч начальных классов, он менее авторитетен, т.к. редко появляется, не вступает в разговоры, редко дает распоряжения, меньше делает замечания. Но, если разозлить-вызвать неудовольствие, проявить явное неуважение, то он может нажаловаться учительнице, главному начальнику, и тогда будет плохо. Еще менее значимый для ребенка начальник – это директор школы: видит первоклассник его реже, в разговоры вступает либо по большим праздникам, либо по большим проблемам и на замечания реагирует чаще всего через учителя.

У взрослого человека, с хорошими вертикальными социальными границами существует четкое выверенное представление о вертикали руководителей, которые находятся над ним, при этом непосредственный руководитель воспринимается основным. Существует четкое понимание роли и функций начальника, которого он не обязан любить, приказы которого может с ним обсуждать, т.е. задавать вопросы, уточнять распоряжения, стыковать собственные возможности с требованиями, но, в конечном итоге исполнять. Над рекомендациями думать, к советам прислушиваться. И четко понимать, что общение происходит не на равных, он «по званию» ниже, руководитель «выше», и, соответственно, должен проявлять к руководителю формальное уважение, а руководитель к нему тоже формальное почтение (ведь ответить грубовато, язвительно, не вежливо мы можем только равному, с неравным по статусу себе человеком, особенно если он подчинен нам мы должны быть подчеркнуто вежливы). При этом, если вертикальные социальные границы накладываются на хорошо развитые границы ролей (ведь начальник-это роль), тогда человек совершенно спокойно может в рабочей ситуации, или в ситуации, требующей вертикального взаимодействия (с педагогом, врачом, священником, милиционером или пожарным) воспринимать партнера по общению как начальника, а в ситуации личного общения с ними же, как знакомого, приятеля или друга и вести себя с ним соответственно.

Следующие границы, формируемые личностью – горизонтальные социальные. Они формируются в раннем подростковом возрасте.

В этом возрасте ребенок открывает для себя мир сверстников. Мир равных по статусу людей, обладающих равным положением. До подросткового возраста одноклассники – это некая аморфная хаотичная масса, формально, в ней, конечно присутствуют симпатии и антипатии, дружеские и враждебные отношения, но все они достаточно поверхностны и не затрагивают глубин личности. Это значит, что ребенок может сегодня поссориться, завтра помириться, сегодня дружить с одним, завтра с другим, под дружбой понимать просто совместное времяпрепровождение, поверхностное сходство интересов (ходят дети в один кружок, вот и друзья), но первая же ссора, первый конфликт, или просто переезд «близкого» друга в соседний подъезд служат непреодолимым барьером для продолжения дружбы. И только в подростковом возрасте, за функцией (нужен-не нужен, полезен-не полезен, интересен-не интересен, скучен-не скучен) подросток начинает видеть человека, ровесника, с которым можно вместе делать много дел, можно гулять и развлекаться, мириться и ругаться, можно обращаться за помощью и самому оказывать ее, т.е. жить с этим человеком активной личной жизнью, удовлетворяя с ним множество разных потребностей и концентрируя свое внимание на самом человеке, а не на той функции, которую он выполняет в данный конкретный момент совместной жизни. Появляются люди, которые максимально близки не только (не столько) по мировоззрению или интересам (это тоже важно, но не является определяющим) а по степени внутренней открытости, которую подросток может себе с ними позволить, по степени личностного доверия, которое между ними существует, по степени усилий, которые он прилагает, чтобы сохранить друга в своей жизни несмотря на ссоры, споры, конфликты и возможную разницу во временных поясах. Появляются люди, про которых подросток готов переживать, «париться», с которыми готов договариваться, прояснять позиции, ссориться и мириться, и при этом сохранять личные отношения, сохранять любовь к человеку, не отодвигая его из своего сердца, не закрываясь он него различными социальными ролями и личинами. Это близкие друзья, их всегда очень немного, и, чаще всего, они не говорят о своей дружбе каждые пять минут, не называют сверстника «мой близкий друг», просто находятся в состоянии внутренней открытости, близости, любви. Если они друг по другу скучают, то просто придумывают совместное дело, если один идет в поход, то второй запросто может поменять свои планы и подстроиться под близкого друга. Это основа субъект-субъектных отношений, отношений глубоких, личных, сфокусированных на другом, в той же степени, в какой и на себе: интерес друга важен не меньше, чем мой собственный интерес.

Также появляется большее количество немного менее значимых людей, степень близости-открытости с которыми меньше, но тоже присутствует в достаточной степени, наряду с отношениями поверхностно-формальными (эти отношения находятся примерно в равной степени выраженности). Это категория друзей. Есть люди, с которыми формальные отношения (совместное времяпрепровождение, общие компании-интересы, отдых и развлечения) превалируют, присутствуют в большей степени, чем личные и глубокие (но они тоже обязательно есть) это категория приятелей. Все эти категории и составляют горизонтальное социальное окружение личности.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».